голову ерундой забивать? Будем жить, пока живется, и про завт-
ра не думать, а если и впрямь в зверя превратишься, — анархист
усмехнулся, — стану в туннелях на поводке выгуливать!
Несмотря на грубость его слов, в них звучала какая-то стран-
ная, надломленная нежность. Так искренне и страстно с Нютой
еще никто не разговаривал, тем более — взрослый и вполне вид-
ный мужчина. Вот если бы Макс когда-то сказал ей такие слова!
Но Макса уже нет, он уже ничего ей не скажет. А Кирилл...
— Тебе нехорошо, — торопливо сказала она, заметив, что на
лбу у Семена выступила испарина, а глаза лихорадочно блес-
тят. — Пойдем, я налью тебе чаю. — И она ласково, но твердо взя-
ла мужчину под руку и потянула в сторону ближайшего костра.
Тот нехотя послушался.
Кирилл встретил их подозрительным взглядом, но Нюта сде-
лала вид, что не заметила этого, и вслушалась в разговор.
— Эх, разве теперь умеют гулять? — сокрушался один из анар-
хистов, худенький тщедушный мужичок. — Вот раньше гуляли
так гуляли. Был у нас один здоровенный бугай по кличке Ма-
монт, большим авторитетом пользовался среди ребят, с самим
батькой Нестором соперничать мог. Слушали его, как никого
другого. Вот если б, к примеру, вздумалось ему сказать, что Зем-
ля имеет форму чемодана, половина из нас сразу бы ему повери-
ла. Тем более молодежь, которая в метро родилась и не очень-то в
курсе, как там оно на самом деле. А другая половина задумалась
бы — вроде оно и не так, но раз сам Мамонт сказал, значит, что-то
в этом есть, так уж его уважали. Батька даже косо посматривал на
него — Мамонт, конечно, бойцом был первостатейным, но зачем
ему такой конкурент? Только одно и спасало: Нестор — мужик
башковитый, а у Мамонта с мозгами было не сказать, чтоб уж
очень хорошо.
И вот как-то сидели мы, пили, и зашел разговор, смогут ли лю-
ди снова наверху жить? Слово за слово, такой спор разгорелся,
орут все друг на друга. Мамонт страшный, пьяный, вдруг вскаки-
вает и кричит: «Э, да что там! Пора землю возвращать себе! Кто
смелый, за мной!» И, как был, без комбеза, без противогаза, с од-
ним автоматом кинулся наверх. Часовых у ворот одной левой
смел, да они и не пытались останавливать, понимали, что беспо-
лезно. Батька посмотрел ему вслед и говорит: «Ничего, нагуляет-
ся — сам прибежит». Несколько человек, правда, побежали было
следом, но те, хоть и пьяные, соображения не потеряли. Пока они
костюмы да противогазы натягивали, время и ушло. Когда вы-
брались, услышали только выстрелы вдали, потом крик — и все
стихло. Они даже смотреть не пошли, и так все было ясно. Бать-
ка, хоть виду и не показывал и скорбел со всеми, на самом деле,
небось, рад-радешенек был — одной головной болью меньше ста-
ло. Вот как раньше гуляли у нас! А теперь все не то...
Семен обвел всех тяжелым взглядом.
— Зачем все это? — презрительно спросил он. — Свадьба. Хэппи-
энд. Как замечательно! Глядишь, со временем и детки пойдут, шес-