Он выключил рубильник.
– Надо беречь батареи.
Они вышли из радиоцентра. Больной все еще спал. Когда они вошли в кабинет комиссара, Йенсен сказал:
– Ответьте мне на несколько вопросов.
– Не имеет смысла,– сказал врач и опустился в кресло для посетителей.
– Я привык, чтобы на мои вопросы отвечали.
– Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что бессмысленно о чем-либо спрашивать, пока мы не можем ответить на главный вопрос: что такое «Стальной прыжок»?
Он задумчиво посмотрел на Йенсена.
– Правда, я знаю человека, который мог бы нам в этом помочь,
– Кого вы имеете в виду?
– Того, кто прислал вас сюда.
– Министра?
– Нет, он лишь подставная фигура, которую используют для предвыборных афиш.
– Министра просвещения?
– Совершенно верно. Он знает то, что нам неизвестно. С другой стороны, нам известно многое, о чем он не имеет ни малейшего представления.
Он немного подумал, потом спросил:
– Как, по-вашему, нам удастся заманить его сюда?
– Это нелегко.
– Всегда есть способ этого добиться.
– Какой же?
– Насилие,—лаконично ответил врач.
Он встал и быстрыми шагами направился в радиоцентр. Йенсен остался в кабинете.
23
– Вы мне не нравитесь, Йенсен,—сказал полицейский врач.
Комиссар Йенсен не ответил.
– Не сочтите это за личную обиду. Вы мне не нравитесь потому, что служите в полиции.
Они сидели на переднем сиденье полицейской машины. Йенсен включил сирену и на большой скорости гнал автомобиль по вымершим деловым кварталам центра города.
– Вы можете не снижать скорости,—заметил врач.—Баррикады уже убраны. Сумеете доехать до аэродрома за полтора часа?
– Попробую.
– Тогда мы успеем к прибытию самолета, на котором прилетает наш общий знакомый.
– А вы уверены, что он прилетит?
– Да.
– Как вам удалось это сделать?
– Очень просто. Он был в равной степени удивлен и обрадован, когда увидел на аэродроме знакомый истребитель. Когда же он узнал, что вы находитесь в самолете, его радость превзошла все границы. И тогда ребята втащили его в кабину и взлетели. Если верить древним сказаниям, таков лучший способ заполучить желанную женщину. Уговоры, хитрость и наконец – сила.
Автомобиль промчался мимо королевского замка и Министерства связи, затем миновал здания Комитета коалиционных партий и Министерства внутренних дел.
– Конечно, если бы заглянуть туда, мы нашли бы ответы на все наши вопросы,—заметил врач.—Но так быстрее.
В холодном вечернем свете огромные здания казались причудливым нагромождением камней. Йенсен направил машину в туннель, ведущий на юг.
– Конечно, полиция нужна,—продолжал врач как ни в чем не бывало,– но наша полиция всегда была слугой капитала и высшего чиновничества. В ней слишком сильны буржуазные идеалы, чтобы ее можно было перестроить. То же относится и к армии. А нам нужна социалистическая полиция и социалистическая армия, поэтому старый аппарат насилия надо уничтожить и на его месте создать нечто принципиально иное. Вот почему вы мне не нравитесь. Из принципиальных соображений.
Йенсен, сжав губы, слушал монолог врача.
– Когда насквозь прогнившие полиция и армия по той или иной причине перестают выполнять свои функции, создается положение, которое профессионалы называют революционной ситуацией. И вот теперь кто-то оказал нам большую услугу, устранив армию и полицию. Очевидно, это произошло ненамеренно, да и все то, что этому предшествовало, было ужасным. Недаром даже те из нас – а таких было немного,—кто стремился к скорейшему созданию революционной ситуации, содрогнулись.
Неожиданно врач хлопнул Йенсена по плечу.
– Послушайте, Йенсен, вы остались совсем один. Понимаете? Единственный полицейский в стране.
– Да.
– Это ваша последняя возможность, Йенсен. Я готов пойти вам навстречу. Если вам что-нибудь еще непонятно, а я могу вам помочь – к вашим услугам. Спрашивайте!
Йенсен молчал.
– Ну, спрашивайте же, Йенсен, В крайнем случае я могу подтвердить часть ваших догадок.
– Догадок?
– Или выводов, если хотите.
– Болезнь… —начал Йенсен.