Блаватская села на стул и достала сигару.
— Вы хотите рассказать мне еще что-то, правда? — спросила она, закуривая.
Дойл благодарно кивнул, признательный за глоток горячительного, который придал ему сил, и заговорил. Блаватская слушала его не прерывая. Лишь однажды она попросила описать как можно подробнее то, как были разложены внутренние органы несчастной проститутки.
— Вы не могли бы нарисовать все это? — попросила она. Дион Форчун подала Дойлу карандаш и листок бумаги.
Дойл, как умел, сделал рисунок и протянул его Блаватской. Она изучала его несколько минут, а потом, удовлетворенно хмыкнув, сложила его пополам и сунула в баул.
— Продолжайте, пожалуйста, — сказала она.
И Дойл рассказал о своей поездке в Кембридж и о столкновении бог знает с кем в зале египетских древностей и под конец извлек из сумки книгу, которую он захватил из своей разгромленной квартиры.
— Что это такое? — спросил он, протягивая покореженную книгу.
— Эктоплазматическая детонация. Нечто врывающееся в этот мир из потустороннего. Вероятно, это и хотела показать мне Петрович. Ужасно. Когда я сообразила, что они расправятся с ней… хотя она представляла для них второстепенный интерес. Благодарите судьбу, доктор, что вас не было дома. Продолжайте, прошу вас.
В голове у Дойла царила полная неразбериха.
— Госпожа Блаватская, — неожиданно выпалил он, — а что вы можете сказать о Темном братстве?
Услышав вопрос, дамы переглянулись.
— Это силы зла. Материалисты, отвергающие Дух Святой. Вам бы следовало почитать мою книгу.
— Я читал вашу книгу, — со значением ответил Дойл. — И очень внимательно. Мне необходимо знать, действительно ли вы верите в то, что Темное братство реально существует?
Блаватская похлопала ладонью по столу:
— Этот стол, по-вашему, реально существует? Или эта рюмка?
— Вроде бы да, — ответил Дойл.
— Вот вам и ответ.
— Но разве эти существа — люди? Я хочу спросить, могут ли они существовать в человеческом облике? Или пребывают в эфире, оставаясь невидимыми?
— Это духи, которые стремятся обрести человеческий облик. Они жаждут заполучить его и неустанно бьются в поисках входа в этот мир.
— Но для этого, как явствует из вашей книги, им требуется помощь живущих людей, так? — пытался уточнить Дойл.
— Да, им требуется помощь и жертвоприношение. Поэтому здесь, на земле, совершаются различные ритуалы и тому подобное, — пояснила Блаватская. — Не могли бы вы еще раз описать вашего спасителя, профессора Сэкера?
— Разумеется. Высокий худощавый мужчина с орлиным профилем, с удивительно светлыми глазами. Взгляд — пронзительный и умный, красивые руки с длинными тонкими пальцами. Сложения профессор атлетического.
Дамы снова переглянулись.
— Что-то не так? — запнулся Дойл.
— Нет-нет. Сегодня вечером я ужинаю с профессором Сэкером, — сказала Блаватская.
— Так значит, вы знакомы? — воскликнул Дойл.
— Да, и много лет.
— Тогда вы должны хорошо его знать.
— Еще как. Кажется, это его шаги слышны в коридоре…
И в самом деле, послышался негромкий стук. Дверь отворилась, и вошел помощник Блаватской:
— К вам профессор Сэкер, госпожа.
— Пригласите, — откликнулась Блаватская.
Дойл встал. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Сэкер. Блаватская и Сэкер расцеловались.
— Мне приятно видеть вас снова, — произнесла она с улыбкой.
— Я тоже рад вас видеть, дорогая. Очень рад, — громко провозгласил Сэкер.
Дион Форчун приветливо поздоровалась с профессором и представила ему Дойла. Изумленный Дойл пожал трясущуюся руку седовласого восьмидесятилетнего старца.
— Извините, не расслышал, — проговорил тот трескучим голосом. — Как ваше имя?
— Дойл.
— Бойл? — переспросил старикан.
— Дойл, сэр. Артур Дойл.
— Отлично. Вы тоже обедаете с нами, Ойл?
— Нет, сэр. Я не уверен, сэр.
— Профессор, отправляйтесь в ресторан с Дион, я буду вслед за вами, — сказала Блаватская, не повышая голоса.
Дион Форчун и профессор Сэкер вышли из комнаты. Блаватская обернулась к Дойлу, лицо которого выражало полную растерянность.
— Послушайте меня внимательно, доктор, — произнесла она. — Завтра рано утром я уезжаю в Ливерпуль, а оттуда через пару дней отплываю в Америку. Постарайтесь запомнить все, что я вам сейчас скажу, — это, я полагаю, будет совсем не трудно.
— Я постараюсь, но нельзя ли… Блаватская жестом остановила его.
— Прошу вас, не задавайте пока никаких вопросов. Они меня только раздражают. Вы горите от нетерпения… Я нисколько не сомневаюсь, что все рассказанное вами — правда. Однако уверяю вас, сейчас крайне опасно действовать необдуманно. Я не могу, к сожалению, постоянно помогать вам советом. Мое присутствие требуется сразу во многих местах. Я не надеюсь, что вы поймете меня, просто примите мои слова к сведению, и, возможно, вы извлечете из них некоторую пользу.
— У меня нет выбора…