Плотной группой, по пять человек с каждого челнока, мы высадились на планету между двумя звездолетами. Не успели наши ноги коснуться мягкой нежной травы, как Волат увел бронированную машину перпендикулярно вверх.
– Будьте над нами и смотрите в оба, – тихо сказал я в переговорник и включил свой датчик движения.
Кругом пока было тихо. Я знаком приказал лейтенанту Верону оставаться на месте и разворачивать НП, а сам с десятью солдатами направился к правому звездолету. Центральный шлюзовой отсек оказался запертым. Я попробовал набрать комбинацию доступа на кодовом замке, но ничего не произошло.
– Центральный шлюз не открывается, – шепотом передал я Волату и Верону.
– Видно, блокировано изнутри. Попытаемся проникнуть в звездолет через один из аварийных выходов. Верон, у тебя что-нибудь есть?
– Пока все спокойно, майор. НП развернут. Картинка с ваших камер слежения четкая.
– Понял. Волат, а как у тебя?
– Чисто, – коротко доложил капитан.
– Добро, если что – немедленно докладывайте, – излишне предупредил я своих офицеров и двинулся в обход звездолета.
Моей группе понадобилось немногим больше десяти минут, чтобы добраться до аварийного шлюза. Цифровой механический замок на обшивке корабля сработал безукоризненно. Я открыл крышку запирающего устройства и потянул на себя небольшой красный рычажок. Раздалось шипение сжатого воздуха, и дверь аварийного шлюза с характерным хлопком, нарушившим герметизацию, ушла внутрь звездолета. Тотчас сработала аварийная сигнализация корабля. Если кто-то находился внутри, то он уже знал о нас. Я вошел в промежуточный отсек звездолета первым, остальные – сразу же за мной. Обшивка корабля отрезала нас от групп прикрытия, лишив связи. На некоторое время мы остались одни, и если кто-то собирался напасть на нас, то сейчас был самый подходящий для этого момент. Несколько секунд я постоял на месте, а потом, поняв, что наше присутствие по-прежнему игнорируют, двинулся дальше.
Еще три шлюза, отделяющие нас от внутренних помещений корабля, открылись, подобно первому, без всяких затруднений. В напряжении я весь сжался, ожидая, что за последним переходом нас поджидают. Но шлюз открылся, и нашим глазам предстал совершенно пустой коридор звездолета. Здесь никого не было! Зловещая, мертвая тишина корабля нарушалась лишь негромкой сигнализацией аварийного шлюза.
– Гон, займись связью, остальным – страховать, – приказал я.
Ребята быстро разошлись по коридору и заняли оборону. Через минуту Гон подключил передатчик к панели наружной антенны звездолета, и связь восстановилась.
– Волат, Верон, мы внутри. Пока – никого. Как у вас?
– Без изменений. Связь отличная, – доложил Верен.
– Все по-прежнему – тишь и благодать, – ответил Волат.
– Не расслабляйтесь там – не на прогулке! Мой голос прозвучал резко, но лишь потому, что я переживал за ребят. Слишком тихо пока все проходило. Это могло означать лишь то, что ОНИ подготовились к встрече, и в ближайшее время нас ожидает большой сюрприз. И один только Господь Бог мог знать, кого нам тогда придется потерять.
– В коридорах чисто, – повторила в переговорник. – Идем в главную рубку. Если все будет хорошо, попробуем открыть центральный шлюзовой отсек. Волат, пусть один челнок облетит окрестности, пока мы будем осматривать звездолет. О результатах доложи.
– Понял, Селий, сделаю.
Я махнул своим ребятам рукой, и мы двинулись в направлении главной рубки. Звездолет давил на психику своими непривычно пустыми коридорами. Эхо наших шагов гулко разносилось по всем отсекам корабля, но, как и прежде, это ничего не меняло. Мы были одни здесь, и с каждым мгновением моя уверенность в этом крепла. Я в страхе гнал ее прочь, боясь привыкнуть к ней, но она вновь и вновь возвращалась ко мне, притупляя бдительность.
– Селий, – прозвучал вызов у меня в ушах. Я резко остановился:
– Да.
– Челнок облетел окрестности – ничего, полнейшее спокойствие вокруг. Датчики движения и те ни на что не реагируют. Даже ветра нет. Ни один листок на деревьях не шевелится, ни одна травинка не колышется – абсолютный штиль, если выражаться морскими терминами. Такое ощущение, будто вымерло все вокруг.
– Не нравится мне это, как-то неестественно. Волат, Верон, каждые пять минут сменяйте наблюдателей, чтобы они не успевали расслабляться.
– Хорошо, Селий.
Я повернулся к своим ребятам:
– Гон и Стени, пойдете первыми – вместо меня. Смотрите в оба. Като и Ванг, смените Лиски и Ману сзади. Все, двинулись.
Через несколько минут мы благополучно добрались до главной рубки управления. Входная дверь также оказалась блокированной изнутри. Я кивнул Гону головой, и он, дав по замку очередь из своего "ИО-35", высадил дверь ногой. Мы быстро вошли. Как я и предполагал, здесь тоже царила пустота – неестественная пустота: ни трупов дежурной смены, ни крови, ни брошенных вещей, словно звездолет только что сошел со стапелей строительной верфи. Я приказал ребятам страховать вход, а сам подошел к пульту управления и снял блокировку с центрального шлюзового отсека, заодно отключив и сигнализацию аварийного. Звездолет погрузился в полнейшую тишину.
Я присел в одно из кресел и задумался над тем, что делать дальше. Обыскивать второй звездолет не имело смысла. Я почти не сомневался, что не найду там абсолютно ничего. Таинственные ОНИ просто не допустили бы, чтобы рядом с СТМ-станцией остались люди. Вот в коттеджах… Да, именно в коттеджах и мог кто-то утаиться. И теперь прежде всего следовало обыскать именно компакт-коттеджи.
– Волат, Верон, мы выходим, – передал я группам прикрытия и встал. – Гон и Ванг, останетесь здесь. Проверьте СТМ-связь на звездолете. Если она не работает, подключитесь к одному из спутников через свой передатчик. Свяжитесь с базой и доложите Бриндберу обстановку. Разверните дополнительный НП и не выпускайте нас из виду. Все ясно?
– Поняли, майор, – ответили солдаты.
– Все, пошли.
Меня пугала эта чистка. Я готов был принять любое развитие событий, но только не подобное откровенное игнорирование нашей высадки. А между тем ОНИ знали о нас. Это было видно по тому, как замерла жизнь на планете, словно кто-то пытался притупить нашу бдительность. Наша суета выглядела неестественно среди этого безмолвия. Мы чувствовали себя чужими здесь. И как невозможно спрятать черное среди белого, как не в состоянии крикун исчезнуть среди толпы немых – так и мы не могли рассчитывать на то, что остались незамеченными. На ту внезапность, о которой говорил полковник, надеяться уже не приходилось. Как и в прошлый раз, первый удар оставили за собой хозяева. Максимум, что мы могли сделать в подобной ситуации, – это попытаться смягчить последствия удара, чтобы затем все же провести чистку.
Снаружи корабля ничего не изменилось. По-прежнему тусклым светом сквозь облака проглядывало солнце и по-прежнему в округе на несколько десятков километров ничего не шевелилось. Челноки с группой прикрытия Волата кружили над звездолетами на высоте около двухсот метров. Верон со своими людьми занимал оборону перед открытым центральным шлюзом. Я подошел к развернутому НП и присел возле лейтенанта на корточки. Верон молчал.
– Ничего?.. – уже в который раз поинтересовался я.
– Абсолютно, – ответил он.
– Черт, что происходит?! ОНИ вздумали нам нервы вымотать?! – Неожиданно меня осенило, как взять инициативу в свои руки. – Ладушки, – я хлопнул Верона по колену, – если ОНИ хотят нервотрепки, то пусть будет так. Мы примем их игру. Волат, – связался я с капитаном.
– Да.
– Поднимись повыше и проверь пространство над облаками. Да, я знаю, что радары безмолвствуют, но я хочу, чтобы ты убедился в нашей безопасности собственными глазами. Понял?
– Понял, майор.
– Тогда действуй. Верон, перебазируйся со своими людьми и НП на звездолет, который мы обследовали. Заблокируй все входы, активируй защитные системы и не высовывайся оттуда, пока я сам тебе не скажу. Ты понял?! Не высовывайся, что бы ни случилось!
– Да-да, я понял, Селий.
– Добро. Я тем временем возьму пятерых солдат и обследую компакт-коттеджи. Если никого не обнаружим, то улетаем отсюда к ядреной бабушке. Интересно будет посмотреть, что предпримут ОНИ, когда увидят, как мы плюнули на их планету и улетели отсюда.
– Селий, сверху чисто, – доложил Волат.
– Понял. Подстрахуй меня у компакт-коттеджей и будь готов унести ноги – и мои, и свои.
Не знаю, догадались об этом Волат и Верон, но я начинал свою игру. За нами наблюдали. Я, можно сказать, чувствовал это своим затылком. ОНИ хитрили, и я хитрил. И смысл игры заключался в том, у кого первого сдадут нервы. Я полагал, что у них. Мое провокационное отступление должно было принудить их к решительным действиям. ОНИ были отнюдь не защитниками своей планеты. Я это понял еще на Земле, в кабинете полковника. При защите вполне достаточно предупреждения и небольшой демонстрации своей силы. Нет, ОНИ не защищались. ОНИ убивали – убивали, потому что таков был их образ жизни, потому что в этом заключался их смысл существования! И раз так, то ОНИ не выпустят нас. А мы в свою очередь будем к этому готовы.
Я не знал, поняли ли мою игру Волат и Верон, но что они сориентируются, когда начнутся активные действия, – не сомневался. Иначе они бы не были МОИМИ ОФИЦЕРАМИ – офицерами лучшего подразделения Чистки.
Пока Верон со своими людьми перебазировался на звездолет, я с пятью ребятами гарантировал им защиту от всякого рода неожиданностей с тыла. Таких не произошло, и, даже когда за последним солдатом закрылся центральный шлюз, ОНИ на это никак не отреагировали. С минуту я стоял на месте, ожидая нападения, а затем повернулся к своим ребятам:
– Ну что ж, пошли. Действуем по стандартной схеме: трое передвигаются, трое страхуют. Быстро, но осторожно – вперед!
Небольшими перебежками, по трое, мы устремились к компакт-коттеджам. Я хорошо знал этих пятерых ребят. Впрочем, я хорошо знал всех солдат своего подразделения. И когда кто-нибудь из них получал на чистке свое, мне не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить его имя, срок службы, плохие и хорошие привычки, дурные пристрастия и все остальное, что обязан знать командир о своем подчиненном. Но эти пятеро солдат были мне особо близки. Они и еще Волат – вот все то, что осталось от первого состава моего подразделения, от первой чистки. Этих ребят трудно было чем-то удивить и невозможно испугать. Именно такие мне и были нужны сейчас, чтобы показать ИМ, что это такое – настоящее спецподразделение Чистки! Пусть взвоют, моля о пощаде, и пусть умрут или отдадут людям свой рай! И я знал, если сержант Весл, или Гран, или Стиг, или Дарт, или Дигри – если кто-нибудь из них не вернется с этой последней своей чистки, он не будет на меня в обиде. Или, может быть, я просто убедил себя в этом?.. Нет, в конце концов, я сам никогда не прятался за чужие спины и не позволял этого делать другим. Раз нужны лучшие из лучших, то, значит, они и пойдут. Да и вообще, разве можно предугадать, где и когда тебя схватит за глотку костлявая рука смерти. О, если бы это можно было предугадать!..
Я позволил себе некоторые отвлеченные мысли лишь на несколько секунд, глядя на хмурые сосредоточенные лица ребят и ловя себя на мысли, что мне трудно представить их стариками на пенсии. Вполне вероятно, что уже тогда у меня было некое предчувствие беды. Предчувствие того, что этим ребятам не суждено стать стариками, как и всем остальным…
Мы быстро добрались до первого компакт-коттеджа и замерли у входной двери. Внутри было тихо. Мой датчик движения тоже ничего не фиксировал, и я решил, что можно входить. По моему немому сигналу Дигри пихнул рукой дверь и мгновенно прильнул спиной к стене, освобождая проход для меня и Дарта. Держа на изготовку оружие и готовые в любой момент выстрелить, мы быстро вошли. За нами тут же последовали и все остальные.
Холл компакт-коттеджа ничем не отличался от тех, которые нам приходилось видеть раньше. Как и на звездолете, здесь было чисто ни трупов, ни крови, ни следов борьбы. Даже мебель была расставлена в соответствии с нормами современного дизайна. Но меня лично беспокоила одна деталь. Этот холл сильно смахивал на тот, который я видел в своей первой псевдореальности. Я даже невольно поводил ногой по полу, чтобы убедиться в отсутствии там насекомых. Ничего под моими ботинками не захрустело, и это принесло мне несказанное облегчение, так как никаких отравляющих веществ мы с собой не захватили.
Неожиданно мой датчик зафиксировал кратковременное движение в комнате справа. Я резко поднял вверх руку. Ребята замерли, буквально прекратив дышать и став частью интерьера.
– Кажется, здесь чисто – никого нет, – специально громко сказал я и пальцем показал на правую дверь.
Ребята меня поняли. Бесшумно ступая, они приблизились к двери и вновь замерли в ожидании команды. Я едва заметно кивнул, и сержант Весл одним движением высадил дверь ногой.
В небольшой комнате (размером пять на четыре), в углу сидела двенадцатилетняя девочка. Ее лицо было грязно, платье порвано, а руки… Черт! Руки были не на затылке. Они прижимали к груди красивую, но такую же потрепанную куклу. Широко раскрытыми глазами девочка смотрела на нас и даже не шевелилась. Должен признаться, что я не выстрелил лишь потому, что сразу узнал внучку Тарна. Но и после этого ствол моего дезинфектора продолжал смотреть в грудь перепуганной девочки. Лишь когда ребята обыскали комнату и удостоверились, что здесь больше никого нет, я позволил себе немного расслабиться.
– Все в порядке, не бойся. Мы пришли за тобой. – Я протянул девочке руку, но она опять не пошевелилась. – Дигри, возьми ее, и к звездолету. Остальным – прикрывать.
Я уже почти отвернулся от девочки, когда Дигри нагнулся к ней. Меня заставило насторожиться необыкновенно быстрое движение внучки Тарна, которое не ускользнуло от моего бокового зрения. И, разворачиваясь для атаки, почти машинально я проорал:
– На пол!
Бедный Дигри. Наверное, он так и не успел понять, что произошло. Но я видел все своими глазами. Рука двенадцатилетней девчонки насквозь пропорола ему живот и схватила висящий на спине "ИО-35". Прыгнув за створку двери, я успел выстрелить до того, как маленькая бестия пропорола живот кому-нибудь еще. Но я немного опоздал. Волна воздуха, какая-то непонятно серая, молниеносно вылетела из ствола дезинфектора и как бы заключила в кокон летящее на меня тело Дигри. И в то же мгновение этот кокон беззвучно взорвался, оросив меня и всю комнату мельчайшими останками человеческой плоти. Боже, ничего подобного я в жизни не видел! Всего за тысячную долю секунды Дигри превратился в ничто, в кровавый туман, половина которого окрасила в алый цвет стены, а вторая осталась висеть в воздухе. Жуткая смерть! Хотя почему жуткая? Любая смерть одинакова. Смерть – она и есть смерть, и не важно, в какой форме она к тебе приходит. Лишь бы только не мучиться перед концом.
В минуты опасности мое мышление срабатывает на сверхъестественной скорости. Я не думал о том, как это двенадцатилетняя девчонка смогла рукой пропороть живот Дигри и бросить его на меня. Я просто действовал. Мой первый выстрел не достал до цели. Но я тут же выстрелил снова, почти одновременно с девчонкой. Она исчезла, как и Дигри.
– Подъем! – скомандовал я. – К звездолету, быстрее!
На полу остался лежать только сержант Весл. Боже, Весл!.. В бессильной ярости я сжал зубы. Девчонка успела выстрелить только один раз, но выстрелить удачно. Луч "ИО-35" попал Веслу в голову. ? Майор, майор.
Я вздрогнул, только сейчас поняв, что стою и смотрю на мертвого солдата – стою и не могу по- шевелиться. ? Майор!
Я обернулся:
– Все в порядке, Дарт. Возьмите Весла, и на звездолет. Быстрее! Я прикрою.
Ребята подобрали мертвого Весла и потащили его к звездолету. Я двигался следом за ними, прикрывая их своим телом и своим оружием. И пока мои ноги несли меня к звездолету, мой мозг пытался понять,. что же все-таки произошло. И дело было вовсе не в девчонке. Я не мог понять, почему не стреляли ребята? Ведь именно потому меня потрясла смерть Весла, что этой смерти не должно было быть. Я успел выстрелить дважды, а ребята… Так почему же никто из них не выстрелил и не спас жизнь Веслу? Ребята растерялись? Нет, только не они. Тогда что же произошло?
– Селий, что ты сделал? – прозвучал вдруг у меня в ушах тихий голос Волата. – Что ты сделал, Селий?.. Я понял, что он разговаривает со мной на командной частоте. Значит, кроме Верона, нас никто больше не слышал.
– Не молчи, Селий. Ответь, зачем ты убил внучку Тарна?
– Я сделал, что должен был сделать, – грубо буркнул я в микрофон, продолжая внимательно следить за местностью и прикрывать ребят. В любую секунду перед нами могли появиться еще такие же "внучки" Тарна. И поэтому сейчас я не был расположен к разговорам.
– Селий, ты хоть сам понимаешь, что сделал?
– Молчи, Волат! – прервал я капитана. – Молчи и следи за компакт-коттеджами! Оттуда могут появиться еще такие же "внучки"! Мне одну и ту с трудом удалось уничтожить. Волат!!! – проорал я вдруг.
– Да.
– Лучше сожги их!
– Что?!
– Я сказал, сожги эти чертовы компакт-коттеджи, капитан!
Волат ничего не ответил, но челноки развернулись для атаки.
– Майор…
– Заткнись, Верон! – оборвал я лейтенанта. – Так надо! Открывай центральный, мы уже на месте!
Челноки дали залп из своих импульсных пушек. Я на секунду обернулся, чтобы посмотреть, как полыхают компакт-коттеджи, потом сказал удовлетворенно:
– Все правильно, так надо, – и вошел в звездолет. Верон встречал нас в главном коридоре. Он проводил хмурым взглядом ребят, несущих Весла, и подошел ко мне. Лейтенант явно хотел поговорить, но я по-прежнему не был расположен к беседам, тем более когда эта беседа обещала перерасти в спор. Больше всего мне хотелось сейчас окунуться в ванну и смыть с себя останки Дигри и той девчонки.
Но я не отправился в душевую и не стал разговаривать с Вероном. А в первую очередь связался с капитаном.
– Волат, внимательно следи за окрестностями! Если что – немедленно докладывай.
– Понял, майор.
– Я надеюсь на тебя. Сюрпризов больше не должно быть.
– Хорошо, Селий, буду держать нос по ветру. Дав указания Волату и ничего никому не объясняя, я прошел мимо лейтенанта, затем завернул к медотсеку, куда мои ребята понесли Весла, и, войдя туда, закрыл за собой дверь. Тело сержанта лежало на операционном столе. Возле него стояли Гарн, Стиг и Дарт.
– Итак, – обратился я к ним, – надеюсь, у вас найдутся нужные объяснения. Ребята понуро молчали.
– Ну что же вы, давайте колитесь, я жду! Объясните мне, почему вы не стреляли? Молчите?! Хорошо, тогда скажу я! Смерть Весла на вашей совести, господа! Успей выстрелить хоть один из вас, сержант Весл наверняка остался бы жить!
– Да, мы виноваты, майор, и готовы понести наказание, – негромко ответил за всех Гарн.
– "Виноваты… наказание…" – передразнил я его – Разве дело в наказании. Я просто хочу знать, почему лучшие солдаты Чистки оплошали в практически рядовой ситуации?
– Не знаем, майор… – пробормотал Стиг. – Каждое движение давалось с таким трудом, словно вокруг нас был не воздух, а густой кисель. Наверное, все произошло слишком неожиданно и мы растерялись.
– И еще, кажется, "ИО" заклинило, – робко добавил Дарт.
– "ИО"?.. Твой "ИО"?!
Я взял из рук Дарта "ИО-35" и выстрелил в потолок. Оружие сработало безукоризненно. Иначе и быть не могло. Никогда и нигде "ИО-35" еще не подводило нас. Оно могло пролежать на морском дне несколько лет, выдержать при пожаре температуру до шестисот градусов и по-прежнему будет исправно работать. Это было абсолютно надежное оружие, не знавшее ни осечек, ни поломок.
– Твой "ИО" в порядке, и всегда был в порядке. Дело не в оружии, Дарт. Наверное, вы просто сдали, ребята, почувствовали близкую отставку и сдали. Ладно, закончим на этом.
Я отдал Дарту "ИО-35" и подошел к двери, но вдруг, уже протянув руку к механизму блокировки, обернулся и спросил:
– Я смогу забыть об этом. А вы?..
Не дожидаясь ответа и уже заранее зная его, я покинул медотсек. За дверью стоял Верон с двумя солдатами.
– Все в порядке, – успокоил я его. – Это я стрелял – проверял оружие.
– Нам нужно поговорить, майор.
То, каким тоном Верой произнес эти слова, заставило меня поморщиться. Похоже, разговор предстоял довольно неприятный.
– Поговорить?.. – повторил я. – Без свидетелей, полагаю?.. Что ж, лейтенант, пойдем поговорим. Мы зашли в капитанскую каюту.
– Слушаю, – спокойно начал я, опустившись в кресло. Верон остался стоять.
– Майор, я не смогу скрывать от дисциплинарного комитета того, что вы убили внучку Тарна, – официально произнес он.
– А этого и не надо, – устало ответил я. – Хочется только спросить тебя, Верон. Где были твои глаза, когда эта девчонка пустой рукой пропорола Дигри живот, а потом, словно куклу, бросила его на меня?
– Я видел совсем другое.
– И что же?
– Дигри прикрыл девочку собой, но это тебя все.равно не остановило…
Я резко встал. Верон даже попятился.
– Думаю, – медленно выговорил я, – нам лучше пройти к НП и просмотреть диск записи следящих камер – и на этот раз в присутствии всех ребят! Если ты не веришь мне, то, возможно, поверишь Дарту, Стигу и Гарну!
– Если бы не один факт… Ты уже успел переговорить с ними наедине и вполне мог договориться. Они никогда не станут свидетельствовать против тебя. Ведь ты с ними с первой чистки.
– Нам лучше просмотреть сначала диск записи, – зло повторил я и вышел из капитанской каюты.
Мне показалось, что я шел к главной рубке управления целый час. Обвинения Верона меня не беспокоили. Опровергнуть их было довольно легко. Стоило лишь просмотреть диск записи на НП. Но вот доверие, его уже не вернешь. Верон усомнился в своем командире, и, значит, он не мог больше служить со мной. А жаль… Да, меня ждала отставка, и Верон в любом случае уже не послужит со мной. Но в тот момент я не думал об отставке. На чистке солдат должен думать только о чистке, иначе он уже не солдат. Иначе он просто не сможет в нужный момент принять единственно верное решение. Не важно, что будет после операции. Это будущее, а будущее, как известно, творится в настоящем.
В главной рубке управления находились семь солдат: двое дежурных на НП, трое на пульте управления звездолета и еще двое в качестве охраны у входных дверей. Я не стал никого выставлять и сразу приказал Кесу включить запись со следящих камер в компакт-коттеджах. Молча выполнив приказ, солдат отошел в сторону и предоставил мне свое кресло. Я сел и стал просматривать запись. Верон остался стоять, и теперь возвышался надо мной, словно Божий судья. Я постарался на обращать на это внимания, но все же в душе осталось неприятное чувство.
До момента, когда мы нашли девчонку, запись полностью совпадала с тем, что видел я сам. Но потом… БОЖЕ!!!
…Я приказал Дигри убить девочку! Он ослушался и попытался заслонить ее собой. Я приказал сержанту Веслу убрать взбунтовавшегося солдата, но Дигри вдруг выстрелил из своего "ИО-35". И Весл упал. Тогда выстрелил я. И Дигри превратился в ничто. Потом я выстрелил снова, уже в девочку…
– Бред, – прокомментировал я увиденное и быстро набрал на пульте код самого Дигри.
Пошла запись с его следящей камеры. И все повторилось с точностью до мелочей.
– Чертовщина какая-то! – Я набрал код Дарта. Просмотрев запись с его следящей камеры, ввел код Стига, потом Гарна. Везде было одно и то же. – Вот срань Господня! – гнусно выругался я и вынул диск. – Или я сошел с ума, а вместе со мной Стиг, Дарт и Гарн, или кто-то исправил запись.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – возразил Верон. – Запись производится только со следящих камер. К тому же я видел все на мониторе НП по прямой трансляции. Да и переписать диск по-новому абсолютно невозможно.
– За пятнадцать лет службы я вывел только одно несокрушимое правило. На чистке возможно ВСЁ, даже то, что невозможно. Ты-то должен это знать. Не имеет существенного значения, верна запись или нет. Если запись верна, то выходит, что кто-то основательно подправил нам зрение и мозги. Потому что я отчетливо помню, как развивались события. Из этого следует…
Я вдруг замолчал, словно стрелой пронзенный жуткой догадкой. Мгновение я сидел неподвижно, пытаясь как-то избавиться от навязчивой мысли, а потом резко повернулся к оператору связи:
– Гон!
– Да, майор.
– Я приказывал доложить тебе обстановку Бриндберу. Ты смог с ним связаться?
– Да, майор. Он велел докладывать только о конкретных результатах и,…
– Подожди, я не о том. Ты через какой СТМ-спутник связывался, через наш или тот, который был на орбите до этого?
– Через тот, который был на орбите до этого. Спутник работал исправно, и я подумал, что не следует раскрывать раньше времени код допуска нашего спутника.
– Попробуй связаться с базой через наш СТМ-спутник и не используй станцию звездолета, воспользуйся резервной.
– Слушаюсь!
Гон быстро повернулся к пульту связи. Я мысленно молил Бога, чтобы моя догадка оказалась неверной. Но видно, создатель не услышал моих молитв. Не прошло и минуты, как Гон, продолжая с невероятной скоростью манипулировать на пульте клавишами, воскликнул:
– Наш СТМ-спутник не отвечает, майор!
– Ванг, быстро все системы старта звездолета на запуск!
– Системы старта не работают, – почти тотчас доложил Ванг.
– Как "не работают"?! Ты должен был проверить их в первую очередь!
– Я проверял, майор. Все системы звездолета работали исправно.
– Волат, Волат!!! – попытался я связаться с капитаном, но он не ответил. – Связи нет. Черт, мы как крысы в ловушке! ОНИ кругом и контролируют всю нашу аппаратуру. Пора убираться отсюда, если вообще еще можно убраться!
– Майор, серия выстрелов в медотсеке! – доложил вдруг Ванг.
– Бросить все, и за мной, быстро! Верон, возьми троих, на свое усмотрение, и попытайся собрать всех ребят, которых ты расставлял на постах по пути к энергоблоку. Я жду вас у аварийного шлюзового отсека. Если через пятнадцать минут вас не будет, мы уходим одни.
– Понял, майор, – ответил Верон. – Полас, Крус и Ванг, со мной!
Верон с тремя солдатами убежал в сторону энергоблоков корабля, я с остальными помчался к медотсеку. По пути мы встретили еще четверых солдат: двоих на посту у жилых помещений и еще двоих у систем жизнеобеспечения корабля.
В медотсеке никого не было, стол, на котором лежал Весл, тоже оказался пустым. Я нагнулся к небольшим алым пятнам на полу.
– Кровь. Уходим к аварийному шлюзу. Здесь нам больше нечего делать.
Неожиданно погасло освещение, и звездолет погрузился во тьму. Не желая нас так просто отпускать, ОНИ времени не теряли. Мы включили подсветку на оружии и замедлили шаг, повысив осторожность. В любое мгновение можно было ожидать нападения, и требовалось все наше внимание, чтобы в почти кромешной тьме вовремя разглядеть противника. Но ОНИ, кажется, не спешили, наверное, полагая, что нам уже не уйти.
Мы уже почти добрались до аварийного шлюза, когда вдруг в правом узком коридоре, ведущем в складские помещения, послышался шум. По моему знаку все выключили подсветку на оружии и замерли, приготовившись к чистке. Время потекло томительными секундами, каждая из которых казалась нам длиной в минуту. Шум приближался: похожий на шаги людей. Но это не мог быть Верон, так как он должен был прийти слева. Я дождался, когда шаги раздадутся сразу за поворотом, и, вновь включив подсветку на оружии, вынырнул из-за угла. Ребята тотчас последовали за мной.
– Дарт?! – удивился я, высветив лицо своего солдата. За ним стояли еще трое, похоже, Гран, Стиг и кто-то, кто присоединился к ним по пути. – Что вы тут делаете?! А какая, к черту, разница, потом разберемся! Сейчас надо быстрее убираться отсюда.
Я повернулся, чтобы продолжить путь к аварийному шлюзу, но возглас Тора, стоявшего за мной, буквально выбил почву у меня из-под ног.
– Дигри?!
Я не сразу понял, что происходит, когда Тор прыгнул на меня и повалил на пол. И в то же мгновение зазвучали выстрелы. Чувствуя, как по моему лицу стекают капли крови Тора, прикрывшего меня своим телом, я быстро откатился в сторону и выстрелил в Дарта и его спутников из дезинфектора. ОНИ стояли компактной группой, и их распылило всех вместе. Я быстро поднялся на ноги, а затем резко развернулся, к неожиданному шуму слева. Это оказался Верон с шестью солдатами. Я опустил дезинфектор.
– Кто стрелял? – спросил Верон.
– Мы стреляли, – тихо ответил я и подсчитал потери.
Мы потеряли еще двоих. Мертвы были Тор и Прикс. Обоим разворотило грудь, так что даже не потребовалось проверять пульс. Я хотел было сказать Верону, что ОНИ принимают человеческий облик, но вдруг заметил, как на Торе и Приксе стали быстро регенерировать раны. Рука одного дернулась, потом потянулась к "ИО-35".
– Всем назад! – громко скомандовал я. Кто-то из ребят выстрелил. Луч "ИО" пронзил Приксу голову, но сам солдат, напоминавший теперь некоего вставшего из могилы вампира, даже не дернулся.
– Назад!!! – опять крикнул я и дважды выстрелил из дезинфектора. Тор и Прикс исчезли. – ОНИ занимают наши тела, когда мы умираем. И это далеко не все их возможности. – Я взглянул Верону в глаза. – ОНИ и сейчас могут быть среди нас. Я не могу верить тебе, ты не можешь верить мне. Это гибель для подразделения. Но я должен сделать все, что в моих силах, чтобы спасти еще тех, кого еще можно спасти. Выходим!
Плотной группой, держась друг друга и присматривая друг за другом, мы вышли из звездолета. Но не успели наши ноги коснуться нежной мягкой травы, как перед нами прямо из ниоткуда появился бун. Представитель местной высокоразвитой цивилизации…
Я забежал немного вперед и сказал, как зовутся аборигены планеты… Я сделал это намеренно, для того, чтобы понятнее было.
…Бун возник перед нами в облике человека, в обмундировании солдата Чистки, только без средств защиты. Я говорю "в облике человека", так как нам хватило буквально секунды, чтобы понять – человеком здесь даже и не пахло. Он напоминал призрака из старых фильмов, которые я видел еще в лагере, – такой же бестелесный и невозмутимый. И у него не было лица. Вернее, оно было, только непонятно какое, словно в одном слились сотни или даже тысячи.
Ребята среагировали мгновенно. Они открыли стрельбу из всего имеющегося в наличии оружия. Но аборигена, казалось, ничто не задевало. И ударная волна "смерча", и ультразвук, и лучи наших "ИО-35" проходили сквозь него, не причиняя никакого вреда. Бун был совсем один, но мы ничего не могли с ним сделать. Абориген продолжал не спеша приближаться, а мы такой же плотной группой пятиться от него к правому звездолету и стрелять. Стреляли все, но только не я. Что-то в дезинфекторе заклинило. Я отдавал мысленную команду, я хотел выстрелить, но оружие бездействовало.
– Майор, стреляйте! – закричал лейтенант Верон. – Стреляйте же!
– Не работает! – зло выкрикнул в ответ я. – Чертова железка!
Я тряс дезинфектор, бил его о колено, но ничего не помогало. Шквал огня и звука продолжал обрушиваться на буна. Ребята стреляли все яростней и яростней. Трава скручивалась под ногами аборигена, дымилась. Потом она, не возгораясь, превращалась в пепел. Но сам бун по-прежнему оставался цел и невредим. И сквозь застлавший все вокруг дым он также оставался отчетливо видимым. Лично у меня спина покрылась холодным потом. Эта молчаливая и неторопливая атака буна, его неуязвимость… Мы ничего не могли этому противопоставить. Теперь я знал, как ощущали себя скеши, когда мы так же молча атаковали их.
Прямо над нашими головами один за другим пронеслись челноки.
– Селий, что там у вас происходит? – услышал я голос Волата. – Почему вы так долго не отвечали на мои вызовы и где остальные солдаты?
– Ситуация критическая – нас атакуют! Мы уже потеряли пятерых!
– Вас атакуют?.. – удивился Волат. – Но, Селий, вы стреляете в пустоту! Никого же нет возле вас!
– Черт! – выругался я, поняв, что происходит нечто необъяснимое, с чем мы не можем справиться. – Впервые чувствую себя таким беспомощным. Пора уносить отсюда ноги! Подберешь нас за правым звездолетом!
Я повернулся к ребятам, чтобы дать команду на быстрый отход, но вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее. Мой дезинфектор выстрелил…
Ощущение было таким, будто мне досталось по лбу от своей собственной руки! Я был больше чем просто ошеломлен.
…Волна серого воздуха молниеносно вылетела из ствола дезинфектора и, как я уже не раз видел, заключила ребят в некий кокон. И в следующее мгновение этот кокон беззвучно взорвался. В один миг ребята вместе со всем своим оружием и амуницией превратились в миллиарды мельчайших алых частиц, которые, словно некий туман, зависли в воздухе на десятки метров вокруг.
Когда из алого тумана разорванной человеческой плоти вышел бун – он почему-то двигался уже с противоположного направления, – первое, что я сделал, – это вытер со своего лица остатки погибших двадцати солдат и тихо спросил:
– Почему вы не убили и меня тоже?
Странно, но, оставшись в живых, я впервые чувствовал себя как-то не так. Наверное, потому, что ребят уничтожили дезинфектором, то есть почти мною.
Бун ничего не ответил на мой вопрос, а медленно продолжал приближаться. Его одежда оставалась по-прежнему чистой, не измазанной кровью моих ребят, а лицо таким же многоликим. Я хотел использовать против него дезинфектор, но он опять не работал. Не останавливаясь, бун прошел сквозь мое тело и исчез. Но за тот неимоверно краткий промежуток времени, что он был во мне, я успел задать ему десятки вопросов, а он – дать столько же ответов. Не знаю, как описать этот разговор. Я словно бы находился в себе самом и одновременно в чем-то еще. И было абсолютно ясно, что можно и нужно задавать вопросы. Я их задавал и получал правдивые точные ответы. И прошло всего не больше двух секунд. А когда контакт закончился, я понял все…
– Кто ты? – спросил я.
– Мы, буны, – древнейшая астральная цивилизация этой планеты.
Бун был здесь – в этой непонятной субстанции,- но в то же время его здесь не было. Я не слышал и не говорил, но задавал вопросы и получал ответы…
– Мы?.. – не понял я.
– То, что ты видел, не имеет значения. Мы принимаем любой облик. Нас может быть миллион в одном и один в миллионах. Это трудно понять для неразвитых.
– Почему вы не убили и меня, как всех остальных? Почему разговариваете со мной?
– Мы никогда никого не убиваем. Мы всех принимаем к себе. Убиваете вы. У нас не существует понятия "смерть".
– Но я же собственными глазами видел, как вы уничтожили двадцать человек моей команды. А наши предшественники… Кто же их убил?
– Мы не убиваем, – вновь повторил бун. – Мы лишь ликвидируем физические оболочки. Сами люди уже среди нас. Они стали бунами.
– Могу я поговорить с ними?
– Нет, процесс их адаптации продлится, по вашим меркам, около ста лет.
– Но зачем мы вам? Вас что, слишком мало?
– Нас много, бесконечно много. Если все люди присоединятся к нам – они не добавят и капли в море. Мы в вас не нуждаемся. Но мы принимаем к себе всех, кто подходит нам по образу мышления и у кого есть оружие для уничтожения оболочки. Буны и люди очень схожи. Вы почти идеальная промежуточная субстанция для нас. Ваш переход будет легким…
– Но…
– Астральная жизнь самая перспективная во Вселенной – она бессмертна. Но пока только бунам под силу освободить сознание от оболочки. К нам уже присоединились тысячи других цивилизаций, кому посчастливилось найти нашу планету. Каары среди них. Вы тоже должны присоединиться.
– Но если мы не хотим?
– Вы еще слишком глупы, и ваши желания не играют существенной роли. Ваша форма жизни бесперспективна. Вы и представить себе не можете, чем обладаем мы. Ваше сознание ограничено, оно сдавлено физической оболочкой. Вы рабы ее. Мы же свободны и можем на время занимать любую оболочку. Мы можем войти в ваше мертвое тело и регенерировать поврежденные ткани. Мы вольны стать цветком, деревом, морем или даже планетой. Нам доступна власть над всем этим. Мы можем легко управлять любым видом энергии. Мы сами чистая, ничем не ограниченная энергия. Люди достигнут того же, когда мы их освободим.
– Тогда почему же вы не освободили и меня?
– Не сейчас. Если уничтожить оболочку, твое сознание не сможет перейти к нам, так как оно спарено с дезинфектором. Ты просто погибнешь. К тому же мы хотим, чтобы ты стал нашим посланником к людям. Мы испытали тебя, и ты лучше всех подходишь для этого. Мы освободим часть твоего сознания, и ты получишь большой дар убеждения. Люди должны узнать о нас и присоединиться.
– Значит, сами вы не в состоянии покинуть пределы своей планеты? – спросил я.
– У каждой планеты свой энергетический ритм. Только человек способен привести на Землю наш корабль. Ты должен понять – это нужно вам, а не нам. Вы принялись осваивать просторы Вселенной, не познав всех тайн планеты. Вы не в состоянии даже понять, что любая планета сама по себе целая Вселенная.
Вы наивно полагали, что хорошо знаете свою Землю, но ваше невежество и варварство погубили ее. Но ты видел нашу планету. Разница есть. Когда люди узнают о нас, они поймут, насколько примитивны. И тогда они присоединятся к нам. Ты должен стать нашим посланником к людям…
…Я ПОНЯЛ ВСЁ…
Бун исчез. Алый туман из человеческой плоти еще висел вокруг меня. Несколько секунд назад это были мои ребята… Пусть буны говорят, что взяли их к себе, для меня они все равно погибли. У меня было не больше минуты для принятия решения. Челноки уже, наверное, сели за звездолетом, ожидая мою команду – команду, которой уже нет.
Не обращая внимания на липнущую к моему лицу кровь, я двинулся сквозь этот алый туман в сторону правого звездолета. Не знаю, видел ли кто из находящихся там ребят, что произошло, но в любом случае они должны были сесть. И о том, что я собирался сделать, мне не хотелось думать…