Свадьба Крыси стала поводом для очередной грандиозной гу-
лянки. Сначала Валет мечтал дождаться батьки, чтобы тот лично
их поженил, но Нестор все не возвращался, и решено было потом
отпраздновать с ним еще раз.
Анархисты, хоть и сокрушались, что их товарищ откалывается
от большинства, в целом Крысю одобряли.
— Ничего, она девка правильная! — слышалось то и дело. —
Ты, Валет, главное, воспитай из нее настоящую боевую подругу...
Худенькая темноволосая невеста в белом платье была очарова-
тельна. Вот только с обувью была беда: сидеть в своих огромных
черных туфлях она еще могла, а когда надо было встать, приходи-
лось влезать в тапочки. Но Крыся была счастлива и почти не об-
ращала внимания на подобные мелочи.
— Вот все и сбылось, только по-другому — улучив момент, ска-
зала ей Нюта. — И имя у тебя стало другим, и платье белое при-
годилось.
— А вдруг оно принесет мне несчастье? — спросила та, слегка
захмелев от выпитой браги и всего происходящего. — Сама зна-
ешь, оно ведь не для свадьбы шилось.
— Не бери в голову, — отмахнулась Нюта, хотя по спине про-
бежал непрошеный холодок.
— Ты свое тоже не выбрасывай, — попросила Крыся. — Может,
еще пригодится.
— Мое платье в крови, — машинально ответила Нюта. Крыся
как-то замялась и отвела глаза.
— Я не знаю, говорить тебе или нет. Мы теперь надолго расста-
емся, может, навсегда. Помнишь сталкера Макса? Я знаю, ты по-
мнишь. Так вот, на станции о его смерти странные слухи ходили...
— Что ж тут странного? — спросила Нюта с деланным безраз-
личием. — Ушел наверх и погиб. Наверху опасно.
— Кто-то говорил: это Игорь упросил Верховного послать
Макса исследовать Тушинский аэродром. Будто бы ему рассказа-
ли, что там еще много полезного осталось. Сам-то не пошел, не-
бось. Игорь знал, что ты к Максу неровно дышишь. Все знали...
разве от людей такие вещи скроешь? А одна девчонка мне гово-
рила, что Макс так прощался с ней, будто знал заранее, что не
вернется.
Нюта почувствовала неожиданную обиду: и на какую-то дев-
чонку, которую она, скорее всего, никогда больше не увидит —
«С ней прощался, не со мной!» — и на подругу, которая все знала
и молчала так долго. А вслух спросила:
— И почему тебе, посторонней, все рассказывали, а мне нет?
Хотя это именно меня в первую очередь касалось!
— Ну, может, Верховного боялись. И потом, ты, Нюточка,
только не обижайся, но ведь ты сама от себя людей отталкиваешь.
На Спартаке тебя считали гордой, надменной, черствой.
Нюта хмыкнула. Значит, сначала ее объявили изгоем и драз-
нили подкидышем, а потом удивлялись, чего это она такая нела-
сковая? Странные люди!