Джелаль поеживался, с трудом отгоняя сонную одурь. Спать хотелось неимоверно. Но начальнику караула нельзя даже дремать в седле. Ему доверена безопасность куреня и самого Субудая. Он должен за всем следить, всё видеть. Нойон прикажет сломать спину задремавшему начальнику. Сон смерти подобен!
Всю ночь Джелаль был бодр, только теперь, под утро, ломила усталость. Спешиться, походить по земле! Но и этого нельзя. Всё время в седле, всё время наготове, чтобы в любую минуту оказаться в любой точке огромного круга.
Часовые в лучшем положении: им разрешается присесть на землю. Этим правом они не пользуются из-за тумана. Но дремать можно и стоя. Джелаль зорко следит, чтобы этого не случилось. Двоих он уже угостил ударом камчи.
Недавний нукер Гемибека возвысился за это время. Теперь он военачальник, хотя ещё и небольшой. Но всё приходит в своё время. Начало военной карьеры положено, — это немало. Честолюбивые мечты сбываются.
Все будет! Джелаль не князь, но принадлежит к княжескому роду. Это много значит. Путь к подножию трона великого кагана ему открыт. Всего можно достигнуть при уме и ловкости. Джелаль убежден, что он умен и ловок. Вот только бедность мешает. Но и это можно изменить. Судя по всему, готовится большой поход для покорения ещё одной страны, а в походе всегда возможно разбогатеть, опять-таки при уме и ловкости.
Всё будет! Почет, слава и богатство!
Недаром Джелаль с детства знает, что джинны являются избранным. Он видел джиннов, значит он избран для великой судьбы.
Пока всё так и происходит. Джинны принесли ему счастье.
Гемибек позвал своего нукера предстать перед очи нойона.
Субудай с интересом выслушал рассказ Джелаля. А затем… приказал дать ему три раза по пять плетей.
Но плети — это пустяк. Важно, что взор нойона упал на Джелаля, выделил его из толпы. Субудай запомнил его имя.
И вот Джелаль уже не нукер. За это стоило вытерпеть плети, хотя спина побаливает до сих пор. Тем более что его наказали тут же, в шатре Субудая, и никто этого не видел.
Джелаль часто вспоминает лесную поляну. И каждый раз вздрагивает, каждый раз в сердце воскресает пережитый страх.
Джинны! Он видел их так близко и остался жив!
Они были совсем не похожи на тех джиннов, которых рисовало воображение. Совсем другие!..
Утреннюю тишину прорезал короткий возглас:
— Ха!
Лошадь едва не опрокинулась от крутого поворота, который заставил её проделать всадник. Джелаль помчался на голос.
Туман успел уже подняться и походил на низкое прозрачное облако. В белесом свете разгорающегося дня Джелаль увидел трех верховых, послушно остановившихся в тридцати шагах от часовых, прямо напротив входа в курень.
Один был впереди, видимо главный.
Часовых было трое, он, Джелаль, — четвертый. Сила на их стороне.
Джелаль приказал неизвестным людям приблизиться.
Передний всадник походил на дервиша, настолько запылена была его одежда. Но Джелаль легко узнал в нем улема, по форме чалмы и торчавшему за ухом камышовому каляму. Двое других, следовавших позади, видимо были нукерами.
Улем был стар, с сухим и морщинистым лицом. Под густым слоем пыли угадывалась богатая одежда. Но на лице и руках никакой пыли не было. Не было её и на лошади, которая выглядела недавно вычищенной. На обоих нукерах пыль, правда, была, но в значительно меньшем количестве, чем на их начальнике.
Все это Джелаль заметил одним взглядом.
И ему стало ясно, что перед ним посол большого начальника, а может быть даже и хана. Только в этом случае посланный счел бы себя обязанным предстать перед тем, к кому он был послан, покрытым пылью, чтобы показать, как торопился. Этого требовало уважение к пославшему.
Улем вынул из складок своей одежды тускло блеснувшую золотом небольшую пластинку и показал ее Джелалю.
Знак, вырезанный на ней, сказал все. Пайцза была от самого великого кагана!
Джелаль мастерски покачнулся в седле. Остроконечный треух упал с его головы при низком поклоне. Он поспешно вынул из колчана стрелу и сломал ее в знак покорности.
— Здесь ли благородный Субудай-нойон? — спросил улем.
— Он здесь, о великий посол!
— Хан ханов, повелитель мира, великий Чингис желает видеть слугу своего Субудая.
Это означало, что нойона хочет видеть сам посол от имени повелителя.
— Если ты будешь добр, — сказал Джелаль, — и последуешь за иной, я отведу тебя к нойону, о великий посол!
С этими словами Джелаль спешился и передал повод одному из часовых. Нельзя провожать посла самого кагана верхом на лошади. Это непочтительно.
Повинуясь знаку начальника караула, другой часовой со всех ног бросился к шатру Субудая.
Улем притворился, что ничего не заметил. По обычаю, он сам явился чуть свет, — посол великого не спит, выполняя поручение. Но и Субудай никак не должен спать, когда в его шатер войдет посол.
Оттягивая время, улем задал несколько ничего не значащих вопросов. Джелаль отвечал пространно, как и полагалось. Дважды он ловко вставил в ответы свое имя. Может быть, улем запомнит. А это всегда полезно. Посол великого кагана несомненно принадлежит к его приближенным.
— Веди меня к Субудаю, — сказал наконец улем.
Джелаль не поднял с земли свой треух. Пусть посол видит, как поражен и взволнован выпавшей ему честью молодой воин.
Опытный улем рассчитал время точно. В шатре Субудая он застал не только самого нойона, сидевшего, полностью одетым, на шелковых подушках, но и всех старших военачальников отряда. Это выглядело так, словно в столь раннее утро происходит военный совет.
Субудай был умудрен длительным пребыванием при дворе хана ханов и знал, что повелитель обязательно поинтересуется, где и за каким делом застал нойона его посол. Чингис не терпел бездеятельности.
— Кто хочет видеть меня? — недовольным тоном спросил нойон.
Вопрос был задан достаточно громко, чтобы посол, находившийся еще за пологом шатра, мог услышать эти слова и убедиться, что начальник отряда не спит вовсе не потому, что прибыл этот посол.
— Тебя хочет видеть благородный улем, у которого есть пайцза, данная ему ханом ханов, повелителем мира, — ответил Джелаль.
Субудай ударил кулаком по своему мечу, чтобы звук был громче.
— Как посмел ты, собака, оставить за пологом моего шатра посла великого повелителя мира! — закричал он. — Введи его! — прибавил он тихо и совсем спокойно.
Джелаль откинул полог и низко склонился перед вошедшим улемом.
Притворный гнев Субудая нисколько не испугал Джелаля. Он хорошо знал, что это только вежливость по отношению к послу. Нойон доволен его расторопностью, — начальник караула предупредил вовремя, не дал послу застать Субудая врасплох.