Министр опустился на стул. Он по-прежнему казался озадаченным, но к нему вернулась былая самоуверенность. Очевидно, присутствие Йенсена убедило его в том, что ничего серьезного не произошло. То обстоятельство, что рядом с ним находится человек, привыкший выполнять приказы и подчинявшийся ему, успокоило министра.
Когда его ввели, Йенсен стоял у небольшого письменного стола. Теперь он сел. Достал ручку и блокнот. Равнодушным взглядом скользнул по сидящему перед ним человеку.
Министр с явным раздражением взглянул на полицейского врача, по-прежнему стоявшего у окна.
– Кто это?—надменно спросил он.
– Полицейский врач моего участка.
– Ах, так. Ну-с, Йенсен, эпидемия пошла на убыль?
– Как будто.
– Больше нет риска заражения?
– Нет.
Министр с облегчением вздохнул.
– Превосходно.
Но тут же вспомнил о том, что произошло, и в его голубых фарфоровых глазах появился угрожающий блеск.
– Кто посмел сыграть со мной такую шутку? —спросил он.—Как это могло случиться?
– Поскольку страна, откуда вас привезли, для нас официально не существует, вряд ли стоит обращать внимание на такие формальности,—невозмутимо произнес Йенсен.
Министр подозрительно посмотрел на него, но воздержался от комментариев.
– Во время нашей прошлой встречи – а это было ровно сутки назад – я согласился выяснить положение в стране и попытаться раскрыть причины, которые его обусловили.
– Правильно, Йенсен. Но теперь, когда эпидемия нам больше не угрожает, отпала необходимость в дальнейшем расследовании. Объясните, что это за дурацкий маскарад на аэродроме?
Йенсен с непроницаемым выражением лица перелистывал блокнот.
– И кто эта женщина с автоматом? Надеюсь, он не был заряжен?—допытывался министр.
– К сожалению, расследование еще не закончено,—сказал Йенсен.—Я прошу вас ответить на несколько вопросов.
– Меня? Уж не собираетесь ли вы меня допрашивать?
– Именно это я и имел в виду.
– Вы что, спятили, Йенсен? Если вам удалось что-нибудь узнать, подайте рапорт. И позаботьтесь, чтобы меня как можно быстрее доставили в министерство. Между прочим, можете доложить результаты по пути.
Он поспешно встал.
– Эпидемия и в самом деле больше никому не угрожает?
– Я ведь уже сказал.
– Тогда почему мы здесь сидим?
– По-моему, для вас небезопасно выходить из комнаты…
– Не понимаю, о чем вы говорите, Йенсен. Вставайте, нечего терять времени.
– Мой долг позаботиться о вашей безопасности.
– Для этого существует полиция и армия. Свяжите меня с ними.
– Телефон не работает. Но если бы даже телефонная связь и действовала, вам бы это не помогло. Полиции и армии больше не существует.
– Что вы там такое несете?!
Министр пренебрежительно взглянул на Йенсена.
– Не нашли ничего лучшего, как послать полицейского,—пробормотал он.—Я же всегда говорил, что это кретин.
И он с раздражением пожал плечами.
– Почему полиции и армии не существует? Чем это вызвано: войной? Вторжением?
– Болезнью,—ответил Йенсен.
– Глупости! —отрезал министр.
Полицейский врач неслышно отошел от окна и остановился за спиной человека в элегантном сером костюме. Подняв правую руку, он ребром ладони ударил его по шее. Тот рухнул на пол.
– Это знак преданности народа,—сказал врач.—А теперь встаньте и раскрывайте рот только для того, чтобы отвечать на вопросы.
Йенсен с очевидным неодобрением посмотрел на врача.
– Это было излишним,—спокойно заметил он,—Если что-либо подобное повторится, я прекращу допрос.
27
Министр сидел на стуле против Йенсена. Его глаза растерянно бегали, свернутым в комок белым шелковым платком он вытирал кровь в уголках рта. Врач снова занял свое место у окна.
– Сначала несколько уже известных фактов,– сказал Йенсен.—А потом вы ответите на интересующие меня вопросы.
Министр краем глаза покосился на окно и кивнул.
– Тысячи людей умерли от болезни, поразившей определенные слои населения. Было бы неправильно говорить об эпидемии, так как выяснилось, что болезнь незаразная.
Министр вопросительно поднял брови.