- Мало тебе вчерашних? - спросила она. - Хочешь заполучить новые прорехи на шкуре?
- Да разве это прорехи? И на царапины не тянут - скорее синяки. А фингалы, как ты знаешь, мужиков красят.
- Скорее раскрашивают, - проворчала Энни. - В синюшные цвета.
- Как у покойников, что ли? На это не рассчитывай - я слишком привык жить. И буду возражать, если станут торопить на тот свет. А аргументов у меня хватает.
- Господи, Гарри, да что ты за человек такой!
- Редкий, - ответил он. - Как сказано в словаре: "распространен широко, но всюду малочислен".
Вздохнув, Энни убрала ногу с его груди, но теперь улеглась на Геральда всем телом, будто на валун, подперев плечи локтями.
- Удобно? - спросил он. - Мне тоже нравится. Вот только одна деталь мешает.
- Ну, это поправимо, - откликнулась женщина, И в самом деле поправила, запустив руку под себя и слегка поерзав тазом. Теперь Геральду сделалось совсем хорошо - настолько, что и говорить расхотелось. Но его попытку перейти к действиям Энни пресекла: дескать, потерпишь, пока не добеседуем, - я же терплю?
- Как патрон, ты обязан меня воспитывать, - заявила она. - Это называется: растить кадры. Конечно, проще драконить их ночи напролет!..
- Как раз воспитывать больше любят лузеры - такая, понимаешь, закономерность. А наше, патронье, дело: руководить. И вести за собой.
- Куда: к обрыву?
- Ну уж!..
- Ты уверен, что тебя влечет цель? - спросила Энни. - Может, тебе важен процесс? По-моему, ты больше развлекаешься.
- Как и везде, тут важна мера, - сказал Геральд. - Главное, не заиграться. Если человек не понимает, где и с чем нельзя шутить... Но лишняя серьезность тоже не красит. Знаешь, бродят по жизни этакие ранние старики: сказок не терпят, забавляются в отведенных местах и в строгом соответствии с возрастом. Ску-учно!
- А станешь скакать жеребчиком, сойдешь за молодого?
- Я не хочу "сходить", - возразил он. - Хочу быть.
- И что, здесь это возможно?
- Надеюсь. Даже почти уверен.
- Мне не нравится "почти".
- Хочешь полной гарантии? Так не бывает.
- Но как ты намерен это устроить? Или о маршальских замыслах незачем извещать низшие чины?
- Я предупреждал: лишние сведения опасны. Или боишься, что надую при дележе?
Может, лучше сказать: "накачаю"? - подумалось ему. Впрочем, Энни пренебрегла этим нюансом.
- Вот уж о чем голова не болит! - сказала она. - Но зная цель, я смогла бы трудиться эффективней. Ты же сам признал, что моя суета имеет смысл?
- Ладно, - уступил Геральд. - Вкратце: в этом городе творятся чудеса. Рассказывать обо всех ни к чему, да и знаю я не так много. Но есть здесь такая штуковина, как Сила, - да-да, именно с большой буквы. То есть она имеется и в прочих местах, рассеянная по многим людям, но лишь тут завелись умельцы, способные концентрировать Силу настолько, что ее хватает на чудо.
- Они что, отбирают Силу у других?
- Как говорится, "не в бровь..." Именно, что отбирают, нередко вместе с жизнью. Грязная проделка, если разобраться. Этакое первичное накопление капитала - в лучших традициях, с грабежом и убийствами. Пресечь это, как понимаешь, не по нашим силам. Остается - что? Правильно: захватить и распорядиться наилучшим образом. - Геральд ухмыльнулся: - Уж что-что, а оправдывать себя мы научились!..
- И ты знаешь, где есть запасы? - деловито спросила Энни.
- Ага, - кивнул он. - И уж там Силу не пустят на добрые дела, так что угрызений будет меньше. Может, даже удастся прекратить сбор.
- И девственность соблюсти, и удовольствие получить - так?
- Точно, - снова кивнул Геральд. - Мою проблему ты знаешь: не хочу сдаваться старости. Пока счет в мою пользу, но на противника играет время. И я намерен зарядиться Силой настолько, чтоб одолеть свой глупый организм.
- Есть еще путь, - заметила женщина. - Через укус в шею.
- Заразиться вампиризмом? Милая, вряд ли это можно считать жизнью. Вампиры просто останавливают время, растягивая миг на столетия. Все их процессы, желания, мысли вертятся по кругу, оборот за оборотом, - от этого свихнуться можно!.. Разве такое привлечет тех, кто имеет вкус к радости?
Тут Энни сама подстегнула его к активности, словно уже не могла сдерживаться. И разве он когда-нибудь возражал?
- Вот теперь отпускаю с чистой совестью, - заявила женщина после. - И если тебя все ж потянет на сторону, моей вины тут не будет. Что могла, сделала - как честный человек, ты должен это признать.
- Да уж, себя оправдать мне будет сложно.
- Но ты же потом замолишь грехи? То есть, я имею в виду, отработаешь свою норму. И не станешь сваливать на усталость, занятость, плохую погоду...
- На сей счет можешь быть совершенно спокойна, - заверил Геральд, перемежая слова поцелуями. - Я не из тех, кто подводит партнера.
Самое время выяснять отношения - когда они сплелись конечностями, срослись телами. О женщины!.. Хотя Энни и это исполняет не как все.
- Пожалуй, мне пора отплывать, - прошептала она на ухо.
- Это хорошо, что ты любишь плескаться, - заметил барон.
- И почему, интересно знать?
- Пойдем-ка.
Приобняв за талию, он отвел Энни в ванную, помог ступить в поблескивающее корыто, поставил перед роскошным зеркалом на полстены.
- Мне покрутиться тут, да? - спросила женщина. - Я могу даже станцевать, хочешь?
- Тогда уж не здесь - поскользнешься. А пока... Геральд коснулся неприметного выступа на узорной раме, и зеркало скользнуло вбок, обнаружив за собой вместительную нишу. То есть двое-трое вполне могли поместиться там, даже не очень ограничивая себя в движениях.
- Шкатулочка-то с сюрпризом, - пояснил барон. - Я неспроста заказал именно этот номер. Когда-то я обитал здесь и кое-что модернизировал - на случай эксцессов.
- Но почему в ванной?