Добирались на машине Потоцкого, предоставив Горбунку следовать сзади. И ехать оказалось близко - впрочем, в этом городке всё рядом. Совещание проводилось в старом доме, громоздившемся на краю обитаемого Центра и уже опустевшем наполовину. Под свои нужды Шувалов оккупировал там целый подъезд, а в огромном вестибюле устроил гараж. Впрочем, сегодня тот был заполнен под завязку, и машины пришлось оставить во дворе, сумеречном и угрюмом как колодец.
Следом за провожатым Геральд взошел на второй этаж, миновал величественную прихожую, вступил в изрядную залу. Все уже были в сборе, тем более что обитали они в этом же подъезде, а не в отеле, как большинство других. Конечно, если не считать Арсения Кедрина, аборигена. А если исключить и Шувалова, то в комнате присутствовали трое. И расселись они в разных углах, подальше друг от друга.
Князь Гиршфельд, якобы имеющий сродство с монаршей фамилией, требовался больше для антуража - импозантный, седовласый, величественный. Время от времени он даже подавал голос, хотя лучше бы помалкивал. Видом-то князь был предводитель, но во все времена увлекали его за собой другие, куда более инициативные. Вроде того же Шувалова, для которого монархизм сделался смыслом, а борьба за возвращение престола - способом жизни.
Еще один князь, Алексеев, - длинный, нескладный, с маленькой головой и мелкими чертами. Он имел все хрестоматийные признаки вырождения и откровенно гордился ими, как подтверждением своего аристократизма. Правда, соображал Алексеев неплохо, то есть был похитрей старого Гиршфельда и на рожон не лез. А иногда даже подбрасывал дельные мысли.
Графиня Криворукова - сухощавая, тонкая, напоминавшая балерину-пенсионерку или модель, из-за возраста покинувшую подиум. Красивой ее не назовешь, но к внешним проявлениям породы придраться трудно, что придавало графине известную сексапильность. Забавно, что она походила на Клер, точно родная сестра, - может, и впрямь общая кровь? Надо порыться в их родословных.
Из всех лишь Шувалов выглядел внушительно: рослый, плотный, решительный. Он-то и начал разговор:
- Кажется, вы слегка задержались, барон. Мы ждали вас вчера.
- С чего это? - удивился тот, усаживаясь так, чтобы видеть всех. Разве я обещал?
- А разве нужно объяснять значимость нынешних событий? И княгиня тут уже вторые сутки!
Мысленно сосчитав до пяти, Геральд сказал, стараясь говорить плавно:
- По-вашему, у меня нет иных дел, кроме этой странной затеи с помазанием? Честно сказать, граф, до последнего момента я не был уверен, что соглашусь. И если б мне не сделалось любопытно...
- Вообще я рассчитывал на это, - усмехнулся Шувалов. - Поскольку наши цели вас не волнуют. А нынешняя наша... "затея"... и вовсе кажется вам авантюрой.
- Как это верно, граф! Я бы даже выразился сильней...
- Не стоит, - прервал тот. - Не та аудитория, чтобы выражаться. А я знаком с вами давно и вполне представляю, чего от вас ждать. Собственно, потому и позвал: вы нужны нам. С вашим опытом, навыками, даже с вашим скепсисом. Тем более, ситуация впрямь рискованная.
- Во что вы ввязались, Алексей Георгиевич? - спросил Геральд. - Я еще понимаю Арсения - он натура восторженная, склонен к перехлестам. В конце концов, вам не жаль девочку? Конечно, идеалы дорого стоят, но приносить на алтарь человеческие жертвы...
- Барон, не забывайтесь!
- Граф! - в тон ему воскликнул Геральд и прибавил совсем в ином стиле: - Может, выйдем на пару слов?
У Шувалова, однако, хватило ума сообразить, что над ним надсмехаются.
- Что имеете возразить по существу? - спросил он. - Уж вы не станете бубнить: "Этого нет, потому что не может быть"!..
- Ну допустим, Пророк действительно наделен таким даром, - сказал Геральд. - Предположим далее, что он не прочь поделиться этим с Лизаветой, сделав ее провидицей, слышащей Бога... а заодно открыв дорогу к престолу. Но вы не забыли про Алмазина?
- В каком смысле?
- В таком, что он тоже не лыком шит. Вы, граф, слишком сосредоточены на княгине и, что творится окрест, представляете смутно. А ведь здешний губернатор тоже лелеет планы и, по моим сведениям, набрал немалую силу.
- И что?
- Вы всерьез полагаете, будто Алмазин захочет делиться властью? спросил Геральд. - Конечно, если у него больше ума, чем тщеславия, он может поиграть в герцога Ришелье, прикрыв срам слабым монархом, а заодно понукая его в хвост и гриву, - но это ж не вполне то, что вы навоображали?
- По-моему, барон, вас заносит. Слишком смелые прогнозы при явном дефиците данных.
- Кстати, о моем приезде знали на стороне, - сообщил Геральд. - Откуда утечка, не знаете?
- Послушайте, фон Ховен... - произнес Шувалов едва не с угрозой.
- Хованцев, с вашего позволения, - поправил тот, оскалив зубы.
- Не думаете же вы, что я...
- Вы - нет, - снова перебил барон. - Но кто знал помимо вас?
- Я вызвал вас на свой риск. Конечно, предварительно согласовав с митрополитом.
Геральд фыркнул в полный голос.
- Что вы хотите сказать этим?
- Я? - изумился барон. - Совершенно ничего.
Пожалуй, он и так сказал больше, чем следовало.
- Мне не нравится это ваше "пф-ф", Геральд Васильевич, - занудил из своего угла Гиршфельд. - Вы и раньше отзывались о духовных особах без подобающего пиетета. По-вашему, там сплошь предатели?
- Да отчего ж "предатели", князь? Нормальные гебисты. Даже патриоты в некотором роде. Ибо пекутся о благе державы.
- Вы подразумеваете отца Ювеналия? - холодно спросил Шувалов.
- Ну да, я помню, что у вас к митрополиту давняя привязанность!.. Но слишком широк круг его знакомых. Вам известно такое прозвище: Богомол?
Лицо графа затвердело, глаза сузились в щелки:
- Что, вы уверены в этом?
- Разве забыли мой послужной список? - спросил Геральд. - Я просто-напросто знаю. Наши церковники настолько сдружились с "бесами", что уже не поймешь, кто у кого на службе. И цель у моего бывшего ведомства та же: душевное здоровье нации, - понятно, в своей трактовке. Так что теперь они в едином строю. А вы, извините, выбиваетесь из рядов - особенно в последнее время. И кто, по-вашему, "более матери-истории дорог"?
- Революционных поэтов цитируем? - осведомился старый князь.
- Да хоть мятежника Цурэна! - пожал плечами Гарри. - Было бы к месту.
Гиршфельд мигнул в некоторой растерянности, однако переспрашивать не решился. Похоже, его знание новейшей литературы не выходило за рамки школьной программы. Всё XIX-й век, понимаете ли, расцвет дворянства...
- Насколько знаю, - сказал Шувалов, - вы приехали не один.
- И что?
- Все привыкли воспринимать вас, как одиночку.
- Я не болтаю в постели, - отрезал Геральд. - То есть не разглашаю чужие тайны - свои, куда ни шло. А вообще это попытка маскировки... начинаю думать, не самая удачная. Не хватало, чтоб мою спутницу воспринял всерьез еще кто-то!.. Кстати, ваши агенты не засекли возле нас никакой возни?