Я потратил час, выясняя, как убийца проник сюда (он словно чуял мои ловушки, а обходя их, вытворял невероятное), и пытаясь заделать брешь. Заодно лучше разглядел его, узнав доспехи, к счастью покрывавшие этого Хищника не целиком. Выходит, оба птенчика из одного гнезда? И оттуда же, скорее всего, прилетала птаха, гвоздившая по "болиду" молниями. Неслабо за меня принялись! Кому-то я мешал - настолько, что за пару дней он предпринял вторую попытку меня убрать. И будет, видимо, пробовать раз за разом, пока не добьется своего. Значит, нужно найти его раньше. Вот этим и займусь в ближайшие дни.
Потом, раз уж все равно перебили сон, я проглядел записи, поставляемые "глазками", разбросанными по окрестному морю. Накопилось немало. Почему-то пришлые твари тщательно стереглись солнца, зато ночами прибрежные воды, а частью и берег, превращались в их охотничьи угодья. И проникало чужого зверья всё больше, едва не каждую ночь возникали новые персонажи. А кое-кто попадался в ловушки, окружавшие мою скалу защитным кольцом, - главным образом, понятно, мелкота. Но и среди той преобладали экземпляры, отлично приспособленные для умерщвления.
И каждую ночь вдоль берега курсировал, точно сбрендивший крейсер, громадный Моби Дик, атакуя суда, еще отваживающиеся на ночные рейды, и метая молнии по целям на суше. А самого Дика не пронять было ничем - даже торпеды его не брали, натыкаясь на невидимое поле. Официально чудище не признавали, а местные mass media молчали о нем, как по сговору. Зато приморская публика, от рыбаков до контрабандистов, уже познакомилась с Диком близко. Кое-кто, из особо отчаянных или безмозглых, даже пытался играть с исполином в догонялки - на легком катерке или оседлав водный мотоцикл. До сих пор, насколько знаю, не выиграл ни один. Вот так и происходит естественный отбор.
Пока утренние лучи не сгубили пленников, я проверил ловушки и опять не разочаровался: с каждой ночью улов делался богаче. Часть нынешней добычи мой "плавунец" уже доставил в подскальный грот, разместив по свободным клеткам. Там собралась впечатляющая коллекция чужеродных уродов, и чтобы любоваться на нее, не обязательно погружаться в воду - и отсюда прекрасно видно, спасибо камере.
Покончив с этим, я спустился в тренаж-зал и слегка "помахал кулаками после драки", сцепившись с виртуал-партнером, которого Дворецкий успел скопировать с ночного гостя. Раз за разом я пытался даже не победить, а хотя бы устоять перед шквалом мгновенных ударов, применяя для защиты то посох, то алебарду, то мечи, - но снова и снова убеждался в своей несостоятельности. Это не моя лига, судари!.. А ведь он, этот виртуал, бил в полсилы.
Но самое поразительное - ухватки Хищника. Их даже боевым стилем нельзя назвать: слишком органичны. Наверняка идут изнутри, от природной его сути. Однако эти рефлексы ковались куда дольше и тщательней, чем у моего Зверя, вдобавок в условиях, намного более жестких.
Отдышавшись и пройдя через душ, я вернулся в спальню, где испорченный матрас уже поменяли на новый, наполненный подогретой водой. И окно тут закрыли наглухо, против чего я сейчас не возражал. Сняв со стены один из мечей, я улегся вместе с ним на постель, продолжая ломать голову над тем, что происходит в здешних краях. Картинка не складывалась. Или, вернее, виделась как сквозь густой туман, едва угадываясь в белесой мгле. Вроде и фрагментов скопилось вдоволь, и ощущаю что-то интуитивно, а целиком охватить не могу. Словно бы поглупел невесть с чего. Или здешняя среда так воздействует?
А может, мой Зверь забрал надо мной слишком большую власть? Уж он никогда не отличался соображением. До сих порто мы ладили - я даже считал его укрощенным и спускал с цепи, когда это действительно требовалось. Но теперь его активность возросла в разы, и неизвестно, хватит ли у меня сил обуздать зверюгу, если тот разойдется на полную. И все равно в сравнении с новыми Хищниками он кажется недомерком.
Все же последние события вышибли меня из колеи, если я ощутил стороннее присутствие, лишь когда подо мной заколыхалась постель. Открыв глаза, увидел миниатюрную фигуру, осторожно ворочающуюся у меня в ногах, затем узнал Настю. На секунду показалось, что девочка решила устроиться со мной на ночлег, как это любил вытворять Хан, будучи щенком. Но она уселась на кровати в обычной позе, сложив по-турецки ноги, и уставилась на меня, точно ворожея. Хотя и такое сближение вовсе не входило в мои планы. Она не Инесса, я не Леха - какие могут быть игры?
- Привет, - сказал настороженно. - Тебе чего?
- Поговорить, - ответила она.
Ну вот, решилась наконец!..
- А до утра это не подождет?
- Ведь ты все равно не спишь?
И впрямь, это - довод. Я хмыкнул:
- Бессонница? Стареешь, мать!.. Слушай, ты бы накинула чего.
- Да не холодно! - Она дернула плечом. - Туз ничего про меня не болтал?
- Ничего эдакого,
- Хотя и он мало знает... Я из Питомника.
Я не придумал ничего умнее, как буркнуть:
- Ну?
Опустив голову, будто пытаясь рассмотреть свои белеющие в темноте подошвы, Настя молчала с минуту, затем выдавила:
- Все искала, кому рассказать...
- И нашла? - бросил я небрежно, уже ощутив любопытство.
Вскинув взгляд, она глянула прямо в лицо:
- Ты в Бога-то веришь? В настоящего, для всех людей.
Ну и вопросец! Услышать его сейчас, да еще от такой крохи...
- Как тебе сказать... Допускаю возможность - вряд ли больше. Нас так растили. И уж что выросло...
- А как же другие?
- Сам удивляюсь. Оказывается, вокруг столько верующих!.. Может, мы жили в разных государствах?
- А как с дьяволом? - снова спросила девочка.
- Что?
- В дьявола веришь?
- Тот же расклад. Пока не пощупаю...
- А вот я видела его! - тряхнув разросшимися локонами, заявила она. Даже трогала. Не веришь?
- Ну вот, опять, - усмехнулся я. - Хорошо уже, что не отрицаю. В жизни случаются чудеса, однако очень редко, иначе б их звали по-другому... Ты рассказывай!
И она, запинаясь, поведала мне такое, что еще пару недель назад я счел бы бредом - при всей своей декларируемой непредвзятости. Вкратце: в нашем городском детдоме - образцовом и показательном, если глядеть со стороны, взращивали супербойцов. Причем без всяких технических ухищрений, на одном психовоздействии. Якобы это высвобождало в детках небывалую мощь, превращало их в совершенные механизмы, к тому ж отлично настроенные. И заправлял там молодой директор, прославившийся на всю губернию... даже, пожалуй, на страну... какими-то прогрессивными методиками.
Ей-богу, это уже становится нормой. Хотел бы я знать, есть ли среди "заслуженных" детолюбов хоть один со здоровой психикой? Как там, у Стругацких: "Ребенку не нужен хороший отец. Ему нужен хороший учитель". Истина, казавшаяся непреложной, пока верилось в коммунизм. Но где ж взять столько хороших? Отцов ли, учителей... Даже с матерями проблема - сами ломаные и детей калечат. Зачем тогда заводить? Впрочем, Калида, к примеру, не спрашивал о желании.
И тут в голову пришла мысль, от которой я поморщился. Чего не терплю, это долгоиграющих сериалов, когда из пальца высасываются сюжетные ходы, плохо стыкующиеся с заявленными характерами. Хотя понимаю, что при тамошней тесноте не развернуться, - вот и приходится опутывать персонажи все новыми нитями, образуя немыслимые сплетения. Похоже, в малом городе та же проблема: кого ни выдернешь из толпы, потянется такое корневище!..
- Настена, - спросил, - а ты помнишь свою мать?
Она покачала головой.
- Но кто-то же навещал тебя в Питомнике?
- Да приходила одна тетенька... Давно.
- Молодая, красивая?
- Ну, наверно, - пожала девочка плечами.
Конечно, у нас разные системы отсчета. Она себя-то не знает, куда отнести: к детям ли, ко взрослым, - а я для нее и вовсе посланник "старины глубокой", сродни бессмертному Мак-Лауду.
- Худощавая, бледная? - еще спросил я, хотя проще было показать запись. Но делать этого не хотелось: то ли ее боялся растревожить, то ли себя. К тому ж почти все дочки Калиды похожи друг на друга, а с последнего визита прошел, видимо, не один год - для Насти целая вечность. Может, лучше вообще не соваться? Пусть течет, как течет... лишь бы опять не вмешался Бог.
- Не помню, - каким-то не своим, жалобным голосом ответила Настя. Высокая, ласковая... Так ведь я сама тогда... под стол пешком.
- Ну, вспомнить не проблема! Сеанс гипноза - и всё на блюдце.