112945.fb2 Стихийная работа - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 24

Стихийная работа - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 24

- Что у тебя сейчас срочный заказ, а вообще – как только, так сразу.

- Молодец! Так и надо. Сначала Аджар, раз я уж взялся помогать, потом легенда.

- Аджар?

- Вернемся в замок – узнаешь.

Но сначала я разобрался с тем, из-за чего, собственно, появился в этом захолустье. Один из «родных и знакомых Кролика», то бишь меня, оказался экспонатом в местном зоопарке, и его пришлось выручать. Сначала я собирался обставить побег более-менее правдоподобно, но теперь просто телепортировал недоумевающего зверя в соседний лес, оставил на его месте записку «Не ждите, не ищите, не вернусь» и вместе с Сэнсом отправился домой, к Аджару и его кольцам.

Четвертый в нашей компании появился в самый последний момент, когда Дверь на континент была уже открыта во дворе моего замка. Бешеный Юнарджи, буйный белобрысый алдар с Замковых гор, с которым мы за несколько лет знакомства не раз вытаскивали друг друга из самых странных и опасных ситуаций. Внешность у Бешеного для своих гор самая типичная. Рост – метр девяносто пять, «косая сажень в плече», грива отродясь не стриженых волос и ярко-синие глаза, какие я очень редко вижу у людей. Ну, кроме народа Замковых гор, для которых это вполне типично. И характер – на вулкане жить спокойнее, чем с Юнарджи общаться. Вроде мирный, тихий, отходчивый до абсурда, но взрывается мгновенно и сначала покалечит, а потом раскается, причем искренне. А под горячую руку не попасть – так любую подлость простит и забудет.

- Эй, Черный Факел, - начал Юнарджи, едва войдя во двор, - я тут на континенте недавно встретил одного тапира. Оказывается, они у нас водятся. Так он клялся, что он фея. Как по-твоему, бывают феи тапирами?

- Сомневаюсь,- покачал я головой. – Они чаще голубями бывают или белками.

- Я так и понял, что он врет. А он заладил: Золотая Винден, Золотая Винден. Тоже мне, гномское золото. Говорил, что его твой сын в тапира превратил. У тебя разве есть сын? Внебрачный, что ли?

- Нету у меня никого, ты же знаешь.

- Значит, врала зверюга. А ты куда направляешься? – заметил Юнарджи открытую посреди двора дверь.

- На поиски вот его храма, - кивнул я в сторону Аджара. – Пойдешь с нами?

- Я потому и спросил. Хотя, конечно, я не напрашиваюсь… Кстати, - добавил Юнарджи как можно более непринужденно, - тебя в последнее время никто не убивал?

- Тапировы бредни?

- Угу. Странный он какой-то был. Больной, наверное. Грустный такой, несчастный. На твоем алтаре, кстати, сгорел. Я ему даже поверил почти.

- Где, говоришь, сгорел? – ошеломленно переспросил я.

- На одном из твоих алтарей, том, что в лесу. Я его там и встретил. Он мне на жизнь жаловался, а потом прыгнул в твой черный огонь. А что?

- Да так, ничего. Праздное любопытство, - пожал я плечами. – Я, как видишь, жив.

- Я и так это знал, - улыбнулся Бешеный.

Так закончилась жизнь Золотой Винден, феи с дипломом, моего милейшего врага. Не стало ей легче жить от моей смерти в том поединке. Теперь у меня, оказывается, врагов нет. Совсем. Даже странно.

Пешком идти не пришлось – дис Арен раздобыл где-то вездеход. Очень древний вездеход. Видимо, этому прародителю бронетехники была противна сама мысль о движении, и большая часть энергии топлива обращалась в протестующий скрежет, за километры оповещавший всех о нашем существовании. Так что началось путешествие достаточно весело. В гору мы наш транспорт толкали всего пару раз (больше гор не попадалось), а под уклон он съезжал сам, с победным грохотом, давая нам шанс пробежаться за ним до следующей горы. Причем попадись ему на дороге дерево, счет был бы десять – ноль в пользу последнего.

Идиллия эта продолжалась, пока не кончилось топливо. Пламенный мотор заглох, и мы застряли посреди поросших ковылем холмов, без малейшего представления, где мы и сколько еще осталось пройти.

- Приехали, - констатировал Сэнс. – Станция степная, конечная.

- К айранам за бензином не пойду, - сразу предупредил я. – На моем счету их армия и пожар в библиотеке. Вряд ли они сильно мне обрадуются.

- Могу наведаться домой и разжиться ракетным топливом, - предложил Иноходец.

- У тебя есть топливо?

- В ГСП позаимствую, если не засекут.

- Где-где? – переспросил Аджар.

- Галактическая Служба Порядка. И бесплатно, и совесть спокойна. Они же за мной охотятся – грех у них не воровать.

- Не надо. Ты там надолго застрянешь, особенно если попадешься

- У старого пилота была бочка авиационного, - вспомнил Юнарджи.

- Это у того, с радугой?

- Ну, да! - с энтузиазмом подтвердил Бешеный. – Он наш человек, он все поймет и наверняка топлива не пожалеет.

Пилот этот действительно относился к категории людей, странных даже для нашего безумного мира. Родом он был с Запада, но перебрался на Восточное полушарие, когда вопреки всем законам физики достал с неба живую радугу. Когда мы с Юнарджи впервые его встретили, он выращивал радуги вместе с не менее странным лесничим. И хотя самолет давным-давно использовался только в качестве дома, в запасе еще оставалось горючее.

- Бешеный, ты гений! Я мигом обернусь! Вернусь с горючим, ждите!

Ждали, да не дождались. Появившись через час с канистрой горючего, я обнаружил… Ничего я не обнаружил: ни вездехода, ни оставленных при нем друзей – только огромную дыру в земле, в которую с меланхолическим журчанием стекал ручеек. Рассмотреть дыру поближе я не успел – под ноги мне бросилась крыса, невразумительно вереща о чьем-то избавлении, и умоляюще свалилась на спину. Если крыса перед кем-то на спину падает – считай, будто человек на колени встал. Ее послали меня к правителю проводить. Мол, это важно очень.

Ну, послали – провожай. Я спустился вслед за крысой в открывшуюся в холме дверь, прошел пару подозрительно знакомых коридоров и понял, наконец, куда попал. Это была резиденция Монморанси, где обо мне осталась почти добрая память и несколько снесенных стен и дверей.

Мы как раз прошли мимо моего прошлого места обитания в тронный зал Монморанси. Повелитель крыс сидел на каменном полу перед троном с короной поверх холодного компресса на голове.

- Вэйланна, друг мой! Я никого больше в плен не возьму, только избавь меня от своих приятелей! Слышать их уже не могу!

И действительно, из одного тоннеля доносились немелодичные, но странно знакомые звуки. «То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя» - иначе не скажешь. Есть в каком-то мире такая песня. Я пошел на звук, перешагивая через ошалевших крыс. Кто-то валялся в обмороке, кто-то истерически пищал и хихикал, кто-то бегал по кругу, бился головой об пол или подпрыгивал на месте. И чем ближе я подходил, тем яснее становилась ситуация.

А дело было так. Стоило мне удалиться, как оставленная без присмотра троица стала искать себе занятие. Ничего насчет «вездеходы не моют, их красят» они никогда не слышали, поэтому решили помыть наше диво бронетехники. Вполне безобидное дело, возьмись за него кто-нибудь другой. Аджар нашел за холмом ручей, но таскать от него воду никто не захотел, и Иноходец предложил помыть авгиев вездеход по древнему рецепту. Общими усилиями они сняли с транспорта колесо и перекрыли ручей, только потек он почему-то не к вездеходу, а прямым ходом в вентиляцию спальни его величества Монморанси. Крысиный владыка изволил мирно почивать, когда откуда-то сверху на него обрушился поток ледяной воды. Злой и мокрый, фокстерьер пулей вылетел в коридор, громко призывая крыс разобраться с проблемой, пока он с ними сам не разобрался, и каково же было его негодование, когда потолок спальни подмыло, и королевская кровать пала жертвой нашего транспорта.

Ни кровать, ни вездеход подобного обращения не вынесли, образовав посреди спальни живописные руины, а трое любителей чистоты были «взяты числом» и водворены в самую худшую темницу. А я-то наивно считал, что в самой худшей сидел я сам. Скорый на расправу Монморанси уже почти придумал способ казни, и я вполне мог бы успеть только на похороны своих безбашенных друзей, а заодно и самого крысиного владыки, если бы не одна счастливая случайность.

Посидев минут двадцать в темнице, они временно успокоились (Бешеный перестал биться головой об дверь). План побега пока не складывался, не хватало информации, и с горя решили они… что-нибудь спеть. Бывает. Спеть, так спеть. Ежели душа просит.

Юнарджи скомандовал «раз, два, три – поехали», и они с Аджаром затянули дружным дуэтом заунывно-задушевную драконью народную песню «Выйду я на поле ратное». Сэнс слов не знал, но в стороне не остался, собрав из щепок, отбитых от двери головой Бешеного, неведомый ранее инструмент – скрипелку. Вряд ли кто-то во всем мире Нилавейс, не говоря уж о моих сотоварищах, мог учесть одну маленькую деталь, известную со времен «одной палочки и девяти дырочек» - у крыс очень тонкий слух. Практически абсолютный.

Крысы-стражники занервничали очень скоро. Даже в профессиональном исполнении невозможно выслушать этот двухсоткуплетный эпос в здравом уме и твердой памяти, а друзья мои профессионализмом ну никак не отличались. Если Юнарджи пел более-менее красиво, попадая в ноты и только иногда по-волчьи подвывая на переходах, то Аджар ухитрялся воспроизводить всю гамму звуков от воя ветра в фабричной трубе до карканья влюбленной вороны, а свежеизобретенная скрипелка добавляла совсем уж непереносимый ультразвук. На словах «Закушу удалым витязем…» (или рыцарем? не помню…) стражники потеряли сознание. Обычно существа с хорошим слухом не выносили больше нескольких строк.

Троица мгновенно сообразила, что охрана не от умиления в обмороке, и прибавила усердия. Резонанс многократно усилил звук, эхо отзывалось даже в самых дальних галереях. Монморанси попытался обезвредить излишне музыкальных пленников, но посылаемые «смертники» до двери дойти не успевали, валились с припадками истерии или в панике бежали назад. Монморанси, зная, что я должен скоро появиться, сначала собирался пополнить мной население темницы, но в итоге пришлось просить о помощи. К моменту моего появления в тронном зале вокалисты дошли до слов «Но сломался меч чудесный. Плюну жаром сгоряча. Что-то мне не интересно видеть принца-палача», и повелитель крыс начал всерьез опасаться обвала в какой-нибудь дальней галерее.

С моим приходом трио поспешило откланяться, пока Монморанси не обзавелся затычками для ушей, а я остался чинить крышу и устранять потоп, а заодно рассказывать двум полуглухим крысиным старцам дальнейшее содержание песни.

- Извини нас, Вэйл! - развел руками Аджар. – Мы же не знали, что так выйдет.

- По-моему, я вас еще ни в чем не обвинял. Но идти теперь придется пешком.

К вечеру три четверти компании устали и проголодались, и первое же достаточно крупное дерево стало местом привала. Сделать что-нибудь съедобное из атомов того же дерева мне почему-то не доверили. Охотники из всех нас, кроме Бешеного, - как из камбалы балерина, поэтому я открыл дверку до дома моей старой знакомой – Губатой Собаки, которая никак не могла отказать в провизии четырем молодым почти людям. Правда, вся провизия состояла из слоеных яблочных пирогов, но зато свежих и очень вкусных. Наевшись, спутники мои решили пренебречь безопасностью и улеглись спать, не только не оставив кого-нибудь на посту, но даже не удосужившись развести костер. В конце концов, не съедят же нас именно здесь и именно сейчас.