— Думаю, египетская статуя, которая стоит прямо подо мной, — ответил Спаркс.
— Египетская статуя? — в изумлении переспросил Дойл.
— Я не могу как следует разглядеть ее. Похоже на изваяние шакала.
— Вы же сказали — египетская статуя…
— Да. Вероятно, это изображение бога Анубиса или бога Туамутефа. Они считались покровителями умерших, заботились об их душах; им принадлежит ведущая роль в погребальном ритуале.
Руки Дойл а дрожали от невероятного напряжения.
— Слушайте, Джек, — проговорил он, — а нельзя ли лекцию по египтологии перенести на другое время? Решайте быстрее, что нам делать, — я не смогу вас долго держать.
— Простите, Дойл. Постарайтесь спустить меня пониже. Я попробую сползти по этой статуе вниз.
— Понял.
Дойл опускал Спаркса, пока тот не уперся ногой в статую. Спаркс освободился от подтяжек, они взлетели вверх, где их поймал Дойл. Он в изнеможении прислонился к лестнице, испытывая тупую боль в руках.
— Нет сомнения, это Туамутеф, — прокричал Спаркс, соскальзывая со статуи на землю. — Такая статуя — большая редкость за пределами Египта. Потрясающе. Не припомню, чтобы я когда-либо встречал изваяние таких размеров.
— Ах как это интересно, — не без иронии заметил Дойл. — А мне что вы посоветуете делать, Джек?
— Отцепите подтяжки и спускайтесь. Нельзя упустить шанс увидеть такое…
— Конечно, Джек, — выдавил из себя Дойл.
Собравшись с духом, Дойл на растягивающихся подтяжках мягко опустился вниз в объятия бога Туамутефа.
— Туамутеф был помощником Анубиса и подготавливал тела умерших к мумифицированию и погребению, — продолжал лекцию Спаркс, обходя вокруг огромного изваяния. — В его обязанности входило удаление желудка и остальных внутренних органов при переходе усопшего в подземное царство.
— К черту подземное царство! Глубже, чем теперь, я опускаться не собираюсь, — выдохнул Дойл, оказавшись наконец рядом со Спарксом.
— Внутренности умершего вперемежку с травами, предотвращающими процесс разложения, укладывали в герметически закрывающийся сосуд и помещали вместе с мумией в саркофаг. По достижении царства мертвых их легко можно было извлечь, — продолжал Спаркс, почти не обращая внимание на Дойла.
— Страшно увлекательно, Джек. И все же я хочу напомнить вам, что если нас действительно закупорили здесь — а это исключить нельзя, — то, может быть, стоит поискать выход отсюда? Разве это не первоклассная мысль?
— Первоклассная, Дойл.
Спаркс посмотрел в обе стороны туннеля, уходившего в глубь подземелья. Их единственная свеча догорала. И тут Дойл, к великой своей радости, заметил торчавшее в стене древко факела.
— Туннель похож на древнеримский трубопровод. Лондон кишмя кишит подобными достопримечательностями. Туннель, думается, реконструировали, но могу поклясться, что никто в Лондоне, кроме тех, кто оставил здесь факел, об этом туннеле и слыхом не слыхивал. Судя по факелу, сюда спускались несколько дней назад.
Спаркс поднес свечу к факелу, через мгновение подземная камера ярко осветилась и на стену упала устрашающая тень Туамутефа.
— В какую сторону двинемся? — спросил Дойл. Спаркс указал на юг; туннель изгибался, недалеко был поворот. Оттуда послышался какой-то шорох, похожий на шарканье ног.
— Что это, Джек? — в ужасе спросил Дойл.
Они замолчали. Шарканье донеслось снова, им показалось, что шаги приближаются.
— Напоминает чьи-то шаги, — сказал Дойл.
— Да. Похоже, человек ранен.
— Ларри?
— Нет, у братьев с ногами все в порядке, — сказал Спаркс и двинулся на север, внимательно глядя под ноги. — Если мы пойдем, ориентируясь на застывшие капли воска от свечи Ларри, то есть шанс, что мы найдем нашего бесценного помощника.
Шаги неумолимо приближались.
— Кто же это может быть? — тихо спросил Дойл.
— Я предпочитаю не задавать вопросов, ответы на которые были бы неприятны. Давайте пошевеливаться.
И, зашлепав по воде, они чуть ли не бегом бросились в глубь туннеля.
— Я все еще думаю о статуе Туамутефа. Каким образом она оказалась здесь, на глубине сотни футов под конторой «Ратборн и сыновья», а, Дойл? — спросил Спаркс.
— Не знаю. Но ваш рассказ об удалении внутренностей умершего сразу вызвал у меня воспоминания о зарезанной проститутке. Той, что показал Лебу.
— Я помню об этом и могу предположить, что члены Братства поклоняются древним египетским богам, — сказал Спаркс.
— Вы имеете в виду что-то вроде жертвоприношения? — в ужасе проговорил Дойл.
— Эти люди — настоящие язычники, поэтому они, вероятно, хотят иметь нечто вроде пантеона. За годы, проведенные в Египте, Александр, естественно, узнал о Туамутефе все, что можно. Знаете, мне только что пришла в голову неожиданная мысль по поводу этого списка.
— Какая мысль?
— Максимилиан Грейвс[5] — вам это имя ни о чем не говорит?
Дойл пожал плечами.
— Боюсь, нет.
— Игра слов. Понимаете? Максимиллион могил. Александр занимался такими штучками еще в школе и часто загадывал мне загадки в своих письмах. Это верный признак нарастающего умственного расстройства.
— Вы полагаете, что именно Александр притащил в подземелье этого египетского бога?
— Уверен в этом, а также в том, что он — виновник гибели проститутки.
— Но если убийство было ритуальным, то почему внутренности этой несчастной были разложены возле тела? Наверняка они нужны были им для жертвоприношения.
— Возможно, им кто-то помешал, дело не в этом… Я не могу понять, как оказалась здесь эта статуя.
— Поставили для удобства: спускаешься по лестнице с кувшином кишок — и пожалуйста, вот тебе твое божество.