- А какую самую гнусную дрянь ты ел?
- Гм... - осел задумался. - Наверное, это было еще в молодости, когда я принадлежал хозяину, который на Неболуйских равнинах жил. У этой семьи вообще никакой еды не было, так что они кормились миллионами мух, которые к выгребной яме слетались.
- Они мух ели?
- Ну, не сырых. Нет, они десятки рецептов изобрели. Думаю, самый худший крем-брюле назывался.
Осел сделал паузу. Во всем бистро не было слышно ни звука. Все глаза оказались сосредоточены на них.
- Берешь несколько сотен свежайших, аппетитно корчащихся личинок, перемалываешь их в мясорубке, затем просеиваешь, чтобы от кожицы избавиться. Кладешь несравненно-кремовые внутренности личинок в порционную формочку, а сверху смесью из мушиных лапок и крылышек посыпаешь. Дальше запекаешь в не слишком горячем гриле - и готово. Вот это блюдо, надо сказать, мерзость первостатейная. Не думаю, что кто-то сумел бы его не выблевать. Вся шутка была в его консистенции. Когда это дело соскальзывало с языка и к глотке липло, оно...
Тут осел снова сделал паузу, дожидаясь, пока затихнет топот. После этого тишину нарушало только шуршание вращающейся двери и всевозможные шумы блюющих снаружи людей.
Тарл оглядел опустевшее бистро.
- Ну, если они всю эту славную еду не хотят... - пробормотал он, обзаводясь тарелкой мулампоса.
- ... то было бы просто позорно дать ей пропасть, - закончил за него осел. Он уже почти доел бифштекс пожилого мужчины.
Шестью минутами и тремя блюдами позже они выскользнули через боковую дверь в узкий проулок и по-тихому пробрались обратно на площадь. Там по-прежнему было полно людей, многие из которых стояли, глядя в сторону "Бистро Бофура" и указывая на него пальцами.
- Не думаю, что мы станем там есть, - сказал чей-то сомневающийся голос, - раз от тамошней еды с людьми такое творится.
Тарл ухмыльнулся и повел Котика к фонтану. Он уже собрался было обрисовать планы на оставшуюся часть дня, но тут его вдруг стало охватывать странное чувство. Как будто десятки муравьев с холодными как лед лапками ползали по его коже. Тарл почувствовал, как все до единого волоски на его теле постепенно встают дыбом, а воздух словно бы густеет, так что вскоре он уже с огромным трудом втягивал его в натруженные легкие.
Осел с участием на него смотрел.
- В чем дело? - спросил он.
- Это близко... очень близко... магия... клят... дышать не могу...
Плотный стальной воротник, казалось, смыкался у Тарла на горле, сжимался, сжимался, но затем на восточной стороне площади вдруг раздался мощный взрыв, и давление на его горло резко ослабло, словно стальной воротник лопнул.
Все теперь глядели через площадь, и Тарл, вылупив глаза и задыхаясь, тоже глядел. Поначалу ничего, кроме облачка красного дыма, видно не было, но затем дым стал как-то странно виться и завихряться, превращаясь в багряную змею, длинную и тонкую, которая неистово тянулась по воздуху над головами толпы.
Затем площадь внезапно наполнилась иллюзиями. Тарл, не веря своим глазам, смотрел, как девять-десять фигур в плащах с капюшонами выскальзывают из бокового проулка и прокладывают себе путь сквозь толпу загипнотизированных зевак, ибо он, похоже, был единственным человеком на площади, кто осознавал их присутствие. Каждая из фигур казалась центром какой-то иллюзии. Вокруг одной плясали и резвились золотые и серебряные драконы, их массивные крылья отражали сверкающие столбики солнечного света, а глаза размером с тарелки вращались подобно многогранным самоцветам. Вокруг другой поразительный калейдоскоп красок смещался и перетекал блистающим психоделическим потоком. Над третьей плавало изобилие прекрасных нагих тел, что ласкали, гладили друг друга и забавлялись в эффектной демонстрации гипнотического эротизма.
От яркости этой магии у Тарла перехватило дыхание. Ибо двигаясь по площади и без малейших усилий рождая свои иллюзии, незнакомцы грабили завороженную толпу. Тарл с невольным восхищением наблюдал, как они движутся от зрителя к зрителю, стремительно обыскивая каждого, тут изымая драгоценность, там перерезая лямки сумочки, а заколдованные зрители ничего не замечают.
* * *
Ближайшая к Тарлу фигура проецировала пламенные заклинания, вышивая в воздухе фантастические узоры из ослепительных огней. Несколько купцов застыло с разинутыми от изумления ртами, пока струйки расплавленного золота бегали вверх-вниз по их рукам, а хрупкий творец этого колдовства ловко изымал у них кошельки, кольца и золотые цепочки, засовывая их под просторный темный плащ.
С того самого момента, как иллюзии появились, Тарл сознавал, что Сила внутри него плещется, точно вода в ведре. У него возникло почти неодолимое желание присоединиться, выпустить эту Силу на свободу. Тогда он нащупал у себя в кармане кольцо - то самое, которое он не решался использовать с тех пор, как Антракс предупредил его о потенциале этого кольца. "Не будь идиотом, - подумал он. - А то поджаришься". Но затем хрупкая фигура двинулась к нему, наклонив голову и изучая содержимое бумажника, который она только что изъяла у предыдущей жертвы, в то же самое время рассеянно контролируя образы огненных птиц, что колыхались над головами толпы.
Позднее Тарл так и не смог понять, двигала им глупость, тщеславие или что-то извне, но внезапно кольцо скользнуло ему на палец, и он безмолвно выпалил Слова команды. Огненные птицы мигом переплавились в пульсирующее кольцо, которое в столбе огня ракетой взлетело в небо, светясь красным и оранжевым, затем мерцая желто-зеленым, самый его верх бурлил в неистовом вихре энергии, пока оно переходило от голубого к синему и фиолетовому, после чего кольцо громоподобно взорвалось огромным шаром белого света. Вся площадь разом охнула, а закутанная в черное фигура вдруг изумленно воззрилась на иллюзию, которую так резко и мощно выдернули из ее хватки. Затем она повернулась и взглянула на Тарла.
Он с удивлением обнаружил, что смотрит прямо в пару огромных карих глаз на лице худенькой, беспризорного вида девушки лет не старше двадцати. Что-то в этих глазах словно бы ухватило его сердце и принялось заталкивать его в горло, пока сердце не принялось бешено колотиться где-то между ушей. В голове стучало, и Тарл чувствовал себя так, точно его желудок вычерпали лопатой, а в образовавшейся в результате пустоте взялись медленно и настойчиво шарить меховой перчаткой.
На лице у девушки вдруг вспыхнула озорная улыбка, она сунула ему в руки бумажник, а затем поглубже натянула на голову капюшон и стала пробираться дальше сквозь все еще околдованную толпу. Тарл наблюдал, как она присоединяется к другим фигурам в черных плащах, как они ускользают в боковой проулок и исчезают из вида.
Постепенно иллюзии пропали, а люди на площади испустили дружный вздох сожаления и начали смущенно озираться, будто только что проснулись. Осел мотал головой из стороны в сторону, словно стараясь ее прояснить, и Тарл внезапно понял, что оказался единственным на площади, кто имел хотя бы смутное представление о том, что произошло.
- У меня кошелек сперли! - заорал кто-то.
- А у меня - кольца! И цепочку! - послышался второй крик. По всей площади люди гневно обнаруживали, что их ограбили.
- Эй! Ты что с моим бумажником делаешь? - завопил третий голос. Обернувшись, Тарл увидел, что какой-то купец устремил на него обвиняющий перст. Затем он опустил взгляд и с ужасом понял, что все еще сжимает в руках неопровержимую улику, которую сунула ему девушка.
- Вор! Держи вора! - Прозвеневший совсем рядом крик был тут же подхвачен чуть ли не всей площадью. Ближайшие к Тарлу купцы словно по команде выхватили мечи и устремились вперед, и он вдруг обнаружил, что оказался примерно так же популярен, как ленкат в детских яслях. Надо было выкручиваться.
- Погодите минутку! - заорал он. - Вы те фантастические иллюзии видели?
Толпа с сомнением приостановилась. Несколько человек кивнуло.
- Тогда вы должны понимать, что вы тут не просто какому-то обормоту вызов бросаете. Штука была очень мощная.
На несколько секунд повисла задумчивая тишина.
- Должно быть, он колдун, - сказал один из купцов.
- Маг, - педантично поправил его другой.
- Ненавижу колдунов, - продолжил первый купец.
- Магов!
- Все равно ненавижу. Я так прикидываю, его надо сжечь!
- Верно, - поддакнул парень, чей бумажник Тарл все еще сжимал в дрожащей руке. - Сожгите его, только сперва пусть он мой бумажник отдаст.
- Сжечь его! - принялись голосить остальные. - Сжечь его! Сжечь его! И они снова устремились вперед.
Тогда Тарл стал делать то, что в его положении стал бы делать любой могущественный колдун или маг. Он стал делать ноги.
* * *
Пленник сел прямо, мгновенно вынырнув из глубокого сна. Лучик солнечного света пробивался сквозь трещину в заложенном кирпичами окне, но он не требовался пленнику, чтобы понять, что уже почти вечер. Он наверняка это знал - так же, как знал, что он воин и что зовут его Ронан Победитель Зла.
Память вернулась! Он вспомнил все и про Шикару, и про Тарла, и про Тусону. Особенно про Тусону. И не только память, но и все его чувства восстановили прежнюю остроту. Он прекрасно ориентировался в окружающем и, что самое важное, мог использовать каждый клочок информации, ухваченный во время его притуплённого наркотиками пребывания в розовых женских апартаментах. Внезапно он четко понял, как из этой адской дыры спастись.
"Наконец-то, - возликовал Ронан, сбрасывая ноги с тюфяка и вставая. Никаких больше гнусных наркотических снов! Никаких больше галлюцинаций!"
Тут маленькая мышка, сидящая рядом с полным подносом еды, подняла на него глаза.
- Итак, тебе уже лучше, - пропищала она.