- Да хранит тебя царица небесная! - торжественно сказала она.
И затем упавшим вдруг, точно пророческим голосом прибавила:
- Ох, тяжела будет твоя жизнь! Не пойдешь ты торным путем... не можешь идти - вижу я.
Карташев смущенно всматривался в себя: он хотел бы только, но ничего не чувствовал в себе, что давало бы силы идти твердо и неуклонно в сторону правды и счастья, лучи которой только вскользь в каком-то мраке мелькнули и скрылись в тумане. Он закрыл глаза.
- Я засну, - тихо прошептал он.
И все стихло. Во всем доме воцарилась гробовая тишина: надежда и радость, сила и гордость, выплывший на первую отмель молодой пловец спал своим первым безмятежным сном покоя после напряженной, изнурительной семилетней войны.
Какие-то веселые сны снились Карташеву. В сумерках несся по всему дому веселый, возбужденный голос погруженного в глубокий сон Карташева:
- Отдай паруса! Выноси кливер! Руль на бо-о-рт!
Маня, а за ней и все фыркали себе под нос.
- Ты, черт, что тут командуешь? Ура!
Карташев открыл глаза.
С окна в комнату прыгали Корнев, а за ним Долба.
- Корнев?! - встрепенулась Наташа и бросилась в комнату, где спал Карташев, чтоб предупредить Корнева.
Но Карташев уж проснулся.
- Что такое? Ничего не пойму! - орал Корнев.
- Что за скандал?! - весело оглядывался Долба.
- Есть хочу, - сказал, с наслаждением вытягиваясь, Карташев.
- Тёме есть, Тёме есть, - радостно закричала Наташа. И, повернувшись к Корневу и Долбе, веселая, счастливая, пожимая им руки, она повторяла: Поздравляю, поздравляю.
Пришли и другие поздравить.
- В Питер? - спросила с едва уловимой грустной ноткой Наташа.
- А то куда же? - весело переспросил Корнев.
- Все, непременно, - засмеялся своим мелким смехом Долба.
- Счастливые, - протянула Маня, - там опера...
И, вытянув шейку, совсем уже барышня, бледная и хорошенькая, поддразнивая, она запела нежно:
Туда, туда, скорее в горы!
- Ка-а-рмен! - взвыл восторженно Корнев.
- Вас режут! - спросила Наташа.
- Без ножа режут!
- Поздравляю! - появилась в дверях Аглаида Васильевна.
- Чувствительнейше вас благодарю, - начал было комично Корнев и вдруг так растрогался, что приложился к руке Аглаиды Васильевны.
Долба последовал примеру Корнева.
- Ох, как чувствительно, - сказала рассеянно Наташа, - хоть сядьте, что ли?
- Да-с, Наталья Николаевна, расчувствуешься, - ответил с комичным жаром Корнев, прикладывая руку к сердцу, - смею доложить, на свет словно второй раз народился - такое воспаренье восчувствовал. Вот в учебнике-с писано: посмотри на Неаполь и умри, а я бы везде написал: окончи гимназию и...
- Черт с ней, - рассмеялся Долба.
- Молчи... неблагодарный! Господи, да неужели же я самонастоящий человек?!
- Ударь меня! - потребовал Долба.
Корнев ударил.
- Еще!
Корнев еще раз, сделав рожу, изо всей силы ударил его по спине.
- Нет, не сплю, - визжал Долба.
- А все-таки вы пропустили свою специальность, потому что вы актер, сказала Маня.
- А вы Кармен.
Аглаида Васильевна сидела возле сына и радостно смотрела, как последний жадно, ложку за ложкой убирал суп.
- Постойте! Да что с ним такое? - спохватился Корнев.
- Отощал, - рассмеялся Карташев.
- Ну, и было дело, - сказал Корнев, приседая пред Аглаидой Васильевной.
- Слышала.
- Видеть надо было, что только было!
- Было и мохом поросло, - задумчиво вставила Зина, смотря в окно.