мне, Миша? Не думал я, что у нас до этого дойдет. Ты же зна-
ешь — стоит мне крикнуть, и охрана от тебя мокрого места не ос-
тавит.
— Не пугай, Юра. Если ты хочешь, если ты посмеешь меня
убить — убивай, мне все равно. Я скажу тебе, почему ты не мо-
жешь остановиться. Если сейчас ты посмеешь признаться людям,
что столько девочек угробил напрасно, они тебя разорвут в кло-
чья. Это тупик, Юра. Мы не можем остановиться, но и жить так
дальше невозможно.
Верховный молчал. Когда он заговорил, тон его был совсем
другим.
— Миша, Миша, ты просто устал. И я тебя прекрасно понимаю.
Вспомни, сколько лет мы знаем друг друга, и ты всегда мне верил.
Почему же сомневаешься теперь? Ведь мы с тобой сто раз уже об-
суждали и пришли к выводу — правильно предсказать дату конца
света удалось лишь индейцам. Значит, и в остальном они были пра-
вы. Конечно, у нас масштаб не тот, но мы ведь делаем все, что в на-
ших скромных силах. Как говорится, чем богаты... И ты ведь согла-
шался со мной, что нужно отказаться от прежних богов, которые
все равно не сумели спасти человечество. И что наша религия все-
сильна, потому что она — единственно верная. Синтез верований
индейцев и древних славян — ведь и они поклонялись Солнцу. Ведь
только мы, Миша, мы одни во всем метро еще и задаемся глобаль-
ными вопросами о судьбах мира, мы здесь последний оплот духов-
ности. Только мы в состоянии еще как-то поддерживать мировую
гармонию. Все эти красные, синие, зеленые, коричневые — им не до
того, они только между собой грызутся, самолюбие свое тешат. Да-
же в Полисе заняты не тем, хотя могли бы все проанализировать и
сделать те же выводы, это ведь на поверхности лежит. Не напрасны
наши жертвы, Миша, поверь. Помнишь, как ты восхищался моей
гениальностью, когда я доказал, что через сорок два года после Ка-
тастрофы наступит уже полный и окончательный... конец света.
И спасутся лишь избранные. Те, кто правильно понял происходя-
щее, сумел верно истолковать знамения свыше. То есть мы.
— Да как это можно доказать? А вдруг не наступит?
— Ну, если не наступит, тогда я лично перед тобой извинюсь.
— Столько не живут, Юра, — вздохнул человечек.
Но видно было, что он уже сдается. Верховный, как всегда, су-
мел найти нужные слова.
— Значит, Зоя, говоришь, жалуется? — спросил он.
— Только не трогай ее, Юра, прошу тебя.
— Ну что ты. Я понимаю — ей тоже непросто. Она девчонок
растила, привязалась к ним. А кому сейчас легко, Миша? Но мы
должны уметь поступаться личным ради общественного. Да, сда-
ла она за последнее время, сильно сдала. А ведь какая женщина
была, Миша. Доконала ее подземка.
— Это не подземка ее доконала. Это ты ее доконал, Юра. Она
извелась уже вся, вот-вот нервный срыв будет.
— Да? Ну спасибо, что предупредил. Я с ней поговорю, — успо-