Мой знакомец поклонился князя, глянул на меня, и живо забренчал на своих лирных гуслях развеселую песнь, которую здесь видимо все хорошо знали. Он пел отлично и так заразительно, что уже вскоре большинство сидевших за столами оправились, и заголосили с ним хором.
Я смотрел на Вермунда. Он сидел молча, и был очень бледен.
В тот день я – чтбы вы думали? — опять пас коров. Больше трех недель прошло с тех пор как закончилась большая вейцла, и полюдье свое дроттин теперь проводил в других местах, далеко от нас. С тревожными сердцами мы тогда уехали после пира. С тревогой ехали первые дни в дороге. Но дроттин сдержал слово. До дома мы добрались без происшествий. И все же тревога некоторое время не покидала Вермунда и его родных, пока не забылась за повседневными домашними делами. Меня-то она покинула еще раньше. В мыслях я уже стремился и считал дни до тинга, на котором Вермунд обещал дать мне волю. А потом… Меня ждал остров Одина, и я размышлял об этом священном для местных месте, куда мне предстояло добраться. Я даже успел обсудить с Вермондом примерный маршрут, как мне лучше добраться до побережья, где причаливали торговые корабли, среди которых всегда можно найти идущий мимо острова лежащего в центре мира… Да, было мне о чем подумать, как всегда валяясь на куче соломы. В тот день я пас коров…
Виги на другом конце поля залаял своей раскатистой трелью – ву-ву-ву-ву-уу!.. Так он всегда делал, когда видел кого-то из людей. Я уже по голосу знал, что это не волк и не другой дикий зверь. Для зверя в голосе Виги было слишком мало злости. Четвероногий старый лентяй Хари, который по устоявшейся привычке валялся рядом со мной, тоже это прекрасно понимал, поэтому лишь немного поднял голову, и лениво посмотрел в сторону звука, вопросительно приподняв одно ухо, — мол, не что там еще? У меня был примерно такой же вопрос. Я приподнялся на локте, увидел что с дороги на поле въезжают трое всадников на трюхающих лошадках. Я их не знал. Я встал со своего сенного лежбища у дома, взял копьецо и пошел к ним навстречу. Всадники скакали ко мне по полю, я уже отсюда мог сказать, что это не бонды. В руках у них были короткие копья, у одного – лук. Виги добросовестно эскортировал их, бежал рядом, чтобы не попасть под копыта лошадей. В душе у меня шевельнулась тревога.
Я успел сделать всего шагов тридцать, они верхом конечно ехали быстрее, поэтому мы встретились почти рядом со стадом, которое под командой быка паслось сегодня недалеко от моего дома у дальнего края поля. Всадники сделали дугу повернув трусцу коней ко мне.
— Хай – сказал я.
— Хай, — ответил мне тот что ехал в центре.
А тот что ехал справа изогнулся в седле, перехватил копье резким взмахом, и метнул его сверху вниз, в бежавшего рядом Виги.
Виги отчаянно коротко взвизгнул и затих. Копье пронзило его насквозь, и прибило к земле, как энтомолог пришпиливает бабочку. Взвился от дома отчаянный трескучий сиплый лай старика Хари. Протяжно и тревожно замычала за спиной корова. Я оцепенело смотрел, как правый всадник тормознул коня, ловко соскочил, и подойдя к Виги рывком рванул копье в сторону, раскачивая, чтобы вытащить. Остальные двое подъехали ближе ко мне, и остановились недалеко, и тот что в центре тоже спрыгнул с коня, с усмешкой посмотрел мне в глаза, вытащил из чехла стрелу, не торопясь наложил на лук, натянул тетиву…
А я все оторопело бегал глазами, от его глаз к тому что справа – тот раскачивал копье, и тело Виги моталось у него под ногами как половая тряпка, и кровь бежала у Виги из сквозной раны в груди, и текла ручьем изо рта. Он наверно уже не был жив, потому что не кричал, а глаза его подернулись какой-то мутью. Как бабочку… Я сжимал двумя руками бесполезное копье, и в голове у меня не было ни одной мысли, настолько все происходящее было неправильно. Неправильно…
Сухо дзенкнула тетива, стрела вдруг исчезла с лука мужчины – и раздался странный сухой короткий треск. Этот треск будто разрушил гипнотический транс, я оторвался взглядом от лица лучника, и посмотрел вниз. Стрела торчала аккурат в древке копья, которое я сжимал на уровне груди, как новобранец держит автомат на присяге. Наконечник пробил массивное древко так, что кончик его торчал насквозь – он был направлен прямо мне в грудь. Если бы не копьецо… Лучник нахмурился и полез за другой стрелой. Тот что справа вырвал свое копье, оно вышло из тела Виги со спелым чавканьем, будто насытилось… Наваждение наконец кончилось.
Я отшвырнул свое треснувшее копье и побежал. Побежал я не к дому и не ближней ко мне опушке, — сообразил, что туда не успею. Метнулся назад, к пасшемуся у меня за спиной маленькому стаду. Я проскользнул мимо коровьей морды, неимоверным кубарем пролетел под ногами другой – свистнула втирая стрела и я услышал у себя за спиной мычание в котором была явственная боль и мука. Это целились в меня… Я несся к опушке, молясь только чтобы не поскользнуться, и трясся внутри меня при каждом шаге тяжелый камень, которым кто-то вдруг заменил мои привычные кишки. Загавкал позади и захлебнулся не окончив Хари. Все ближе ко мне был разлапистая стена елей. Топали испуганные коровы, и трубно разнеслось по лугу низкое глухое мычание быка.
— Берегись его рогов! — Крикнул сзади кто-то, и вслед за этим раздалось короткое грязное ругательство.
А я вломился в ельник.
Тугие колючие ветви стегнули меня по выставленным перед лицом руками, неласково причесали по голове и плечам, и наконец через несколько шагов скопление особо плотных ветвей приняло меня так, будто я врезался в упругую глухую стену. Я хрюкнул, наклонился и бросился на штурм этой стены, продираясь сквозь зеленое колючее марево, и кажется вереща. Плюхнуло под ногой, — ручей – запоздало взмокла через несколько шагов нога, когда вода просочилась сквозь низкий с широким голенищем ботинок. Сзади кто-то еще раз выругался, на этот раз длинно и яростно. Я одолел стену ветвей – ту, самую плотную на опушке – и ветром помчался по сумраку леса. Я крикнул, — только один раз – короткий дикий вопль облегчения и замолк, чувствуя только мягкую упругость лестной земли и слыша шум отработанного воздуха, который выбрасывал из легких. Я бежал дикими скачками, огибая деревья, хрустя сучками под ногами, пугаясь произведенного шума и от испуга только набирая скорость как дикий олень. Кто-то нагонял меня, так мне чудилось. И я прибавлял, хотя прибавлять-то уже было дальше некуда. Если бы я споткнулся о какой-нибудь корень, я бы наверно пролетел по воздуху пару метров, такое ускорение я тогда набрал и здорово бы побился. И все же испуг не полностью овладел мной. Через какое-то время мне все же хватило смелости приостановиться. Я обмирая от ужаса оглянулся назад – предчувствие рисовало картину как я сейчас увижу за спиной догоняющих, которые преодолеваю последние шаги. Но за спиной было пусто. И тогда я снова припустил. Но не по той относительной прямой, по которой бежал до этого, а заложив резкий поворот, почти под прямой угол. Воздух жег легкие, я сипел, хрипел, подгонял себя… И наконец остановился… Я был в лесу. Один.
Небо было высоко над головой, отделенное от меня сплетением ветвей. Лес был тих. Лучи солнца лежали на коре деревьев и земле редкими резкими пятнами, делая более отчетливыми дневной сумрак царивший здесь, в царстве хвои и серых стволов. Маленькие ели стояли пушась свежей зеленью, а большие деревья зеленели вверху, а на моем уровне щерились мертвыми голыми, отжившими свое ветками. Я еще раз покрутил головой. Вроде я оторвался. Только вот проблема была в том, что если преследователи потеряли меня. То и я потерял их. И если раньше чувство угрозы, сводя мышцы напряжением давило мне спину, то теперь опасность грозила с любого направления. Я чувствовал что вот-вот, выскочит один из тех троих, справа или слева. Я присел у древесного ствола, вцепившись в его кору, и обнял его обессилено дыша. Дышать я старался тихо.
Мне не нужно было думать о том, что случилось, и кто напал на меня. Когда тот в центре спустил тетиву, — именно в тот момент, — я почему-то и узнал его. Это был дружинник дроттина Эйнара. Я не помнил, был ли он на пиру, — зато отчетливо вспомнил его, когда мы купались, и Эйнар проезжал мимо нашего двора…
Да, мне не нужно было думать о том, что случилось. Но мне нужно было думать, что делать. Это ведь не я оскорбил дроттина, и не по мою душу приехали сюда эти три головореза. Значит Вермунд с семейством в опасности. По крайней мере сам Вермунд – точно. Да нет, и не только он. Раз пришли и за мной, значит что? — Значит решили убить всех. старое как мир дело – не оставлять свидетелей. Нужно же предупредить их. Но стоп… Я размышлял, дыша все тише, обняв рукой ствол, с которого падали старые шелушинки отжившей коры. Не три человека в дружине Эйнара… Сколько же он сюда послал? И не орудуют ли они уже на дворе Вермунда, пока я только собираюсь предупреждать?
Скорее всего я уже опоздал. Опаздываю, пока сижу здесь. Да нет, уже опоздал. Почти наверняка. Видимо ко мне на поле завернуло только несколько человек, а остальные поехали ко двору. Как же им было не знать, что здесь и как расположено, если они регулярно ездят здесь на жрачку, на свое полюдье… И все же, я этого не знаю точно, опоздал ли я. Значит, — нужно бежать и предупредить.
Рядом с этой благородной мыслишкой, билось и еще одна, пару раз скользнувшая почти не оформившись, почти… Если сейчас бежать не на двор Энара, а в лес – то куда бежать? Куда потом? Бежать предупредить Вермунда это был путь к опасности. Но бежать дальше в лес, — это был путь в никуда. Да, да, мне нужно к острову Одина. Но этот путь был пока умозрительным, и было не очень понятно как начинать его из леса а двор Вермунда – реальным. Наверно вот это вместе – с одной стороны желание предупредить, а с другой желание отсрочить бег в неизвестное, и предопределило мое решение. Да и не простил бы я себе никогда, если бы убежал, и бросил их, и знал бы что даже не попытался ничего сделать.
Беда была только в том, что я не очень представлял, где сейчас нахожусь. Я никогда не бегал так далеко в лес.
Я просто заблудился.
О, конечно я ходил по лесу в окрестностях поля. Но это чаще было, когда я был у старого Оспака в подпасках. Потому уже, когда мне доверили стадо я уходить надолго не мог. Но видимо так далеко как сейчас, я не забирался. Я не знал где я. Или, может я просто потерял ориентировку. Так тоже бывает. Сбившись с направления можно плутать и в знакомых местах, пока не увидишь кокой-то памятный ориентир… Как же я бежал сюда? Я постарался восстановить в голове свой путь. Сначала от поля по прямой. Потом поворот влево. Примерно на под прямым углом плюс-минус… Сильно плюс-минус… Потом это дерево, и… С какой стороны я в первый момент к нему прислонился? Я же буквально сполз по стволу… С какой стороны я прибежал. Вроде с этой? Вроде…
От летнего выгона можно было пройти ко двору Вермунда напрямик через лес. И этот путь был короче, чем по дороге, потому что дорога шла не по кратчайшему пути, а углом для того чтобы не прокладывать полностью новый путь, а воспользоваться уже проложенной дорогой по берегу озера. Путь напрямик через лес я знал достаточно хорошо. Им ходили иногда, когда не надо было вести с собой животных или везти телеги, но ходили только днем, да и то, преимущественно мужчины – из-за диких зверей лес здесь был отнюдь небезопасным местом. Эта мысль заставила меня пожалеть о утерянном копье, но я не стал отвлекаться на бесполезные сожаления, и продолжил рисовать в голове воображаемую карту. Я бежал от выгона на этой условной карте "вверх" и потом "влево". Стало быть озеро и прибрежная дорога были "внизу". Хутор Вермунда там же внизу, но "левее" от меня. Значит, я сейчас находился сильно выше хутора Вермунда, оставив выше и справа выгон… Получалось, что теперь мне нужно идти вниз. Там я либо наткнусь на знакомые приметы условного лесного пути между хутором и выгоном, либо – если вдруг не смогу их опознать, — так или иначе, без вариантов выйду к озеру, и идушей по его берегу дороге. Только вот, не напороться бы на дротов Эйнара… Стоп, это я представляю себе карту по привычке, со стороны озера. Сейчас же, я лицом к озеру спиной к горам. Значит лево и право меняются местами…
А еще, не начал ли я кружить? Говорят, человек в лесу ходит не по прямой, у него одна нога сильнее другой, и он незаметно для себя, без ориентиров закладывает крюк… Не сделал ли я уже такой крюк на бегу? Прав ли я в своих расчетах? Совсем заблудиться мне вроде не светит. Здесь район с одной стороны ограничен берегом озера, а с другой текущей от него – вернее впадающей в него рекой, берущей начало в горах. Той самой, по которой меня принесло сюда зимой… И все же, если я заблужусь, то пока выйду к ориентирам потеряю уйму времени. И без того крохотный шанс, что я успею предупредить Вермунда становится совсем призрачным… Но лучших вариантов все равно нет. Что толку размышлять? Надо идти.
Я повернулся в сторону, котрую определил примерно как путь вниз, к озеру быстро пошел, пригибаясь, но стараясь держаться как можно тише. Нога в промоченном башмаке была сырой, и я мимоходм подумал, что если ботинок высохнет по ноге, то я могу стереть себе ногу. Да нет, не должен, он достаточно велик… Ах, жаль все же что я потерял копье. Не потерял – поправил меня суровый внутренний голос – сам бросил. Ну да, так, выбросил. Но я бросил его инстинктивно, и похоже – не тот момент правильно. Не смог бы я так пронестись по полю с копьем. Догна ли бы меня – и… Но теперь без копья я чувствовал себя особо безоружным. Конечно вряд ли я смог бы что-то противопоставить дроттам Эйнара даже с копьем. Но сейчас я и против зверя беззащитен.
Память некстати подбросила образ того наглого волка, что пытался когда-то отбить у меня добычу из стада. Мы тогда только с собаками его и отогнали… Вспомнив о собаках, я вспомнил Виги болтающегося по земле, потому что дротт Эйнара расшатывал в ране копье. Виги так и не понял, что произошло. Он не считал людей угрозой, не знал что они тоже могут быть как те, кто выходит из леса. Ему было так весело бежать рядом с конем, он наверно даже не понял – за что. Такая обида была в его последнем визге. И Хари. Старый Хари. Я слышал его последний лай. Это я сообразил только сейчас, задним числом. А ведь он был на дальнем конце поля, у самого домика, и мог сбежать. А он бросился нам с Виги на помощь. Мудрый, обленившийся Хари. Что толкнуло тебя на старых негнувшихся лапах не в лес, а ко мне? Разве это был мудрый выбор? Разве это стоило тех кусков, что перепадали тебе с моего стола? Я так редко чесал тебя, а Виги и того меньше… Я не видел твоей последней минуты Хари. Я был слишком занят впустую лупая глазами. Возможно, что именно ты подарил мне те секунды, что позволили добежать до леса. Возможно те мгновения, которые третий потратил на тебя, позволили мне юркнуть в лес. А ему не позволили догнать меня, или метнуть копье… Тебя Хари, твой инстинкт толкнул ко мне. А меня мой инстинкт толкнул в лес, и я бежал… Я струсил, да… Но ведь вы были уже мертвы, и мне нечего было защищать на той поляне. А сейчас я иду предупредить тех, кто был добр ко мне. Если успею…
Я шел по лесу. Я почувствовал под ногами едва заметный улон. Значит, я не ошибся и иду примерно правильно, — к озеру. Я старался глядеть по сторонам, и все же, мысли заливали меня. Я не был готов. В детстве и подростком, я бывало дрался со сверстниками. Но там ставкой не бывала жизнь. А потом, тот случай с женщиной из красного БМВ, после которого я попал сюда. И вот то, что происходит теперь. И оказался не готов, тотально. Странно… Странно… Я прожил не так уж мало лет, и считал себя мужчиной. Я ведь носил брюки, писал из своего крантика на стену, чего не умеют девушки, получил более-менее денежную профессию, социально так сказать, реализовался. Я считал себя полноценной мужской единицей. Пока не оказался в ситуации, где меня хотели убить. Сперва парень с пустыми глазами и арматурным прутом. А потом человек, что улыбался мне, пуская в меня стрелу. И оказалось, что я от удивления не мог даже пошевелиться. А когда смог – спасибо случаю и древку копья – все на что меня хватило, — это убежать. Но ведь и еще до этих случаев, я мог оказаться в такой ситуации. Мало ли дегенератов выползало по ночам на промысел, не гнушаясь разбить прохожему голову, чтобы пощупать его кошелек. Меня от такой встречи хранила привычка не искать на пятую точку приключения после того как стемнеет, и полиция, — которую мы все привыкли ругать, но которая худо-бедно, но не позволяла твориться на улицах полному беспределу. А если бы я вдруг все же встретился в своем мире со шпаной, которая захотела бы меня убить… А если бы я был с Настей, и они захотели бы и её тоже? Я бы вот так же стоял и лупал глазами, пока мне не дали бы по голове? Или бы я успел что-то вякнуть, и попытался неловко ударить, — прежде чем опять бы получил по кумполу? Тогда чего я вообще стоил и стою как мужчина? Какая разница, дикарь в груботканой одежде с луком, или бритый крепыш с поганым прутом? Живешь, живешь в мире, жрешь, спишь, выказываешь людям свое мнение, свое неудовольствие. И вдруг оказывается, — ты овца. А вокруг волки.
Все это крутилось у меня в голове чехардой, Виги, Хари, мысли о моей мужской состоятельности. Мысли о Виги и Хари рождали жалость и гнев. Мысли о моих первых схватках – стыд. Основой же всему был страх, который так и не отпускал меня с тех пор как я увидел тех трех всадников на поле.
И все же я первым заметил бегущего по лесу человека.
Глаз уловил движение слева на фоне деревьев, — мелькнул перекрывая и вновь обнажая просветы в ветвях деревьев силуэт. Я ухнул вниз, раньше чем успел что-то сообразить. По счастью, не потеряв из вида силуэт, — сказалось то, что он был ниже меня по склону.
По счастью, — потому что через несколько секунд узнал бегущего человека. Человечка. Это был Лейв.
Я открыл рот, чтобы позвать его. И тут же опасливо захлопнул, и огляделся по сторонам, — нет ли кого рядом, не бежит ли кто за мальчишкой. Я никого не увидел, но кто в это лесу разберет… Лейв уже промчался мимо меня, еще несколько секунд и он исчезнет… Я сгорбясь поднялся.
— Лейв, — задушено вякнул я. Вы никогда не пробовали кричать, но кричать тихо? — Лейв!..
Мальчишка присел пружинясь в коленках и испуганно заозирался. Увидел меня.
— Димитар!
Он вскочил, побежал ко мне, вцепился в руку. Глаза у него были круглые.
— Я думал ты погиб! — Вскрикнул он.
— Тише, Лейв, бога ради. За тобой никто не бежит? Никто не гонится?
Он испуганно оглянулся.
— Нет.
Я вздохнул чуть свободнее. И начал хоть что-то соображать.
— Почему ты бежишь слева, от выгона? Ты был на летнем выгоне?
— Был. Оспак…
— Послал тебя отнести мне еду. Ну конечно… Ты дошел до выгона? Ты видел?
Он видел. Вцепившись в меня, и вздрагивая, он рассказал как дошел до выгона и увидел труп Виги, и трех незнакомцев, которые заканчивали выкрамсывать вырезку из трупа коровы. Ему хватило ума не выходить к ним, обогнуть выгон по опушке и побежать через лесную дорогу к хутору. Умный мальчик…
— Я думал, ты погиб, — повторил Лей.
— Нет, я сбежал. Подожди, подожди… Но ведь ты, Лейв, что, и на выгон шел здесь, лесом?
Он кивнул.