– Утверждаю, – тут же сказал я. Еще не хватало, вчитываться. Таких астероидов я за три года накрошил уже с десяток, так что, если контактный анализ, что появится только через несколько месяцев, не даст ничего нового, то выводы банальны и предусмотрены инструкцией.
Все это Билл мог сделать и сам. Но в списке угроз есть и «заражение ПО чужеродным кодом в целях получения контроля над сферой…». Так что окончательное решение на станции всегда принимает человек. Компьютеру позволено отрабатывать стандартные ситуации только в случае отсутствия живых на борту. Надо будет спросить у Боба, может быть, он сам грохнул своего хозяина, чтобы единолично похозяйничать в рамках сферы в световой месяц?
Но Боб хороший парень, и как-то неудобно задавать ему подобные вопросы. Тем более, что он сейчас как калека, пусть и полностью самостоятельный. Пассивная защита ему разрешена, а вот, допустим, запустить пару по-настоящему боевых игрушек в сторону потенциального противника – он уже не может. Впрочем, и я не могу. Для использования хоть одной из шестнадцати ракет мне нужна полная любовь с Биллом. Так что я должен скоро начать сильно беспокоиться по поводу его шизофрении. А то вдруг придет время – а он окажется каким-нибудь адептом мирного разрешения конфликтов. Они, современные компьютеры, такие – не уследишь.
Одна у меня радость за последнее время – Вера. Полгода как прибыла, но мы стали как родные. Ей я пишу – каждый день. Иногда и по два раза. И внешне ведь очень даже ничего. Пару фотографий прислала, так хоть стой, хоть присядь. Ей то что – видать настроение такое было, а мне тут что делать?
И поговорить есть о чем. В нашем положении это, к сожалению, даже важнее. Как-то находим мы с ней общий язык. Вроде и говорим все о пустяках, а хорошо мне становиться, радостно. Ей, надеюсь, тоже?
Она вернется всего-то на пару с лишним лет позже меня. Но я даже сейчас знаю, что ее дождусь. Конечно, повезло, что мы встретились, хотя бы здесь, на углу треугольника зимы, я знаю. Но считаю ее единственной. Ее еще не спрашивал, правда. Вроде как время есть. Входящее, кстати, от нее пришло. Как раз перед звонком.
Что у нас? Пугает меня ее сближение со своим компьютером. Почему вдруг Лисой его назвала, все же знают, что у них мышление скорее мужское. Хотя, с другой стороны, если бы назвала мужским именем, то был бы у меня другой повод для беспокойств. Болеет Лиса? Это как? А, говорит слишком неторопливо? Так это, ласточка, ты мой не слышала, из него порой слова по одному в час выскакивают.
Новоселье скоро? К ней первое сообщение от новенького пришло? И кто? Сигнал сбит оказался и не расшифрован? Ну ничего, это бывает, когда они слишком далеко. Вообще-то, рановато замену для Старика присылать, обычно еще разрыв в пару месяцев идет, и приходится пустой участок мониторить. С другой стороны, может, парень решил совсем издалека контакт наладить? Пока он еще прилетит…
Ну и куча прочей приятной чепухи. Люба с Мишей решили пожениться. Это что, намек, что я слишком медлителен и не один такой? Мишу я знаю, ему еще пара лет осталась. Люба от меня далековато, и с ней мы только пару раз обменивались письмами. Надо будет посмотреть, какой у нее срок.
Ладно, сегодня я Вере уже написал, так что ответ до завтра отложу. Да и спать пора, вон, Билл уже лампу над кроватью зажег. Намекает неназойливо, отвлекать не хочет. Достанет он меня когда-нибудь со своими намеками.
Кстати, угрозу придумал – Веры не существует, ее выдумал Билл для того, чтобы у меня тут крыша не поехала. Подумать страшно, но у нас у всех мозги такие здесь становятся – на одно направлены. Специфика службы. Вот допустим, кто сказал, что мы вообще возвращаемся? Я бы эту угрозу первой исключил. Мало ли кто вернется. Одна надежда – мы же себя вроде разумными считаем. А это значит (по последнему пересмотру определения), гуманными. Может, просто в отстойник загонят для начала?
День был бурный – целый астероид как-никак остановили, защитили землю-матушку, поэтому мне снились сны. Много снов, хотя они редкость в последнее время. Сплю я плохо, конечно, но без сновидений.
Мне снились разумные чужие. Полностью разумные, по любому определению – любящие, добрые и благородные. Спустившиеся к нам с небес, говоря, что сфера нам больше не нужна, что они о нас позаботятся. И в параллели мой мозг, не способный полностью отключиться, мне все угрозы перечислял. Попытка подорвать оборонную мощь землян, чтобы нас потом взять голыми ручками. Хотя нет, во сне у этих чужих ручек не было. Крылья у них были, это да.
Вера мне снилась. Несколько раз. Подробности опущу, но в одном из снов я делал ей предложение. Она была вся в белом, и мои розы были белыми, и все вокруг такое белое-белое. Это мы в раю наверное были, не припомню я таких красивых мест на земле, где народу больше десятка ярдов и никто не собирается останавливаться.
Проснулся я резко, от нового сигнала. А так как сигнал подозрительно походил на вчерашний, это означало, что мы имеем новый инцидент. Рекорд. Два инцидента подряд – таким при мне никто даже не хвастался.
Мой, разгоряченный ночным футуризмом мозг, сразу предположил худшее. Как там было? Астероид в качестве отвлекающего маневра? Мигала входящая почта. Я ее пока трогать не стал, – служба.
Определение объекта. Бил суховато, словно его тоже только разбудили, выплюнул:
– Новый инцидент на экране. Мне пришлось настоять:
– Голосовой анализ, пожалуйста. – Билл иногда лениться, так что нельзя давать ему расслабляться. Не подумайте, я его не гоняю, но это в его же интересах. Он отомстил мне формальным вариантом.
– Предварительный анализ показывает, что на границе сферы влияния Земли появился крейсер Рекритов. Идет вдоль границы сферы. Находится на стыке нашего участка и участка станции Про-Х-147, ввиду этого действия необходимо координировать. Отчет о событии превентивно отравлен соседям. Отчет о событии превентивно отправлен на Землю. Билл сделал паузу, словно вдохнул свежего воздуха, и продолжил:
– Раса Рекритов: Негуманоиды, псевдо-разумны. Внешний вид неизвестен, текущее предложение на основании косвенных данных – Руконогие пауки с маточной иерархией. Зона интересов ареала обитания – планеты с преобладанием метана. Зона экономических интересов – не установлена. Относительный индекс развития – один точка восемь десятых. Отношение к людям – условно нейтральное. Готов к анализу угроз.
Тут было, где развернуться, поэтому я начал перечисление, не ожидая начисления баллов. Явно сделаю рекорд:
– Разведка перед нападением, распыление капсул со спорами для проникновения на станции, распространения сигнала с целью глушения станций, распространение сигнала несущего вирусное ПО, выбор точки наибольшей уязвимости для немедленного нападения. Прошу немедленно отослать дополнительное предупреждение на сто сорок седьмую, чтобы он там поактивней был.
Сто сорок седьмая, это как раз Боб. Можно сказать – точка наибольшей уязвимости, если только не знать, что таких станций с трупами на борту или неподалеку – каждая двадцатая. Это мы ракеты научились делать, а не себя контролировать.
Да и потом – я сектор Боба полностью перекрываю, если что. На пару со Стариком. Другой вопрос, что это крейсер, а у них, у псевдо-разумных, каждый крейсер – битком оружием набит. Так что им наши ракетки – как мошки, с их то индексом.
– Попытка выбора станции для захвата и воровства наших технологий. Привести станцию в состояние два.
– Подтверждаю. – Тут Билл должен был подтвердить. А то вдруг я сумасшедший, или под контролем чужих хочу станцию к самоуничтожению подготовить. У нас это в обе стороны работает. Не дай бог (если его тут можно упоминать вообще, в десяти парсеках от Вифлеема), я один не то, что ракету, я даже станцию уничтожить не могу без подтверждения Билла. Потому я за него и беспокоюсь всегда. Каждая пятидесятая станция, по нашей, неофициальной сетевой статистике, с погибшим компьютером. Ну, как правило, и люди в них тоже выживают нечасто.
– Попытка перехвата прямых сигналов между станциями, перейти на восьмой уровень шифрования.
Восьмой – это плохо. Плохо, потому что мы все мыслим достаточно похоже. А значит, и Вера на восьмой перейдет. А это значит, что письма, что я получу через пару месяцев, еще сутки будут дешифровываться. А не как сейчас – за минуты.
– … Повышения вероятности всех угроз из сегодняшнего списка ввиду возможной корреляции со вчерашним астероидом… Мне лень было разжевывать, но Билл понял, и встрял, перебив меня:
– Десять баллов по последнему пункту. – Ему бы все поиграться. Это меня, конечно, вдохновило:
– Подготовка массированной атаки на сферу Земли. Послать запросы на дальние станции о появлении других крейсеров. Попытка захвата живого биоматериала, заблокировать все входы на станцию до дальнейшей команды… Выдохся я где-то через час, на триста седьмом балле.
Как ни странно, предложенные Биллом меры были подозрительно похожи на вчерашние – разве что на контактный анализ крейсера и попытку его развернуть он не пошел. Наверное, понимал, что на это меня не подбить. Плюс, приведение станции в состояние, максимально близкое к самоубийству. Тоже угроза, кстати, – скоро им достаточно будет вдоль границ пару крейсеров пустить, с индексом чуть за двойку, да отношением условно-негативным, так мы сами себя и повзрываем.
Плюс – кучу спама на соседние станции. Опять же, подгони крейсер к нам поближе – и собирай цифру с каналов. Я же раз в десять сообщений больше послал, чем обычно. Тем более, с учетом изменения параметров внешней среды, содержимое этих сообщений становится предсказуемым, а значит, поддающимся расшифровке. Идеала нет. Избегая одной угрозы, тут же получаешь другую.
Наверное, это одна из причин, почему я все мои попытки перечитать полный список угроз всегда терпели фиаско. Он слишком сложный, слишком большой, и слишком динамичный, меняющийся и расширяющийся в зависимости от ситуации. Есть общие угрозы, понятные. Но есть и такие, которые могут возникать только в очень конкретных случаях. Когда не то что угрозу, а даже самое событие, ее породившее, сложно предсказать.
Ну да ладно. Сообщения разосланы, бот отправлен, можно и передохнуть. В принципе, сейчас было время для бега, но в тайне я надеялся, что письмо пришло от Веры, поэтому решил отложить спорт и открыл почту.
Письмо оказалось не от Веры. Более того, идентификатор мне вообще был неизвестен. Варианта наклевывало два – либо это писал общительный новичок (99 и 9 в периоде процентов вероятности), либо это сообщение от псевдо-разумных с крейсера (неуловимые доли процента).
Либо, кстати, Рекриты подделали и прислали письмо от новичка, это уже три. Или новичка и не было никакого, а это все изначально подготовка к нападению. Астероид, новичок, крейсер. В ту же кучу и самоубийцу, оставившего бедняг Боба в одиночестве. Паранойя.
– Билл, оценка безопасности письма есть? – В паранойе главное быть последовательным.
– Письмо безопасно для программного обеспечения. Не содержит известных и прогнозируемых биологических угроз, включая попытки перестроения биоматериала. Не содержит известных угроз психике, однако содержимое может поставить под угрозу психическое здоровье.
– Что за содержимое?
– Передача содержимого письма равнозначна его прочтению, ввиду этого прошу принять решение о прочтении письма самостоятельно. Содержимое выходит за рамки угроз, оценки которых я могу проводить.
– От кого письмо?
– Письмо пришло от новой модели станции слежения. Однако предположение, что она идет на замену станции Про-Х94, неверны, плановая замена должна произойти значительно позже. Эта станция идет на границу сферы вне плана.
– Так читать, или нет? – Билл еще никогда не был столь косноязычен. Хотя я слегка успокоился, – плохие новости шли не от Веры, а это главное.
– Прошу принять решение о прочтении письма самостоятельно. – Повторил компьютер. – Это решение выходит за рамки моего протокола.
Как-то я отвык принимать самостоятельные решения. Угроза. Пришлось решиться и открыть письмо, ведь было понятно, что других вариантов у меня нет. Текст был расшифрован не полностью, станция по-прежнему летела слишком далеко. Но, в отличие от полученного Верой, все же поддавалось расшифровке, хотя компьютеру пришлось что-то домыслить:
«… Мы высылаем это сообщение всем, кто нас слышит. Это повтор сто пятьдесят семь. Я единственный, кто сейчас не в анабиозе…»
– Единственный? – вслух удивился я. – Они что, поменяли правила? Но Билл упорно молчал, и мне пришлось продолжить чтение.