Хаоса добавил царевич, прибывший со своей мишпухой без предупреждения, сюрпризом а-ля "снег за шиворот". Конечно, формальным главой делегации числился Борис Голицын, променявший придворные козни на деревенские интриги, но и сам Иоанн изменился слегонца.
Вернувшись в Кремль, он разогнал богомольно-просильное окружение, посоветовал духовнику побольше изучать святые книги и поменьше нудеть, сменил престарелого бессмысленного "дядьку" Петра на тридцатипятилетнего ветерана Игната, в котором почувствовал собрата по духу. Даже покои поменял, заполучив нормальную светёлку вместо вонючей от чада лампад "темнилки" и две комнаты к ней. Договорившись со старшим братом-царём, стал самолично получать положенные на содержание пятьсот ефимков в месяц, складывал их в кубышку и тратил по разумению. Экономия на еде, путём бесчисленных постов, прекратилась, моленья и каянья сменились учёбой. Даже столь нелюбимая арифметика, поддалась его упорству. Раз Мишка посоветовал полюбить нелюбимое - значит это правильно! Софья, силовые бояре и князья, царские советчики-поляки не обращали внимания на малолетнего "недоумка". Любой, уверенный в себе, мудрый руководитель знает, что если дитё капризничает и выдумывает всякую чугундурость, но не путается под ногами - это хорошо. Царевич действительно не мешал никому, создав свой микромир в уголке Кремля.
Чтение, учёба, прогулки на свежем воздухе - мелкий даже нямкать стал отдельно ото всех и больше не смущал никого своим поведением за столом. А когда наступила зима, все с радостью восприняли отъезд Иоанна куда подальше, даже не в Преображенское, а в неведомую Беспутку.
В борьбе за власть, потеря одного, пусть даже слабого, претендента, только радует. И лучше, если она произойдёт "не в нашем районе"!...
Михайла, глянув в глаза Ивана Алексеевича, поразился. Взгляд царевича выражал отчаянную уверенность человека, сделавшего свой выбор. Пусть не соответствующий канонам, или слишком опасный, может вообще неправильный, но твёрдый. Проблема осознания "так или иначе" довлеет над многими и висит стопудовым грузом на плечах и поведении. И лишь принятие решения приносит долгожданное облегчение, а вместе с ним и энергию, подпитывающую желания и стремления. Тем более, что юный Романов перехватил у Вяземского самое сильное оружие всех времён и народов - улыбку! И понемногу осваивал все вариации её применения.
Дополнительно построенный "гостиничный комплекс" вместил в себя кремлёвскую делегацию и их имущество. Даже, неожиданно севшему на хвост Льву Нарышкину нашёлся двухместный номер. Шестнадцатилетний брат вдовствующей государыни добровольно вызвался составить компанию Иоанну до рождественских праздников. Явный политическо-экономический разведчик поглядывал вокруг с пренебрежением и восхищением одновременно. Жизнь "стопервокилометрян" была ему неинтересна, но их ремёсла вызывали определённую зависть. Всё-таки, когда даже крепостные, начинают использовать тёс и доски в бытовых целях, а моются мылом и шампунем не может не интриговать. Каждому хочется жить лучше и получать больше со своих владений, нужно лишь понять, как это достигается. Мишкины крестьяне явно не выглядели голодными, сирыми и убогими, а наоборот - радовались жизни и были энергичны. Лёва Кириллович, под влиянием братьев Голицыных, уже разбирался в экономике, пусть даже и не знал этого термина.
Молодые юные парни, те кто вскоре возьмёт в свои руки бразды высокого правления, собрались в своеобразной "беловежской пуще". Только Мальцев знал о кризисе власти 1682 года, но не собирался этим делиться, а всего лишь хотел подготовиться. Пока в Багдаде всё спокойно!...
Ближе к католическому рождеству вернулись "тигрята зачистки", слегка при зипунах и хабаре. Притащили караван добычи, отнятой у татей недалеко от Волгуши. Наткнулись, как выяснилось, случайно, вне задания, но не пропадать же чужому добру. Католиков сразу отправили всем гуртом в Москву праздновать вместе с испанским послом, а половину нажитого раздали простолюдинам. Естественно, по-братски, то есть ту, что попроще и поменьше. Впрочем горожанщина и деревенщина всё равно обрадовались - приятен сам жест, а не наполнение! Лояльность дороже возможных прибылей и лишней копейки, хотя в двадцать первом веке такого Михайлу не поняли бы. Он даже часть иноземных фруктов и сластей задумал раздать простякам к православным праздникам. А ведь мог бы распродать всё, вплоть до дольки апельсина, чтобы прослыть истинным глобалистом-демократом. Кому, по большому счёту, нужны быдло и гопники, когда истина в "правах и свободах", а не в хлебе насущном? Даже местные народовладельцы не понимали молодого Вяземского и его траты. Зачем тратиться по-крупному, когда можно изрядно сэкономить? Впрочем никто, слава богу, не возражал - люди семнадцатого века ни к кому с непрошенными советами не лезли. Своих забот хватало, особенно по подглядыванию.
Хугу Гонсалвеш, назло нормальным людям, имевший имя, о которое языки выворачивались и ломались, сразу занялся изучением русского. А куда он мог деться, коли имел рыльце в пушку и проходил под грифом "нет дыма без огня". Конечно, соответствующий оправдательный документ у него имелся, но... Любитель извращений в бытовом растениеводстве, когда-то упорно пытался выяснить последовательность высаживания разных злаков на одной и той же земле. Как будто тысячелетиями предки были глупее и недальновиднее. Попытки отбирать более крупные зёрна и плоды среди данных богом, вообще выглядели подозрительным. Другие же так не делали! Ну а то, что он старался прирастить веточки яблонь к грушевым или апельсиновым деревьям, моментально сломало его многолетнюю карьеру.
В один распрекрасный день, подозрительного натуралиста-махинатора арестовали и доставили на первый допрос районному инквизитору. Почти все люди, написавшие за три года доносы на него, попали в список личных недоброжелателей, которых он назвал. А вот на обоих собственных братьев Хугу не указал, удивившись слишком поздно их "бдительности". Адвокат посоветовал пройти "испытание водой", как самое простое и убедительное. Конечно, страшно тонуть с навешанными тяжестями, пусть даже на глубине всего лишь три-четыре фута. Да и гарантий нет, что удастся достаточно долго задерживать дыхание. Даже инстинктивный страх перед водяной нечистью давил на подозреваемого. Но и сгореть на костре тоже не хотелось - любой обыватель, с большей радостью, на травке поваляется да на приволье попрыгает. Пришлось согласиться с адвокатом.
Гонсалвеша, как и положено, два дня учили задерживать дыхание, убеждая, что нечисти в водоёме не будет. Более того, гарантировали присутствие на берегу двух профессиональных ныряльщиков и лекаря, умеющего откачивать частично утопших. Всё так и произошло, на глазах комиссии Святой Инквизиции его связали, обвешали отягощениями и погрузили в... бывший римский бассейн, наполненный водой. Никакие брыканья утяжелённого тела не помогли и оно погрузилось на дно, после чего ныряльщики сами забрались в бассейн и вытащили бедолагу. Подьёмная сила ведьм и ведьмаков не проявилась, о чём местечковый инквизитор составил бумагу и заверил печатью! Два положенных дублона возместили моральный ущерб, но осадок у местных остался. Так что, переезд в Сетубал и отрыв от сельской природы оказался вынужденным. Устроившись садовником, Хугу больше не химичил с растениями, хотя даже душа чесалась. А когда представитель местной церкви предложил посотрудничать с душ Сантушем - согласился, узнав что в далёкой Московии нет ни инквизиции, ни запретов на вивисекцию растений. Соответствие желаемого и действительного можно было проверить лишь на месте. Одна непонятка, конечно, бередила душу мичуринца: "Как может вообще хоть что-нибудь расти во льдах Русии?"
Прибыл ещё один обоз, на этот раз с комплектом всего, что нужно для кирпичного производства. Даже сами кирпичи привезли, правда лишь для печи. Одну бригаду строителей моментально сняли с военного обучения и направили на берег Весновки - "накрывать поляну" для размещения производственных мощностей. Заодно, заставили людей выучить все эти "бродяжьи" слова, чтобы жизнь сказкой не казалась. Глинистый холм на глинистом берегу позволял отработать все процессы кирпичеобразования и обучить желающих столь, пока, маловостребованной профессии. Дерево упорно держалось за свой приоритет в строительной индустрии и не хотело особо замещаться иными материалами.
Монтаж лесной крепости постоянно продолжался, несмотря на её использование и гостей, решивших посмотреть на очередную "вяземскую" причуду. Никаких особых функций она не исполняла, находясь в лесу, между трактом и селом.
- Михайла, ну зачем она тебе нужна? - домогался Иван, Романов сын, - Неужель боишься, что тверские стрельцы придут тебя воевать и твою Беспутку отберут?
- Смейся, смейся, Иван-царевич, всем бы над беднягой Мишкой смеяться, - отбрыкивался начинающий князь, - твоим стрельцам здесь весь курс обучения провожу, чтобы всё, как положено было. Ну нельзя курсантам жить в деревне и отвлекаться от службы!
Иоанн достал бумажку, чтобы записать новые слова, но понял, что вообще-то на открытом воздухе холодно.
- А мои стрельцы, как и твои будут палками драться? Али хуже?
- Твои пусть сначала общему порядку научатся и тебе не мешало бы к ним присоединиться, - заважничал ветеран неведомо каких будущих войн.
- Так я же молод ещё, отрок всего лишь, - не стал выделываться царевич.
- Ты, Иван Алексеевич, всего лишь на год младше меня. Самое время осваивать воинское ремесло, оно никогда лишним не будет. Заодно и мышление твоё дисциплинирует.
- Холодно, Миша, пойдём в казарму погреемся, да я четыре новых слова запишу, а то запамятую.
Игорь Мальцев поражался простоте отношения отпрыска царской семьи к окружающим. Никаких понтов, излишней величавости, пренебрежения. Да любой олигархёнок двадцать первого века уже выделывался бы и подчёркивал своё внеземное происхождение.
Лев Нарышкин не выделывался, хотя и держал марку. Правда, в итоге, сломался - уж очень интересные и умные мысли в беседах озвучивались.
- Я своим дренажникам сразу обьяснил сколько денег они получат и за какие работы, - пояснял Мишка, - новое русло Малявки за год не выкопать, но и тянуть с работами не след. Поэтому плачу за канал: закончили очередной участок - получите деньги. Быстрее сделали - быстрее получили!
- А вдруг они всю работу за две недели сделают, чтобы скорее мошну набить? - сделал вывод Голицын и... задумался.
Нарышкин, который тоже хотел быстро отреагировать, вдруг тоже притих. Только царевич сразу озвучил понимание:
- Так это и хорошо! И мужикам плата, и Михайле то, что ему нужно!
- А когда болото начнёт уходить, я много полезного получу: и торф для печей, и перегной на поля и ценную древесину. Залило-то лес! Понятно, что большинство деревьев сгнило, но и морёного дерева, тех же дубов, найдётся в достатке.
Да уж, с морёным дубом не поспоришь, слишком дорого он стоит, большие деньги можно нажить.
- Как же так получается, князь, - очнулся Лев Кириллович, - выходит не зря ты серебро тратишь, ибо золотом окупится? Да ещё и быстрее, чем у других.
Брат царицы быстро осознал ценность сдельной оплаты и уже начал вспоминать, где на его землях болота имеются. Понятно было, что за бесплатно крепостные будут осушать заболоченные местности до второго пришествия. Пока даже дуб не сгниёт!
- А на буреломе я припрятал под корнями пять мешочков с ефимками. И разрешил мужикам разбиться на группы по два-три человека. Им и жалованье идёт и приз, в случае удачи, достанется. Условия просты: вырубили буреломное дерево, пень выкорчевали, всё унесли, а яму землёй с соседнего холма засыпали, с бугорком. Мне - новые пашни, им - оплата!
- Да уж, нехитрая морковка, а ослик за ней тянется, - восхитился Голицын, - небось даже зимой бурелом чистят?
- Ещё как! Правда один мешочек с двадцатью ефимками уже нашли. Теперь желающих невпроворот стало!
Такие суммы, для бывших московских безработных, означают новую обстоятельную жизнь, а не прежний беспросвет. Закон жизни прост: у кого-то золото бочками, а кому-то медной копейки не видать. И не потому что нет желания работать, а просто самой работы нет.
- Что же ты, Михайла Алексеич, крепостных не заставил работать? Всё дешевле обошлось бы, - посоветовал Борис Васильевич.
- Маловато их было в деревне, всего десять подворий, они бы мне много не наработали, - откорячился Вяземский.
Действительно маловато, хотя Беспутка явно не выглядела умирающей деревенькой. Да и дешевизна рабского труда относительна: сэкономишь на копейках - потеряшь в рублях, а то и в инвалюте.
- А если через конюшню мозги вправлять? - полюбопытствовал Нарышкин.
- Конюшня - дело хорошее, но бессмысленное. Она знаний не прибавляет и умений не даёт, только последнее здоровье отнимает у мужиков, - разглагольствовал спец по конюшням, лично их прошедший, - Люди и есть самая большая ценность, так чего ж я их ломать буду? Лучше профессионалов из них выращу, пусть мне пользы поболе приносят!
Скрип-скрип-скрип... Перо Иоанна двигалось по бумаге, записывая не только новые слова, но и их значения... Чпык-ляп-хрясь!
- Погодь, Михайла, я новое возьму.
Лев Кириллович тоже пристрастился записи делать, но у себя в комнате, после бесед. Мишка делился таким количеством мелких полезных секретов, что глупо было ими не воспользоваться в будущем. Особенно, ему нравились подсобные мелкие ремёсла, которые создавались прямо на глазах. Тот же Игнат-краснодеревщик производил маленькие щётки для чистки зубов содой и мелом. Прокалывал мелкие дырочки в тонкой плоской деревяшке, в которые вставлял свиные щетинки и заливал сзади лаком. Даже гости из Европы их купили, оплатив серебром. А другой прибамбас (для почёсывания спины) - деревянную лакированную загогулину с зубцами, научились делать и другие самоделкины. Не всё же баклуши бить и ложки вырезать! Самый главный кирасир всех кирасиров заказал себе комплект из дюжины чесалок и заплатил целых три дублона. Ох и красивы были сии деревяхи - руки сами просились ими вооружиться и спину всласть почесать! Разнообразной всячины в Беспутке и её "отделениях" делалось немало, принося определённый доход умельцам от сохи.
Заветный плуг тоже привезли и Анисим припахал мужиков к их истинному предназначению - поработать испытателями новой техники. Земля, на удивление, хорошо подрезалась, несмотря на холод. Правда в плуг пришлось впрячь семерых лошадей и столько же людей ухватились за ручки по всей ширине. Целую чать вспахали столь быстро, что даже местным бурёнкам стало понятно - пришёл правоверный коммунизм и принёс завтрашнее изобилие. А Вяземский, убедившись, что после нескольких месяцев разработок, испытаний и изменений получено удобное орудие пахоты, тут же заказал ещё два. Мышецкий, не отставая, тоже проголосовал ефимками за интенсификацию. Нарышкин и Голицын, почесали всласть репы, повозмущались ценами, но решились на отчаянный шаг покупки. Даже, несмотря на жёсткое условие: "Деньги вперёд!" Металл на металлоёмкую конструкцию с неба не упадёт и из ручья не выпрыгнет. Оружейник немного прикинул, крякнул и признался:
- Больше до весны сделать не смогу. Струмента и людёв не хватает.
Это означало, что заочный интересант Василий Голицын останется на следующий год без сельхозхайтека, о котором ещё даже не слышал. Хотя и держал ухо востро, но через брата, не желая отвлекаться от своих обязанностей стольника. Сидение за одним столом, положенная позиция "под рукой", исполнение любых царских указюк исполнялось со всем послушанием, но лишь до вечера. А потом, у себя и для себя, Василь Васильич раскрывал записи и мудрил над своим взглядом на разумное хозяйствование. Библиотека Голицына вмещала в себя многие умные книги, начиная с древнегреческих наставлений и древнеримских отчётов Сената. Уж, если римляне ввели законы, регулирующие даже порядок содержания рабов, то следовало брать с них хоть какой-нибудь пример. По отношению к крепостным, хотя бы. Вот только цифры озадачивали! Римский рабовладелец обязан был кормить своё живое имущество слишком изобильно: одна овца на двух рабов в неделю, два хлеба по два фунта весом ежедневно, корзинка овощей и корзинка фруктов ежедневно, кварта лёгкого вина ежедневно, фунт сыра ежедневно...ежедневно...ежедневно... Где же столько еды найти? И как строить римские дороги, коли канавы под них были глубиной четыре фута, кои следовало засыпать слоями песка и камня в двенадцать рядов. Но только на второй год, после того, как её вырыли, а потом ждать ещё год и лишь тогда мостить верх...
Довольные католики, вернувшись после радостной григорианской суматохи, стали заблаговременно готовиться в обратный путь. Схизматики потому и неправильные, что празднуют Рождество за две недели до рождения Христа, да ещё и крестятся наоборот. Поэтому православные их жалели по-своему, раз уж не удалось переучить бедняг. В конце концов, некоторые юродивые тоже говорить толком не умеют, но как-то живут рядом с другими калеками!
Зато, вместе с пиринейскими сумасбродами, прибыл наконец-то и персидский купец, родом из Порты. Саргис, невысокий, полный, жизнерадостный человек, разглагольствовал на всех языках мира и мог бы, при необходимости, стать толмачом даже на переговорах с инопланетянами. Турецкий армянин, выделявшийся благообразным Трудовым Мозолем (или Пузырём Авторитета), имел родственников повсюду, включая Антарктиду. Одна беда, будучи купцом от бога, он хотел торговать всем, что эксклюзивно и монопольно. И пытался всучить всякую байду иноземного происхождения, надеясь на отсталость русских медведей.
- Ты мне сказки не рассказывай о земляном масле, - охолонил его Михайла, - сначала изучи крекинг углеводородов, потом приходи, когда керосин получишь.