Обойдясь без приглашения, я опустился на свободный стул. Все же Ульян налил мне водки, почти полный стакан, - видно, принял за настоящего мужика. Или решил подпоить. Не он первый. Вообще я могу выпить много, не теряя контроля, - только зачем? Отодвинув стакан, я действительно взялся за квас - тем более, об этой моей склонности не знал даже Гувер. Конечно, навряд ли мне что-то подсыплют...
- Ты закусывай! - усмехаясь, предложил Ульян. - Не то и впрямь захмелеешь, не приведи бог.
Похоже, у него сегодня бенефис - остальные помалкивали. Помощник методично работал челюстями, а толстячок Агей, зацепенев с приоткрытым ртом, поглядывал то на меня, то на Ульяна, будто следил за мячом в теннисном матче.
Хлебнув ледяного кваса, я посмотрел на Гувера, но тот сразу отвел взгляд, словно отстраняясь. Счастливым он не выглядел, как и дружелюбным, похоже, опасался гостей. Но, может, хотя бы не станет вмешиваться, если дойдет до потасовки?
Будто очнувшись, Агей подскочил и, обежав вкруговую стола, установил передо мной тарелку. Рядом положил вилку, сравнительно чистую.
- А компот? - спросил я, но толстячок лишь недоуменно кольнул меня глазками и затрусил обратно, на пригретое место. Уж он точно не на моей стороне - и слава богу.
- Мне говорили: ты много знаешь, - начал Ульян. - И понимаешь в этом бедламе больше других.
- Я много в чем понимаю. И что?
Усач опять уперся в меня тяжелым взглядом, будто стремился подмять. Наверно, в большинстве случаев это удавалось. Он и сам по себе был опасен, а вдобавок в нем ощущалась принадлежность к большой и грозной стае.
- Мне что, нужно напомнить про твой гражданский долг? - спросил он с угрозой.
Ну, насмешил!
- Напомнить? - хмыкнул я. - Это как в анекдоте про студента, которому профессор кричит: "Вспомни, несчастный, этого еще никто не знает!.."
- Не понял, - медленно выцедил Ульян.
- ...сказал бывалый кот, загремев вместе с водосточной трубой.
- Хохмач! - сказал он. - Еще не расчухал, на кого нарвался? Ты должен очень стараться, чтобы понравиться мне. Потому что, если тебя не полюблю...
- Как родного?
- Как патриота. Объясняю популярно и коротко: не станешь сотрудничать, вообще не будешь... работать. Ну, еще раз: кто я, по-твоему?
Прыщ на ровном месте! - едва не брякнул я. Подобных субчиков, упивающихся властью над слабыми, полно среди крутарей. Но еще больше их среди шушеры - вот там это едва не норма. Теперь я понял, что проступало сквозь благодушную маску Ульяна, как пятно через краску, - жестокость. И даже не обычная безжалостность, а именно желание приносить боль и смерть. Бог знает, когда он вошел во вкус, но на такой работе трудно не сломаться. Да и кого волнуют там высшие цели? От этой глупости быстро излечиваешься.
- Ты из федеральных спецслужб, - объявил я небрежно. - Если не босс, то очень, очень полномочный агент - "с правом на убийство". И как, многих уже порешил, авансом получая отпущение грехов?
Ухмылка не слиняла с усатой физиономии, зато глаза превратились в прицелы. Наверно, Ульян был умелый практик- но это не значит, что лучше меня разбирался в теории. Нынче кто не ленив, тот подготовлен, и для этого не обязательно идти в ученики к ассу. А кто подготовлен, тот вооружен. И когда Ульян будто невзначай сдвинул руку, направив ее на меня, я сразу и в точности повторил жест, осклабясь ему в лицо. А второй рукав нацелил на подручного, слишком близко поднесшего ладонь к борту расстегнутого пиджака.
- Будем и дальше друг друга пугать? - спросил я. - Или поговорим о деле?
Видимо, Ульян плохо понимал людей - слишком привык, что его боятся. Легко общаться с людьми через амбразуру, сидя, к примеру, в танке. Конечно, будь я экипирован хуже, тоже бы не пер на рожон, но пытать себя вряд ли бы позволил. Нынче госмашина не та: в открытую не наедет, - да и я пока не в капкане, отмашусь с божьей помощью. Не так их много: двое прожженных убийц, не привыкших к честной драке, и неумеха-подтявкатель. Да еще - невольник служебного долга, вряд ли бы ставший усердствовать.
- Ладно, давай о деле, - сдал назад Ульян. - Дошел до нас слух, будто в городе обосновалась подозрительная братия. Будто вытворяют онные люди странное и владеют, чем не положено. И нет для них ни законов, ни укорота живут, как хотят.
- Разве они одни?..
- Остальные не уходят за рамки - стало быть, управляемы. А вот чего хотят эти? И чего могут?
И это все, что его волнует? Тут губерния на грани взрыва, жители с ума посходили... не говоря о нечисти, заполонившей темные глубины, водные и подземные.
- Собственно, ты о ком? - спросил я. - Последнее время в нашей деревне развелось столько экзотики - можно экскурсии водить.
- О тех, за кем и ты приглядываешь, - с ехидцей ответил Ульян. - В оконца пялишься, за машинами гоняешь, а подойти не решаешься. Что ж ты такой боязливый? Пора, брат, пора!
Невольно я поморщился. Это называется: утечка информации. И откуда она утекла? Слежки за мной не было - я бы заметил... Господи, уж не снюхался ли Аскольд еще и с этими?
- Вообще я "приглядываю" за одной, - уточнил я. - С каких пор моя личная жизнь стала интересовать спецслужбы?
- Не финти, - прикрикнул Ульян. - Видали мы таких умников!..
- Правда? - не поверил я. - Только не говори, что в зеркале.
Кажется, Ульяну стала изменять выдержка, даже щека задергалась. Очень он не любил, когда отказывают, - ему такие поперек горла. С ними он и воевал не за страх, а... н-да, вот о совести не будем. И отстреливал, сколько дозволяли, и ломал, если удавалось, и с дерьмом смешивал, доказывая, кто тут прав. А всех несогласных записывал во враги.
- Дурень, - сказал Ульян. - Да что ты стоишь против организации!..
Последнее слово он произнес с таким нажимом, что прямо слышалась прописная буква.
- Ну да, такая здоровенная стая!..
Мне совсем не нравилось, что творится в губернии, и пока я не видел сил, которые могли это остановить, - кроме федералов. Маленькому человеку, чтобы не угодить под каток, лучше заручиться поддержкой гиганта... А как насчет тех, кто желает звучать гордо?
- Значит, не хочешь сотрудничать?
- С убийцей плечом к плечу, ради высоких целей? За кого ты меня держишь?
Надолго повисла пауза, зловещая или растерянная - кому что нравится. Как ни старался Гувер хранить безразличие, по его лицу скользнуло злорадство. Все ж приятно, когда макают тех, кого не решаешься умыть сам.
- Хочешь совет? - спросил я. - Бесплатный, в счет моего гипотического "долга". Затеешь устранять Клопа, близко к нему не подходи, тем более не вступай в переговоры... Впрочем, дуракам советы не впрок - они и так знают все.
- А ты, значит, умный?
Как мне надоел этот вопрос!.. Ну, есть такой грех- что дальше?
- Если б я поверил, что тебя заботит дело, меж нами, может, и завязалось что, - прибавил я. - Но ты же больной son of a bitch - тебе просто нравится убивать.
Затем я поднялся, ногой убрав в сторону стул, и попятился к выходу, не выпуская из-под прицела обоих варягов. Агея в расчет не принимал: он труслив и высовываться не станет. А у Гувера, даже если захочет влезть, хватает ума понять, что я не блефую и что любой неверный ход может привести к трупам. За последние дни я насмотрелся достаточно, чтобы не церемониться. А самому на тот свет не хотелось категорически.
Вернувшись в "болид", к терпеливо ожидающей Зое, я больше не стал кружить по городу, а сразу поехал к себе, заодно показав на магистрали, что такое настоящая скорость. По-моему, девушка с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга, - наш человек!..
На пороге она сбросила сандалии и все равно ступила на стерильный ковер с опаской, будто заодно не отказалась бы ополоснуть ступни. Конечно, про пресиптрон она не слыхала; в Лагере и пылесос - редкость. Взяв под локоток, я провел гостью на второй этаж. В гостиной всё уже приготовили к приему: музыка, фрукты, цветы, напитки. В нишах красовались статуи на темы греческих мифов - конечно, уменьшенные копии, зато детальные. По стенам просторные экраны, будто окна в дальние миры, - это не считая настоящих окон, от пола до потолка. Кстати, сегодня по морю гуляли внушительные валы, впервые за много дней. "Неспокойно синее море!.." К чему бы это?
Продуманный уют моей берлоги обычно действует на гостей расслабляюще, но в Зое я ощутил напряженность.
- Тебя что-то смущает?