Перебросив ногу через шею кобылы, всадница слетела на песок и с десяток метров пробежала рядом с ней, затормозив вплотную к нам. А белая скакунья унеслась дальше, будто ей самой нравилось гонять по берегу. Сбылась мечта старого анархиста - про землю, по которой будут ходить свободные люди и свободные кони. Куда уж свободней? Вот разве уздечка...
- Это Родион - новый друг, - сказала Ника просто. - Прошу любить.
Еще одна богиня - подумаешь! - сказал я себе, нахально уставясь на Марию, впитывая каждую черточку. Что я, богинь не видел? Уже три, считая Стеллу. А всего их в этом раю с пару тыщ. Вот бы выстроить в ряд...
Улыбнувшись, смуглянка на секунду приникла ко мне, вжавшись небольшими грудями. Не потому, что так принято, - просто ей захотелось.
- У Марии тяга к габаритным мужикам, - пояснила Ника. - Так что остерегись.
- Не ко всем, - поправила Мария на чистейшем русском.
Как и ожидалось, голос у нее оказался бархатистый, глубокий.
- Ну да, - согласилась каштанка. - К могучим красавцам, белокурым и белозубым!
- Я седой, - отрывисто возразил я.
- Ну, это поправимо.
- А половина зубов - вставные. Это как?
- Сердцу не прикажешь, - вздохнула Ника. - Кто же обращает внимание на изнанку? Смотрят на фасад.
В подтверждение Мария провела узкой ладонью по моей голове - с почти материнской нежностью. Хотя по виду годилась в дочки.
- Да уж, на вашем-то фоне...
Действительно, рядом с ними огрехи моей фигуры, вообще мало кем замечаемые, прямо-таки вопияли.
Прихватив под руки, красавицы повлекли меня вдоль пляжа, пересмеиваясь и щебеча на двух языках, причем по-испански чаще говорила Ника. Многое я понимал, хотя разговорным владел слабо, - может, оттого, что Нику я чувствовал, даже когда она молчала. Но сам помалкивал, чтобы не уподобляться певчей вороне, достававшей меня из приусадебного парка, - мой голос в сравнении с девичьими звучал примерно так же мелодично. Этот скрип у нас песней зовется.
Приотстав, я опустил взгляд, вглядываясь в следы на мокром песке. Каждый из них мог считаться шедевром, и вот такие образчики девы штамповали по четыре штуки в секунду, ничуть не заботясь, что их смывают волны. И прежде, чем поднимать взгляд на самих красавиц, не худо бы свыкнуться с оттисками.
- Только не вздумай их целовать, - предупредила Ника, оглянувшись через плечо. - Кайфу - никакого.
- А станет невтерпеж, - поддержала Мария, - можно предоставить оригиналы.
- Ох, поймаю на слове! - пригрозил я.
Засмеявшись, они снова отвернулись, прикрыв лица гривами, смоляной и каштановой, - но и без того хватало, на что смотреть. Без привычки даже слишком много. И еще деталь: на здешней жаре я истекал потом, хотелось сбежать в тень либо забраться в воду, - а на этих чертовках не проступило ни капли.
Затем девушки отвернули от берега, углубившись в пальмовую рощу, где за стволами виднелась палатка. Перед ней были установлены в круг надувные кресла, и там нас поджидала третья красотка: Ки Сун из Бангкока - изящная словно статуэтка, а по европейским меркам выглядевшая подростком. Как я понял, "кисуня" считалась экспертом по детской психологии и даже имела тут немалый опыт. (Конечно, среди наших деток найдутся такие, кто не откажется потискать эту малышку в темном углу, но у нее наверняка есть, чем удивить нахалят.) А чуть позже к нашему кружку подсела Пола, светловолосая полячка, сложением и изысканностью черт не уступавшая остальным.
Никто из этих дев не раскрашивал ни лиц, ни ногтей - их телам и без того хватало яркости. Дополнительные краски тут лишь напортили бы, как и одежда. Они были прекрасны каждой деталью, каждым изгибом. Но наряду с сокровенным особенно завораживали пупки - не утонувшие в сале, как у дебелых народных красавиц, и не выпученные, как у культуристок, а чуть погруженные в плоть под аккуратной складкой - эдакие изюминки. Медитировать, уставясь на такой пупок, я мог бы сутками. Зато такой атавизм, как нательная растительность, у девушек отсутствовал, и вряд ли они выводили волосы - просто те не росли у них, где не надо.
Я подозревал, что меня специально отправили на райский остров, дабы серьезные ребята могли заняться делами без помех. Для каждого - свои игры. Конечно, в любой момент я мог убраться отсюда... И покинуть такой цветник, Нику? Пока это не по моим силам. Черт возьми, дайте наглядеться! На большее не претендую - где уж нам. Что любят красивые, очень красивые люди? Во всяком случае, не меня.
Хотя Ника, угнездившись в соседнем кресле, то и дело касалась меня плечом или бедром. Она и на мои колени уселась бы запросто, если бы не опасалась, что для меня это чересчур. И без того от каждого ее прикосновения я покрывался мурашками - и это при такой жаре. Мой Зверь, дай ему сейчас волю, вполне мог бы разорвать Нику в клочья. Но прежде ему пришлось бы убить меня. А буйствовать в ущерб себе - для этого он слишком хитер.
По центру круга здесь напрашивался костер, а лучше - прохладный родник или маленький фонтан, завораживающий мерцанием струй. Взамен этого в воздухе завис волшебный шар, в котором нескончаемой чередой сменялись пейзажи, интерьеры, лица, на самом деле стоившие внимания, будто Оконце это раз за разом подключалось к глазам, умевшим отыскивать в мире красоту. Иногда мелькали персонажи, прославленные на всю планету, - хотя вряд ли они искали популярности.
А в нашей уютной компании речь сперва зашла о ползунах.
- Думаю, эвакуацию можно начать завтра, - высказалась Пола. Несколько подходящих островов мы нашли.
- Девочек явный недобор - может, их изъять вовсе? - предложила Мария. - Пристроить в хорошие семьи, приглядывать на всякий случай.
И девушки разом посмотрели на меня. Пришлось возразить:
- Боюсь, немногие захотят. Они же сами примкнули к Колодам.
- Но подавляемое меньшинство - всегда плохо, - заметила Ки Сун. - А если поискать по другим весям, чтобы выровнять соотношение? Должно быть не меньше трети.
- Об этом будем думать после, - вступила Ника. - Тут и без того не знаешь, за что хвататься. Сил-то у нас хватает, а вот умом ушли от заурядов недалеко... хоть Род и считает нас людьми будущего.
- Главное, перекрыть Пробой, - сказала Пола. - Пресечь вторжение чужаков, очистить местность от опасного зверья. Одни крысы чего стоят!..
- И пауки, - не утерпел я.
- И пауки, - согласилась полячка. - А что творится под водой, представляете? Если пришлые твари расплодятся, от земной фауны уцелеет немного, а людям опять придется драться за выживание.
- Одного не понимаю, - пробурчал я. - Почему эту грязь должны выгребать вы?
- Будто ты сам не защищаешь близких!
- В отличие от вас, я не признаю всех землян своими братьями. И готов загрызть любого, кто посягнет, скажем, на Нику... или любую из вас. Для меня ценность этих жизней несопоставима. Вы-то считаете иначе - на то вы и незауряды, почти боги. Но если вам требуется карающий архангел, охотно примусь за такую работу. Или с этим вполне справляется Стас?
- Ну какой из него каратель? - улыбнулась Пола. - Он больше пугает. А ругается - от жалости.
- Конечно, Стас невысоко ставит людей, - прибавила Ника. - Но выбирать-то не из чего? И не виноваты они - такими их сотворила природа.
- Людей? - негромко спросил я.
Поняв намек, девушка подтвердила:
- Возможно, мы уже - не вполне. И все равно глупо презирать предков. Всё хорошее в нас - от них. Ну, а мерзость мы брать не будем.
- А вот мне заурядов не жаль, - заявил я не без вызова. - Что же до моей защиты близких... Просто я стараюсь не добавлять этому миру уродства.
- Осталось, чтобы твоему примеру последовали остальные, - с улыбкой сказала Мария. - И уродству на Земле придет конец. Мир станет прекрасен!
- Грешно смеяться над убогими, - отбрыкнулся я. - Лучше объясните, с чего начинается ваш рай. "Чистота помыслов" - штука важная. Но, видимо, не достаточная?
- Этого хватает, чтобы пройти сквозь Окно, - ответила Ника. - То есть, я имею в виду, без поводыря.
Камушек в мой огород - я кивнул, принимая.