и говорит: «Живой был положен с мертвыми». Тут-то люди и
смекнули, что к чему, и побежали к тому склепу, да уж поздно.
Видно, когда трупы складывали, солдатик тот сомлел, вот его
вместе с ними впопыхах и замуровали...
Немного помолчали, а потом Нюта, набравшись храбрости,
спросила:
— А вы ничего не знаете про такую... Алику-заступницу?
— Кто ж не слышал про Алику? — отозвалась другая женщина,
помоложе. Нюта смущенно созналась, что ей в самом деле неиз-
вестно ничего, кроме имени.
— Откуда ж ты такая взялась? — изумилась женщина. — Ну
ладно, слушай. На одной станции, никто не помнит, на какой, но
может, даже на Полежаевской, жили люди. И что-то у них там
случилось с водой, а может, радиация была выше нормы, но толь-
ко стали иногда у тамошних женщин рождаться красивые детки-
ангелочки с голубыми глазками. А потом смотрят люди — детки
эти только лет до трех нормальными остаются, а потом потихонь-
ку превращаются в дебилов и к пяти уже лежат пластом и под се-
бя ходят, а потом умирают. И главное — только голубоглазые, а
если глаза какого другого цвета, то живут себе и живут, как обыч-
ные люди. И когда комендант это заметил, отдал он тайный при-
каз повитухе Марье, здоровой бабище, давить таких младенчиков
сразу, как на свет появятся. А то что получается: еды и так не
шибко много, чего ж кормить дебилов и тратить на них время и
силы, раз они все равно потом умрут? Дети-то здоровые нужны.
А младенчику много ли надо — сунул ему в рот платок, он и за-
дохнулся. Матерям же говорили, что ребенок мертвый родился.
Но слухи-то шли, конечно. И вот пришло время рожать той са-
мой Алике — а была она красавица, кудри темные, глаза карие, са-
ма сильная и смелая. Не уследила повитуха — только ребенок ро-
дился, крикнул, мать на руки его и схватила. Глянула в его лицо,
в глазки его голубые и говорит: «Отойдите от меня, не отдам его
никому». Повитуха-то растерялась, ей велели без шума все де-
лать, а как теперь без шума? А Алика тем временем кое-как оде-
лась, хоть слабая еще была, ребенка крепко к себе прижала и го-
ворит: «Отпустите лучше меня с ним, уйду я от вас. Все равно, ес-
ли убьете сыночка, жить не стану, руки на себя наложу, да еще с
собой на тот свет кого-нибудь прихвачу. Зачем вам лишний грех
на душу брать?» Растерялись все, но остановить ее никто не по-
смел, вот и ушла Алика в туннель, прижимая к себе ребенка. Не-
дели через две нашли там скелет, дочиста обглоданный, и реши-
ли, что это их беглянка. Похоронили останки без шума, поплака-
ли женщины над ней, страдалицей, но история на этом не
кончилась. Как-то шел один челнок по туннелям и заплутал.
Свернул не туда, и вот уж совсем из сил выбился, а вокруг все
страшнее. Тут ему навстречу выскакивает тварь свирепая, скалит
зубы и шипит, вот-вот бросится. «Ну все, — думает бедолага, —
смерть моя пришла». И вдруг явилась перед ним женщина красо-
ты необыкновенной, с полугодовалым голубоглазым ребенком на