Воцарилось неловкое молчание. Когда они добрались до госпиталя и вышли из экипажа, Спаркс направился в здание вместе с Дойлом. Попросить его подождать было неловко. Спаркс сидел в коридоре, пока Дойл забирал из шкафчика в кабинете свои вещи. Это было все, что у него осталось от дома: щетка, набор расчесок, бритва, стаканчик для бритья и серебряный крест, подаренный отцом в день конфирмации Дойла. Сложив вещи в саквояж, Дойл подержал на ладони крест, намереваясь надеть его на шею, но потом сунул его в нагрудный карман.
Получив необходимые ему лекарства, Дойл выглянул в коридор. Спаркса там не было. Шмыгнув в приемную, Дойл схватил карандаш, собираясь написать записку Лебу. Неожиданно его окликнула дежурная сестра.
— Доктор Дойл, вам письмо, — сказала она.
— Письмо?
— Да. Доставили сегодня утром. Полицейский принес.
Она протянула конверт.
— Спасибо, — сказал Дойл, вскрывая письмо.
Артур,
Мистер Джон Спаркс — псих, сбежавший из дома для умалишенных в Бедламе. Агрессивен и крайне опасен. Свяжитесь со мной немедленно.
— Billet doui от тайной подружки? — раздался за спиной голос Спаркса.
— Что? — вздрогнул от неожиданности Дойл.
— Любовное послание, а, старина?
— Это приглашение на гольф, — не смутившись, соврал Дойл, сложил листок и возвратил его сестре. — Пожалуйста, передайте джентльмену, что до конца следующей недели я не смогу с ним встретиться, но непременно свяжусь с ним, как только выберу время.
— Очень хорошо, доктор, — кивнула сестра, убирая письмо в стол.
— Ну что, идем? — повернулся к Спарксу доктор и, подхватив саквояж, направился к выходу.
Спаркс поспешил вслед за ним.
— Все взяли? — спросил Спаркс.
— Да.
«О господи, господи боже. Я даже сбежать не могу и не могу скрыть свои мысли, ничего не могу, — подумал Дойл. — Я слишком хорошо знаю, на что он способен, и меньше всего хотел бы стать его врагом. Неужели все, что он рассказал, ложь? Неужели это только хитрость и коварство? Если он и в самом деле сумасшедший, то лучшего экземпляра не сыскать. А что, если это не так? А если Лебу чего-то не понял или перепутал? Я попал в жуткую передрягу, и кто, как не Джек, спас мне жизнь? Да, нельзя так легко все принимать на веру… не оставляя Джеку шанса».
— Дойл, с вами все в порядке? — спросил Спаркс, внимательно разглядывая своего компаньона.
— Гмм… Вы же видите, что я взволнован, верно?
— Верно.
— Но полагаю, что я, как все люди, имею право задуматься о чем-то, что касается меня одного, разве нет?
— Не рискну спорить с этим утверждением.
— Я хочу сказать, Джек, что в последнее время я как бы не распоряжаюсь своей жизнью так…
Внезапно пронзительный крик, крик боли и отчаяния, донесшийся из-за двери, мимо которой они проходили, прервал Дойла.
Заглянув в палату, они увидели, что все кровати в комнате сдвинуты к одной из стен и освободившееся пространство занимает импровизированная карусель — по кругу стояли деревянные лошадки, на которых восседали довольные дети, лечившиеся в госпитале. Три акробата в красных косоворотках кувыркались, крутились колесом, проделывали сальто; красноносый клоун бегал по кругу, забавляя публику. Несколько медсестер тщетно пытались успокоить мальчика, бившегося в истерике. На нем был костюм арлекина из голубых и лиловых ромбов. На вид ему было около десяти лет. Мальчик был совсем лысый, кожа на затылке — в мелких морщинах.
Господи! Это же «видение» Спайви! Мужчина в красном, лошадки, мальчик в голубом… По телу Дойла пробежала противная дрожь. Спаркс бросился к мальчику, опередив Дойла.
— Че-е-ный ло-д! — пытался произнести мальчик, захлебываясь в крике. Глаза у него закатились, руки судорожно дергались, тело выгнулось дугой.
— Что здесь происходит? — спросил Дойл у старшей медсестры.
— Мы устроили для детей представление, — прерывистым от волнения голосом заговорила она, пытаясь вместе с остальными сестрами удержать и успокоить мальчика. — Он приехал вместе с актерами.
К ним подошел белолицый клоун.
— Что это с ним такое, док? — спросил он скорее раздраженно, чем обеспокоенно.
— Че-е-ный ло-д! Че-е-ный ло-д! — кричал мальчик.
— Что это с ним? — снова спросил клоун.
Дойл уловил исходивший от клоуна слабый запах рома и мяты.
— Отойдите в сторону, пожалуйста, — попросила его сестра.
Пока сестры держали мальчика, Дойл пощупал у него пульс и посмотрел зрачки. Сердце бешено колотилось, зрачки расширились. Пена показалась в уголках рта.
— Черный лорд! Черный лорд! — Теперь слова можно было разобрать.
Клоун снова придвинулся к ним.
— Чего он там бормочет?
— Как его зовут? — обратился Дойл к белолицему клоуну.
— Джоуи.
— Это ваш сын?
— Нет, ученик, — словно оправдываясь, произнес клоун. — Я Большой Роджер, а он — Маленький.
Из-под белого грима на лице клоуна проступили капли пота. Нелепый красный рот застыл в насмешливой и одновременно горькой улыбке.
— С ним прежде случалось такое? — спросил Дойл.
— Нет! В жизни не случалось! — дрожащим голосом выговорил клоун.
Неожиданно Спаркс, словно клещами, ухватил его за шею.