— Наше стихотворение, — шепчет она. — Расскажешь его для меня?
Касаюсь ее уха, губами провожу по шее. Ее волосы пахнут шалфеем. Ее кожа пахнет домом.
Но я не могу говорить.
Она первая вспоминает, что мы не одни. — Кай, — шепчет она.
Мы оба немного отстраняемся. В свете уходящего дня я замечаю, что ее волосы спутаны, а кожа загорела. Ее красота всегда причиняла мне боль. — Кассия, — хрипло говорю я. — Это Элай. — Когда она поворачивается к нему, и лицо ее озаряется, я понимаю, что даже не представлял, как сильно он похож на Брэма.
— Это Инди, — говорит она, жестом указывая на девушку, пришедшую с ней. Инди складывает руки на груди.
Пауза. Мы с Элаем переглядываемся. Понимаю, что оба думаем о Вике. Сейчас должен был наступить момент, когда мы представим его, но он ушел.
Всего лишь прошлой ночью Вик был жив. Этим утром он стоял у реки, наблюдая, как плещется в ней форель. Когда поднималось солнце, и краски становились ярче, он думал о Лэни.
Потом он умер.
Я указываю на Элая, который стоит очень прямо. — Утром нас было трое, — сообщаю я.
— Что произошло? — спрашивает Кассия. Ее рука сжимает мою ладонь, и я мягко пожимаю в ответ, стараясь не задевать порезы, которые ощущаю на ее коже. Через какие же испытания она прошла, чтобы отыскать меня?
— На нас напали, — рассказываю я. — Они убили нашего друга, Вика. И реку тоже.
Неожиданно я представил, как мы, должно быть, выглядим сверху. Мы стоим здесь, посреди равнины, открытые всем взорам. — Давайте уйдем обратно в Каньон, — предлагаю я. На западе, за горами, солнце медленно скользит за горизонт, почти исчезая и провожая день, сотканный из света и тьмы. Вика нет. Кассия здесь.
— Как вам удалось сделать это? — спрашиваю я, придвигаясь ближе к ней, когда мы спускаемся вниз, в Каньон. Она поворачивается, чтобы ответить мне, и горячее дыхание обжигает мою щеку. Мы сближаемся, снова целуясь, прикосновения наших рук и губ нежные и одновременно жадные. Я шепчу, лаская ее теплую кожу: — Как вы нашли нас?
— Компас, — поясняет она и вкладывает его в мою ладонь. К моему удивлению, это тот самый, который я сделал из камня.
— Так куда мы направимся теперь? — нерешительно спрашивает Элай, когда мы, наконец, достигаем того места, где устраивали привал еще с Виком. Здесь все еще пахнет дымом. Лучи наших фонариков вылавливают серебро осыпавшейся рыбьей чешуи. — Мы, по-прежнему, собираемся пересечь равнину?
— Нет, — отвечает Инди. — По крайней мере, не в ближайшие день-два. Кассия еще не совсем здорова.
— Теперь со мной все в порядке, — настаивает Кассия. Ее голос звучит решительно.
Я тянусь за кремнем в свой рюкзак, чтобы развести небольшой костер. — Думаю, этой ночью мы останемся здесь, — говорю я Элаю. — Остальное решим утром. — Элай кивает и, не дожидаясь моей просьбы, начинает собирать веточки для огня.
— Он так юн, — тихо произносит Кассия. — Это Общество отправило его сюда?
— Да, — подтверждаю я и ударяю кремнем. Впустую.
Она кладет свою руку на мою, и я закрываю глаза. Когда я делаю вторую попытку, искры разлетаются с треском, и у нее перехватывает дыхание.
Элай приносит целую охапку тонких, сырых веток. Когда он подкладывает их в огонь, раздается потрескивание, и в ночном воздухе распространяется запах шалфея — острый и безудержный.
Мы с Кассией сидим так близко друг к другу, как только возможно. Она прижимается ко мне, а я обвиваю ее своими руками. Я не обманываю себя тем, будто удерживаю ее — она сама крепко держит меня — но, обнимая ее, я удерживаю себя в сознании.
— Спасибо тебе, — говорит Кассия Элаю. Я чувствую по голосу, что она смеется над ним, и он слабо улыбается в ответ. Он расположился именно на том месте, где прошлой ночью сидел Вик. Инди пододвигается, чтобы оставить больше места для Элая, наклоняясь ближе к огню и глядя на танец языков. Она бросает на меня взгляд, и я замечаю какую-то вспышку в ее глазах.
Я немного меняю положение тела, закрывая ей обзор своей спиной, и направляю луч фонарика таким образом, что он светит на руки Кассии. — Что случилось? — спрашиваю ее.
Она опускает взгляд. — Я протерла их веревкой, — поясняет она. — Мы забрались в другое ущелье, разыскивая вас, прежде чем снова вернуться сюда. Она бросает взгляд на остальных, улыбаясь им, и прижимается крепче ко мне. — Кай, — говорит она. — Мы снова вместе.
Мне всегда нравилось, как она произносит мое имя. — Я не могу поверить в это.
— Мне удалось найти тебя, — продолжает она. Она обнимает меня руками, проскальзывая под пальто, и я ощущаю ее пальцы на своей спине. Я делаю то же самое. Она такая хрупкая и маленькая. И сильная. Не каждый смог бы сделать то, что получилось у нее. Притягиваю ее еще ближе и ощущаю боль и облегчение от ее близости — чувство, которое запомнил еще со времен восхождений на Холм. И сейчас оно еще сильнее.
— Мне нужно кое-что сказать тебе, — шепчет на ухо Кассия.
— Я весь внимание, — отвечаю я.
Она делает глубокий вдох. — У меня больше нет твоего компаса. Того, который ты подарил мне в Ории. — Кассия торопится высказаться, и я чувствую, что она еле сдерживает слезы. — Я продала его одному архивисту.
— Все в порядке, — успокаиваю ее. Она здесь. После всего, что произошло, компас — не такая уж значимая потеря. И я дал его Кассии не затем, чтобы она хранила его для меня. Я подарил его для нее самой. И, тем не менее, меня одолевает любопытство. — Что ты получила взамен компаса?
— Не совсем то, что ожидала, — говорит она. — Я хотела получить сведения о том, куда увозят Отклоненных, и как туда добраться.
— Кассия, — начинаю я и умолкаю. Это было очень опасно. И, зная об этом, она все же попыталась. И ей не нужно, чтобы сейчас я напоминал про это.
— А вместо того, архивист дал мне одну историю, — продолжает она. — Сначала я подумала, что он обманул меня, и очень разозлилась — ведь все, что осталось у меня, чтобы найти тебя, были синие таблетки.
— Погоди, — прерываю ее. — Что за синие таблетки?
— От Ксандера, — отвечает она. — Я сохранила их, так как знала — они понадобятся нам, чтобы выжить в Каньоне. — Она глядит на меня, и не может понять, что написано у меня на лице. — Прости меня. Мне пришлось так быстро решать…
— Да нет же, я не о том, — говорю я, сжимая ее руку. — Синие таблетки это яд. Ты принимала их?
— Только одну, — отвечает она. — И я не верю, что они отравлены.
— Я пыталась объяснить ей, — вмешивается Инди. — Меня не было рядом, когда она приняла ее.
Я выдохнул. — Как же ты смогла продолжать двигаться? — спрашиваю я Кассию. — Ты ела что-нибудь? — она кивает. Я вынимаю несколько кусков хлеба из рюкзака. — Поешь сейчас, — предлагаю я. Элай тянется к своей сумке и тоже достает хлеб.
Кассия принимает еду от нас обоих. — Откуда ты знаешь, что таблетки отравлены? — с сомнением в голосе спрашивает она.
— Мне сказал об этом Вик, — поясняю я, стараясь не паниковать. — Общество всегда говорило нам, что, в случае какого-нибудь бедствия, синие таблетки спасут нас. Но это неправда. Вместо этого они парализуют. А потом ты умираешь, если помощь не приходит вовремя.
— Я все же не могу поверить этому, — произносит Кассия. — Ксандер никогда бы не дал того, что может причинить мне вред.
— Наверное, он не знал, — предполагаю я. — А может, думал, что ты используешь их для торговли.
— Если они действуют, то эффект должен сохраняться и сейчас, — говорит Инди. — Но, не смотря ни на что, ты все же продолжала идти. Я никогда не слышала, чтобы у кого-то получилось такое. Ты не остановилась до тех пор, пока мы не нашли Кая.
Мы все глядим на Кассию. Ее взгляд задумчив, она погрузилась в размышления.
Сортирует информацию. Ищет факты, чтобы объяснить случившееся, но я и так знаю ответ на вопрос: она сильна в том, чего даже Общество не смогло предугадать.
— Я съела только одну, — тихо произносит она. — А остальные растеряла. И полоски бумаги заодно с ними.
— Бумагу? — переспрашиваю я.
Кассия оглядывается, как будто внезапно вспоминает, где находится. — Ксандер вложил в упаковку с таблетками маленькие кусочки бумаги с напечатанным на них текстом. Они содержат информацию из его микрокарты.
— Как так? — удивляюсь я. Инди наклоняется вперед.
— Я понятия не имею, как у него получилось сделать что-то из этого — украсть таблетки и запечатать послания внутри упаковки, — отвечает Кассия. — Но он сделал это.
Ксандер. Я трясу головой. Всегда играет в свои игры. Конечно же, Кассия не совсем бросила его. Он ее лучший друг и, по-прежнему, ее Пара. Но он совершил ошибку, отдав ей таблетки.
— Ты вернешь их мне? — спрашивает Кассия у Инди. — Не таблетки. Только послания.
На секунду я замечаю что-то, промелькнувшее в глазах Инди. Вызов. Не знаю, может ей, действительно, нужны эти бумажки, или она просто не хочет объяснять свои действия. Но затем она тянется к своей сумке и вытаскивает что-то, завернутое в фольгу. — Вот, — произносит она. — Мне не нужно ни то, ни другое.
— Не расскажешь, что в них написано? — спрашиваю я, стараясь скрыть свою ревность. Инди кидает на меня проницательный взгляд, и я понимаю, что ее мне не одурачить.
— Просто такие вещи, как его любимый цвет и любимое занятие, — мягко говорит Кассия. Я знаю, что она тоже заметила фальшивые нотки в моем голосе. — Я думаю, ему было известно, что я ни разу не читала его микрокарту.
Как-то незаметно, беспокойство исчезает, и мне становится стыдно за себя. Ведь она прошла весь этот путь, чтобы найти меня.
— Тот парень в другом ущелье, — произносит Инди. — Когда ты сказала, что он прождал слишком долго, я подумала, ты имела в виду, что он ждал слишком долго, чтобы убить себя.
Кассия прикрывает рот ладонью. — Нет, — отвечает она. — Я имела в виду, что он ждал слишком долго, чтобы успеть принять таблетку, и не смог спастись, — Ее голос понижается до шепота. — Я же не знала. — Она в ужасе глядит на Инди. — Как ты думаешь, а он знал? Хотел ли он умереть?
— Что за парень? — спрашиваю Кассию. Как же много всего произошло, пока мы были разлучены.
— Тот, что убежал с нами в ущелья, — поясняет Кассия. — Он показал нам, куда вы ушли.
— Откуда же он узнал об этом? — спрашиваю я.
— Он был одним из тех, кого вы бросили, — резко произносит Инди. Она отодвигается от затухающего костра. Пламя едва освещает ее лицо. Широким жестом она обводит окружающее нас ущелье.
— Это ведь картина, не так ли? — задает она вопрос. — Под номером девятнадцать?
У меня уходит минута, чтобы понять, что она имеет в виду. — Нет, — отвечаю я. — Пейзаж выглядит похожим, но то ущелье гораздо больше этого. Оно находится дальше к югу. Я никогда его не видел, но мой отец знал людей, которые видели.
Я жду, что она скажет что-то еще, но она молчит.
— Тот парень, — продолжает Кассия.
Инди укладывается, собираясь отдыхать. — Нам нужно забыть о нем, — отвечает она. — Он умер.
— Как ты себя чувствуешь? — шепчу я Кассии. Я сижу, прислонившись спиной к скале. Ее голова покоится на моем плече. Я не могу уснуть. То, что Инди сказала насчет таблеток, с трудом может быть истиной, и Кассия выглядит вполне здоровой, но мне придется присматривать за ней всю ночь, чтобы удостовериться в том, что она в порядке.
Элай беспокойно ворочается во сне. Инди остается неподвижной. Не могу понять, спит она или подслушивает, поэтому разговариваю тихо.
Кассия не отвечает мне. — Кассия?
— Я так мечтала найти тебя, — тихо произносит она. — Обменивая компас, я пыталась добраться до тебя.
— Знаю, — отвечаю я. — И у тебя получилось. Не смотря на то, что они обманывали тебя.
— Но они не обманывали, — возражает она. — Не во всем, по крайней мере. Они дали мне историю, которая оказалась больше, чем просто историей.
— Что это за история? — спрашиваю я.
— Она похожа на те, что ты рассказывал мне о Сизифе, — говорит она. — Но там его называли Лоцманом, и в ней говорилось о мятеже. — Она прижимается теснее. — Мы не единственные. Здесь тоже есть нечто, называемое Восстанием. Ты когда-нибудь слышал об этом?
— Да, — отвечаю я, но не продолжаю. Не хочу говорить о Восстании. Она сказала, что мы не единственные, как будто это было таким уж хорошим делом. Но все, чего я желаю сейчас — это почувствовать, что мы с ней единственные в этом лагере. В Каньоне. Во всем мире.
Я провожу рукой по ее лицу, по изгибу щеки, что до этого пытался изобразить на камне. — Не беспокойся насчет компаса. У меня ведь теперь тоже нет того лоскута зеленого шелка.
— Они и его отобрали?
— Нет, — отвечаю я. — Он все еще там, на Холме.
— Ты оставил его там? — удивленно переспрашивает она.
— Я привязал его к ветке одного из деревьев, — поясняю я. — Не хотел, чтобы кто-нибудь забрал его.
— Холм, — произносит Кассия. Мы умолкаем на минуту, предаваясь воспоминаниям. А потом она говорит, с игривой ноткой в голосе: — Ты раньше никогда не рассказывал мне наше стихотворение.
Я склоняюсь ближе к ней и теперь могу говорить. Я шепчу, хотя часть меня хочет закричать. — Не уходи безропотно во тьму¹.
— Нет, — соглашается она: ее голос, ее кожа, она вся такая нежная этой сказочной ночью. А затем она крепко целует меня.
¹Томас Дилан — Не уходи безропотно.