Он стал снова мерить шагами зал, подпрыгивал на самых черных, непроглядно темных квадратах – искал невидимый люк. Делал он это нервно, и Коля испугался, что он сейчас провалится в какой-нибудь колодец. Нужно было что-то сказать, но ничего успокаивающего не приходило в голову.
– Олег… А твой папа всегда в министерстве работал?
– Нет, конечно, – он перестал прыгать, хотя, судя по виду, не успокоился, – он раньше орнитологом был.
– Кем?
– Ну, ученый, знаешь? Птицами занимался.
---
Отца Олега звали тоже Олегом. Как и все его сверстники, он был единственным ребенком в семье, однако вырос неизбалованным, благодаря жесткому, почти военному воспитанию. Родители рассчитывали, что он станет солдатом или милиционером: мама очень любила мундиры, а папа не представлял, чем еще может заниматься в жизни нормальный мальчик. Однако мечтам не суждено было сбыться: Олег-старший оказался болен каким-то несерьезным, не мальчишеским недугом. В минуты сильного волнения он краснел, как ранетка, а иногда даже падал в обморок. В жизни ему это неудобств почти не доставляло, однако в Патрук – Войска Патрулирования Края – его после школы не взяли. Родители смирились с неизбежным: сын останется книжным червем.
Дело в том, что еще в школе Олег-старший написал сочинение про голубей, наблюдать за которыми любил с раннего детства. Хотя работа умещалась на двух листках и содержала массу ошибок, ее сразу заметили в Министерстве Изучения, и школьник получил какой-то приз. Оказывается, он, сам того не подозревая, сделал важное открытие, имевшее отношение к Щиту и поискам Еще Более Верхнего Мира. Так что, когда карьера солдата не заладилась, вундеркинда без экзаменов приняли в один из исследовательских институтов.
Птиц в Верхнем Мире всегда было мало. Гораздо меньше, чем в Нижнем. И все же у Олега-старшего на их изучение ушло почти двадцать лет. Он мотался по самым дальним уголкам Верхнего Мира, ездил к морю, пока это еще разрешалось, имел доступ к любым летательным аппаратам. Но главной его любовью оставались «космические птицы», как он сам их называл.
Делая вид, что участвует в разработке нового устройства для исследования неба, Олег-старший тайком создавал электронную птицу, которая смогла бы годами летать в космосе. Он не верил в существование Еще Более Верхнего Мира, бредил астрономией и верил, что будущее – за покорением Вселенной. И он не представлял себе небо, даже ночное небо без птиц. Поэтому хотел запустить на орбиту побольше искусственных пернатых. Чтобы людям было не так одиноко, когда они полетят покорять Вселенную (Нижний Мир давно уже вовсю запускал ракеты, шаттлы и космические станции).
Он ни с кем не делился этой мечтой, опасаясь, что его сочтут сумасшедшим. Разве что с одной девушкой, с которой он познакомился во время ежегодного отпуска у моря. Она, конечно, в шутку покрутила пальцем у виска, но хотя бы согласилась, что наблюдать за полетом птиц через иллюминатор космического корабля – это красиво.
А потом Олег-старший, обычный лаборант, не посвященный во все тайны Верхнего Мира, снова неожиданно для себя сделал открытие. Проводя испытания четвертой модели «космической птицы», он выяснил, что территория в Подмосковье, которую считали давно обрушившейся, все еще существует. Более того, там есть дома, детские площадки и все, что угодно… На следующий день его под конвоем доставили в Министерство Погоды.
Беседа с тогдашним министром продлилась пять или шесть часов (ни жена, ни родители так никогда и не узнали, о чем можно было так долго говорить с Олегом). И когда подследственный вышел из кабинета, его не только не казнили, но даже сделали каким-то заместителем по каким-то вопросам. Олег-старший стал заниматься погодными установками, получил дачу и право завести ребенка – и навсегда забросил птиц. Хотя и поощрял интерес своего сына к крылатым созданиям…
– Знаешь, что? – неожиданно оборвал свой рассказ Олег. – Нет здесь никакого люка. Я сразу не сообразил: здесь все гнезда старые, прошлогодние. Был бы люк, были бы и голуби. Наверное, он насовсем затянулся или его заварили. Такое бывает.
Коля вздрогнул. Он почти уснул минуту назад, под монотонную речь. Он не спал уже вторые сутки, как минимум. А стена за его спиной была такой теплой. Наверное, под ней проходили какие-то трубы.
– Опять куда-то идти, что ли? – спросил он сварливо, подавив зевоту.
Олег посмотрел на клюющего носом товарища.
– Да нет, спи. Я один схожу, проверю, нет ли люка там, впереди. А потом за тобой вернусь.
– А не сбежишь?
– Обязательно сбегу. Но сначала тебя домой отправлю. Иначе совесть замучает. Это ведь я тебя во все это втянул.
Он уже уходил, когда Коля снова вынырнул из сна и позвал его:
– Слушай, ты, если хочешь… Если у тебя тут все не так пойдет… Ты в Нижний Мир спускайся. Я найду, что родителям соврать. Поживешь у нас.
– Я подумаю, – сказал Олег тихо, не оборачиваясь. Со спины он, в разодранном свитере, со следами побоев, выглядел очень уставшим и совсем не таким решительным, как когда-то, перед подъездом своего дома. – Спасибо.
Сон пришел, стоило только закрыть глаза.
---
– Просыпайся ты, ну же! – Олег тряс его за рукав.
– Сколько я спал? – зачем-то спросил Коля, хотя его это совершенно не интересовало, на самом деле.
– Не знаю. Час. Они нас нашли, идут за нами!.. Вставай, побежали!
Ноги не слушались. Он вскочил и чуть не упал снова. Обрывки сна все еще плавали перед глазами. Кажется, ему снилась какая-то женщина, и он почему-то был уверен, что это мама Олега, и просил ее не волноваться. Кстати, он так и не спросил, что стало с его мамой и жива ли она вообще. Впрочем, сейчас время было все равно неподходящее.
– Я нашел знакомое место, я туда уже лазил в детстве. Там сложный Щит, очень долгий. Я поставил его прокалываться, но можем не успеть, нужно час ждать. Он недалеко от твоего дома, кстати. Ведет на эту… забыл… как у вас называется, когда машины едут по мосту над другими машинами?
– Не знаю. Эстакада? Хай-вэй?
– Нет, другое какое-то слово. Неважно. В общем, если там много машин будет, можно спрыгнуть на крышу грузовика. Я так не делал, но там не очень высоко, вроде. Если медленно будут ехать.
Он выглядел очень встревоженным. Коля, чувствуя, что и его начинает охватывать паника, прислушался. Ничего подозрительного.
– Про погоню ты откуда взял?
– Я их подслушал. Они уровнем выше сейчас, ищут спуск. Два человека. Может, больше. Знают откуда-то, что мы здесь. Сначала долбили потолок над тем местом, где я Щит прокалывал, потом плюнули и ушли искать ступеньки какие-то.
Олег не говорил – он как будто часто дышал, только вместо выдохов были слова. Неужели он так сильно боится погони, куда сильнее Коли? Хотя – конечно, его-то не возили на светский разговор с министром погоды. Его держали в камере для допросов. По сравнению с этим даже мешок номер два – фигня.
Они долго шли в напряженном молчании. Коля вспугнул голубя и шарахнулся в сторону, набив себе шишку на лбу. Олег не стал смеяться над ним и даже, казалось, не заметил случившегося.
– Щитовая, – коротко бросил он, входя в комнату с песчаным полом.
Посреди нее, в самом центре, расширялось световое пятно размером с монету. Узкий луч бил вертикально вверх. Коля хотел подбежать и заглянуть в дырку, ведущую в Нижний Мир, но Олег схватил его за плечо:
– Не ходи по Щиту, дурак! А то он вообще не откроется!
– Извини, я же не знал…
Олега трясло. Он стал ходить по комнате, расшвыривая ногами лежащий тонким слоем песок. Коля сел и принялся гипнотизировать взглядом Щит, щурясь от непривычно яркого света. За ту минуту, что они провели здесь, пятно, казалось, не увеличилось в диаметре ни на миллиметр.
– Полчаса еще. Хотя ты толстый, – с ухмылкой заметил Олег, пристально, будто в первый раз осмотрев товарища, – может, и не пролезешь. Придется минут сорок ждать. Не уснешь?
– Ничего я не толстый!
– Ну, толще меня. Шире. Я это имел в виду… Ты пойми, как только Щит откроется на достаточную ширину, надо будет быстро бежать к центру и нырять вниз. Некогда ждать, пока он совсем откроется. Придется рискнуть.
– А если там не будет грузовика?
– Не помрешь. Жир смягчит удар, – сказал Олег весело. Коля тоже вдруг улыбнулся, поняв, что шутки эти сейчас – всего лишь способ бороться со страхом, и обижаться на них нечего.
– А как нас менты нашли?
– Кто?