И тогда Творимир узнал: та самая дева–птица.
– Ты! – воскликнул он громко, и закашлялся. – …Опять ты!..
Она приложила пальчик к губам, прошептала:
– Тише – сюда идут.
Но он ее не слышал:
– Зачем мучишь?! Что тебе от меня нужно?!..
– Прости – я не должна была приходить. – зашептала она быстро.
И тут рядом с ними остановился Бриген Марк. Вот он то действительно где–то отсиделся – ни одной царапинки ему не досталось. Но он был очень мрачен. Увидел Творимира, скривил бледные губы:
– Та–ак, вот еще один наш. Запиши.
Рядом с ним примостился человечек с большим черепом – он что–то быстро чирикнул на листе.
И тут Бриген Марк заметил девушку – прямо–таки впился в нее взглядом, да тут и за руку перехватил:
– А ты кто такая?
– Отпустите меня, пожалуйста.
– Голосок у тебя красивый, сейчас и на личико посмотрим.
Он быстро сорвал с нее вуаль – замер. Да и Творимир замер. Красавица. Длинные, густые черные косы; молочная, девственная кожа, и очи – таинственные, готовые вспыхнуть.
С кошачьей ловкостью вырвалась она от Бригена, а тот даже не шелохнулся:
– Черт… никогда не встречал таких… хороша чертовка… Черт… Черт…
И каждый раз, когда он говорил «Черт» трескуче разрывался гром, огневые вспышки уже беспрерывно чертили небо. Взвыл ветер. Девушка побежала – Бриген Марк бросился за нею. Но вот на девушку налетел пылевой вихрь, а когда рассеялся – ее уже не было.
А ветер крепчал – все новые и новые громовые раскаты сталкивались в воздухе.
Раненых, которых прежде вынесли из душного, окровавленного дворца на свежий воздух, теперь поспешно вносили обратно…
В раздробленные ворота, на взмыленной лошади влетел гонец, и рухнул на колени перед государем:
– Ваше величество! Не велите казнить, велите слово молвить!..
Царь нахмурился:
– Говори!
– Колдуны… – гонец все не мог отдышаться. – Уххх… Лесные колдуны, как прознали, что бунт разгромлен, призвали самого Стогрома!.. Он летит сюда!
– Проклятье! – Царь сплюнул и пнул гонца ногой, тот откатился и замер.
Гремело уже беспрерывно, дрожала земля, хищно выл ветер, а в небе стремительно неслись рваные облака – предвестники того, что надвигалось.
Густо–черная, исступленная, кипящая – от земли и до самого неба, от горизонта до горизонта, стремительно надвигалась стена бури. Жадно выбивались из стены багровые молнии, пульсировали, ветвились, и, как только исчезали – на их место приходили новые.
Стремительно опустел государев двор – разбежался, разошелся, расползся – кто во дворец, кто в какую–нибудь пристройку. И уже налетел, затемнил двор плотный, громогласный ливень. Несколько молний огневыми бичами хлыстнули – зашипели черные воронки.
Совсем молодой воин – сильно бледный, припал к окну, и громко, перепугано лепетал:
– Ох, Стогром–государь, только не во дворец… Пощади наши головушки…
Земляне собрались кучкой (были среди них и раненые – на полу лежали) - после битвы от первоначальной сотни осталась едва ли половина.
Мрачный Бриген Марк рокотал:
– После окончания бури вызовем еще две сотни специалистов. Черт!.. Нас здесь слишком мало…
И тут Царь словно приговор зачитал:
– Эй, посланцы Всесвята, – Стогром за вашу подпорку взялся…
И те, из землян, кто мог двигаться, бросились к большому окну – столпившиеся там воины расступились, пропустили их…
Четыре толстенных кровавых молнии, с четырех сторон света сцепились и неустанно терзали тридцатиметровую колонну – подпору атмосферной станции.
Бриген Марк пробормотал:
– Это колонна – из обшивного корабельного материала. Ничего не будет, ничего не будет…
Большеголовый человечек добавил:
– Способна выдерживать температуру до трехсот тысяч градусов и давление до миллиона атмосфер. Никакие физические воздействия на данной планете не способны причинить ей никакого вреда…
В то же мгновение его слова были опровергнуты: колонна начала крениться – шипящими метеорами полетели расплавленные капли.
На лбу у Бригена Марка выступили капли пота, дрожащими руками вцепился он в подоконник – прохрипел:
– Ведь есть еще три подпоры – каждая, в тридцати километрах отсюда…
Молнии отпустили колонну, но она продолжала крениться и без них.
– А ведь станция падает… – прошептал один из землян.
Бриген ничего не ответил, но по лицу его катились все новые и новые капли пота. Другой землянин выдохнул:
– Ведь, если станция упадет – все, кто был на ней – погибнут.