Хотя откуда взяться гениям в нашей тьмутаракани?
- А на какие шиши? - вопросил Аскольд. - Они что наследство урвали, клад надыбали? Тоже, блин, графья Монте-Кристо - видали мы!..
Когда он выпивал или злобствовал (или второе усугублялось первым), весь его лоск слетал в момент. И тогда делалось видно, какой это тонкий слой и что за суть кроется в глубине.
- С каких пор ты стал считать чужие деньги?
- С тех самых, как мне стали наступать на горло!
- Но ведь не они?
- Откуда знать - может, и они. Ты ж ничего толком не говоришь. То ли тебе запудрили мозги, то ли ты... пудришь.
- Ну-ну, не заступай, - предупредил я.
В отличие от Аскольда, приходившего в ярость, когда посягали на его прибыль, я терял выдержку, если сомневались в моей честности. У каждого свои больные мозоли. Хотя, если вдуматься, какое мне дело до мнения бандитов? Странное создание - человек.
- А что еще они делают? - поинтересовался главарь.
- Привечают молодых девиц, - осклабясь, ответил я. - Неприкаянных или надломленных. Эдаких Асолек, ожидающих принцев. А некоторые уже дождались на белых броневиках, в цветистых доспехах. Больше не хотят.
- Ну? - подстегнул Аскольд. - И что?
- Потом они исчезают.
- Вот, это ж зацепка! - обрадовался главарь. - Наверно, их сбывают муселам - отсюда навар. Наложницы нынче в цене!
- Хочешь контролировать и эти поставки? - осведомился я. - Ну да, когда доходы падают, почему не поправить дела работорговлей? Бизнес есть бизнес.
- Ты что разбушевался, Фантомас? - удивился он. - Речь же не обо мне.
- Не буду говорить о своих ощущениях - ты все равно в это не веришь. Но кто, по-твоему, станет навариваться на продаже людей, чтобы затем всё раздать?
- Во-первых, не людей, а девок, - ухмыльнулся Аскольд. - Те и сами не прочь продаться, лишь бы не задешево. Во-вторых, не всё - кое-чего и себе оставляют.
- Да хоть и часть!.. Вот ты - много раздаешь? Тебе ж в голову такое не придет, для тебя альтруизм сродни глупости. Разные психотипы, понимаешь?
Нахмурив брови, главарь задумался. ("Тихо, Чапай думать будет!") Он-то считал, будто разбирается в людях. Но такое было за гранью его понимания слишком уж далеко.
- Слыхал: у Грабаря третьего сына кончили? - вдруг спросил Аскольд. Подорвали с домом и всей семьей, не считая прислуги. Жаль, хороший особнячок был, даже я заглядывался. И помещен красиво - на самом обрыве. Так и ухнул в море, вместе с куском берега.
- Давно?
- С пару часов назад, перед рассветом. Теперь забота: доставать тела из-под воды и камней!.. Может, предложить в помощь "Малютку", как думаешь?
Понятно, главарь спрашивал не всерьез, но я ответил:
- Лучше не высовывайся, даже с соболезнованиями. Мне и то странно, как быстро ты узнал об этом.
Хотя Аскольд-то не станет взрывать дом с женщинами и детьми... я надеюсь. И к имуществу он относится трепетно, старается не портить без крайней нужды. Но люди меняются и очень редко - в лучшую сторону.
- А у меня дружка порешили - Кадия, - сообщил Аскольд вторую новость. - Повесили на чердаке брошенного дома, точно кота. - Он скрипнул зубами. Ведь с самого начала вместе, столько пережили!.. И что его занесло туда?
Вот отчего главарь так взвинчен сегодня!.. Кадия я помнил - не семи пядей, зато преданный. И драчун из лучших в Семье. Аскольд приберегал его для особых дел, требующих умелости и скрытности. Эдакий особист... был.
- Может, как раз котов вешал? - выдвинул версию.
- Ты что?
- М-да, этим он, верно, увлекался в нежном возрасте... А может, он сам? В смысле, повесился.
Чуть не ляпнул: повысился.
- Кто, Кадий? Ты плохо его знал!
Ну, не так и плохо. Покойник был субъектом задиристым и скандальным, что непозволительно в нынешнее время, когда вокруг столько ранимых душ, оснащенных мускулами и оружием. К слову, и у меня не раз чесались на него кулаки - а ведь кто-то мог зайти дальше.
- А он, случаем, не к Грабарю подбирался?
Аскольд бросил на меня испытующий взгляд, добавляя пищи моим подозрениям. Может, война уже началась, а я все усердствую, строю из себя миротворца?
- Похоже, вас опять стравливают, - сказал я. - Скачете под чужую дуду, будто заводные. Даже напрягаться не надо: всё у вас предсказуемо.
Как ни странно, огрызаться главарь не стал, лишь спросил:
- И чья дуда, по-твоему?
- Тебя утешит, что вашей пляске аккомпанирует сам губернатор?
- У Алмазина ума не хватит нас разыграть!
- Зато он знает вас, как себя, - возразил я. - Потому что сам такой же.
- И спецов у него таких нет, чтобы наших обставить.
- То - раньше. Я ж говорю: всё поменялось.
- Так быстро?
- Это-то и пугает. Сейчас Клоп сталкивает вас лбами, поскольку не уверен в своем перевесе, - а вскоре придушит, точно котят. Или поимеет тебя лично, пристегнув вашу Семью к своему воинству.
- Ты чего мелешь, а? Что за чушь!..
- Вас лупят по болевым точкам - еще не понял? Притерпись к боли, Аскольд, полюби ее.
- И что тогда?