— Что же касается нас… — Эстер отряхнула с одеяла невидимые соринки. — Не знаю. Все эта чертова Гора. С ее чертовыми сокровищами, которые хотя и недоступны, гипнотизируют нас, как кроликов, напрочь отшибают память.
— Ну отчего ж недоступны, — улыбнулся Аякс. — А отчисления от продаж?
Эстер в ответ только махнула рукой.
Этот день они большей частью провели в постели.
Аякс ждал звонка из полиции, но телефон молчал.
С темнотой воздух сотрясся от тяжелых раскатистых залпов фейерверка.
Аякс поглядел на оконную занавеску, по которой, вспыхивая, растекались разноцветные зарева.
— Слушай, — спросил он, — а откуда в городе пиротехники?
— Слушай, — ответила вопросом Эстер, — а откуда в городе идиоты?
— Если это была шутка, — сказал Аякс Бунзену в его участковом кабинете и подвинул себе стул, — то я ее не понял совсем. Зачем было присылать дело мне на дом? Зачем это было делать с помощью почтальона? Наконец, какого черта этот болван вручил посылку постороннему человеку?
Следователь, сидя в своем кресле, мелкими круговыми движениями возил по столу хрустальной пепельницей с катающимся на дне металлическим шариком.
— Вы смотрели дело? — спросил лейтенант.
— Да. Последним из всех желающих.
— Ничего не припоминаете?
— Что вы имеете в виду? — спросил Аякс.
— Ну — все эти кровопускания.
— Это вы снова так пытаетесь шутить?
Бунзен отодвинул пепельницу.
— Нет. Просто интересуюсь.
— Вы же сами говорили, что дело сфабриковано, — напомнил Аякс.
Следователь сложил руки на груди.
— Я этого не говорил.
— Минуту. А как же ваши слова о том, что столица усердствует, что следственные материалы и факты — противоположные вещи?
— И вы сделали отсюда вывод, что дело сфабриковано?
Привстав, Аякс озадаченно поправил под собой стул.
— Тогда, если не сфабриковано, зачем вы прислали его мне на дом?
— В сведениях, которые мы получали до сих пор из столицы, не оказалось ничего полезного в смысле текущего расследования, — сообщил тоном сожаления Бунзен. — Ничего ровным счетом.
— Так дело закрыто?
— Нет. Дело остается в производстве. Упрощаются условия подписки о невыезде. В контрольных отметках больше нет нужды. Вы просто по-прежнему не должны покидать пределов города.
Аякс развел руками.
— Ничего не понимаю.
— Позавчера, — усмехнулся следователь, — мы официально уведомили вашу организацию о том, что следственной необходимости в новых сведениях о вас больше нет. Доставку дела по почте можете рассматривать и как шутку, и как знак признательности за содействие при аресте джамперов.
— Да, великая заслуга.
— Все, знаете ли, относительно. Своими набегами на рудник эти сорвиголовы отравляют нам криминальную статистику почище цыган.
— Значит, — заключил Аякс, — одни джамперы и цыгане? Никто больше?
Бунзен подтянул пальцем сползавшие к кончику носа очки.
— Хотите что-нибудь сообщить?
— Скажите, в последнее время вам не поступало сведений о том, что кто-то кого-то не может найти? Никто не заявлял об исчезновении людей? Не было, наконец, информации о ночных перестрелках в районе рудника?
— Ничего такого не было. Так вы хотите сообщить о чем-то?
— Нет. — Аякс встал со стула. — Не хочу.
Не проехав от участка и квартала, он заметил стоявший на обочине автофургон с пустой клеткой-стойлом на прицепе. У видавшей виды машины были сельские номерные знаки. Пожилой фермер подкачивал ручным насосом колесо. Аякс, остановившись неподалеку, предложил старику свою помощь. Тот молча отмахнулся.
— Это не вы привозите каждую неделю теленка в столовую санатория? — спросил Аякс.
Фермер устало распрямил спину и перевел дух.
— От них и еду.
— А вы не знаете, кто-нибудь еще развозит мясо в городе?
— Не знаю.
— Кроме вас тут, по-моему, еще работают молодые ребята. На таком… — Аякс оперся рукой на обшарпанный кузов грузовичка, взглянул на свои испачканные пальцы и отряхнул их, — … на новом рефрижераторе.
— У меня договор с частными лицами, — сказал, отдуваясь, фермер. — А это, наверное, по магазинам возят.
— Нет, они разгружаются во дворах.