Должно быть – их действительно слушали – в темных оконцах маленьких, скособоченных домишек проступали испуганные, мрачные лица.
И тогда Творимир закричал громко:
– А ну – хватит по углам жаться. Выходите, меня слушайте!
И выходили: мужики, женщины, старики, дети…
– Где телега останавливается? – спрашивал Творимир.
– Вот здесь… – указали на дом, больший чем остальные – это был дом старосты. – Телега возле крыльца стоит, а воины – с ней рядом на конях сидят, следят…
– Так. Ясно. Капаем яму… Да–да – возле крыльца – глубиной метра в четыре, и достаточно широкую, чтобы на ней и телега и стражники уместились. В яме установим подпоры, а на них – настил (на настил – забор пойдет). Рассчитать надо так, чтобы настил их выдержал, но от подпор проведем веревки. Как они встанут – веревки дернем, и… ну, дальше ясно…
На крыльцо вывалился толстенный староста. Обычно его тяжело было добудиться, но сейчас он услышал часть речи и с перепугу всякий сон забыл. Он кричал:
– Еретик! Что говорит то?!.. Хватай его! Завтра же в Бригенград в темницу повез!..
Творимир даже не сознавал, как близок он от гибели, а потому не волновался. И он крикнул:
– Ну, так – дальше выходки бандитов терпеть будем, или же…
– Хватит! – закричала какая–то женщина. – Сил нет больше этих убийц терпеть! Сколько они кровушки то невинной пролили!..
Толпа одобрительно загудела.
В Лунном свете жирно заблестел на старосте пот. Он захрипел:
– Да вы что?!.. Да я вас!..
Он хотел было юркнуть в дом, на него уже налетели, повалили, и, тут же, вымещая злобу, принялись сильно бить ногами. Староста истошно вопил – закричали дети – залаяли собаки – отозвалась в дальнем лесу волчья стая…
Творимиру понадобилось немало покричать и помахать кулаками, чтобы успокоить разъяренных крестьян. Едва живого окровавленного, старосту уволокли в какой–то погреб, туда же заперли и его жену, и детей…
Дальше, начали готовиться к приезду незваных гостей. Яма получилась, что надо – даже глубже, чем рассчитывал Творимир. Вырытую землю вынесли за окраинную калитку, а чей–то забор пошел на настил. Нашлись и две крепкие, но не толстые веревки – ими обвязали подпоры, и, присыпав пылью, протянули за ближайший дом…
К утру едва управились с этой работой…
Едва засверкало сквозь листву солнце, с дороги послышался конский топот. Десять самодовольных молодчиков гарцевали на холеных лошадях, плетьми отгоняли мух, а меж ними, на телеге трясся, похожий на бочку монах.
Остановились на обычном месте – как раз над ямой. Стали требовать, чтобы вышел сам староста. Подученные Творимиром крестьяне отвечали, что и старосту и его семью поразила заразная болезнь.
– А, черт! Тогда лучше подальше от его дома держаться! – крикнул один из молодчиков.
Но было поздно…
Веревки резко дернули – настил шатнулся, и вдруг провалился, увлекая и телегу и конников. Кто–то запутался в стременах, кто–то вывихнул руку, кто–то – ногу, кто–то – сломал.
Один воин стал было выбираться, но подоспел мужик – огрел его поленом – воин безмолвно повалился обратно.
Из ямы вперемежку неслись вопли раненных, угрозы и мольбы о помощи.
Раз начавшие действовать крестьяне уже не могли остановиться, и они подступили к Творимиру, потребовали:
– Что дальше делать?..
Тот осведомился:
– Откуда монах?
– Да тут, в трех верстах монастырь будет. Вроде, считается – женский. Там и правда, женщин много. Но часто к ним богатые гости наведываются…
– Ну, так и пошли на монастырь. Захватим его – будет нам оплот. По дороге еще какие деревни есть?
– Да – две деревни.
– Отлично. Тамошний народ тоже подымем. Но прежде – выволакивайте воинов из ямы. Выберете нескольких, кому достанется их оружие и одежда. Они будут изображать конвоиров. Остальные – якобы пленники. Ведь, если из монастыря увидят такую толпу, насторожатся – ворота закроют, а осаждать нам некогда – сейчас, пока восстание еще в зачатке, пока не знает о нас никто, как можно больше сделать нужно…
Спешно выволакивали воинов – их оглушали, а кто сопротивлялся – того и рубили. Исполнили то, что указал Творимир. И вот по дороге весьма спешно задвигалась процессия с «пленниками» и «конвоирами». Сам Творимир был среди «конвоиров» – он сильно, нетерпеливо сжимал клинок. Сейчас он больше всего жаждал встретиться с Бригеном…
На пути попались две деревеньки, и обе встретили их одинаково. Вначале – настороженно, затем – когда узнавали, что к чему – спешили присоединиться; брали с собой, прятали под ветхую одежку вилы, топоры, охотничьи ножи…
Вот и монастырь. Строение было добротное, с высокими каменными стенами, окружали его тучные пашни, а у ворот стояли и громко спорили откормленные, розовощекие монашки. Они уставились на приближающуюся толпу, завопили:
– А этих куда?! Зачем нам?!..
– Приказ Бригена Марка! – грубо возопил Творимир – монашки смолкли.
Они прошли через ворота на большой, солнечный двор. К ним спешили широкоплечие охранники.
Первый подбежал, схватил коня Творимира под узды, зло сверкнул глазами, рявкнул:
– Как смели?!..
– Я вам привет передать должен. – тихо сказал Творимир.
– Что?!.. От кого?
– От всех замученных и сожженных! – возопил Творимир, и сильно ударил клинком по лицу охранника.
Тот, заливаясь кровью, пал под копыта.
Двор тут же огласился воплями:
– Измена!.. Наших бьют!.. А–А–А!!!
С деревянных галерей свистнули стрелы – несколько крестьян пали, но остальные, гневно рыча, уже мчались по лестницам, сметали тех, кто попадались на пути…