- Да? - Зиновий посмотрел на меня. - Ну, пошли.
Мы вошли в комнату Якова Борисыча.
- Вот, Яков Борисыч, - сказал Зиновий, - предлагается на роль Стёпы.
Яков Борисыч долго смотрел на меня.
- Ну-ка... подвигайся чуть-чуть, - сказал Яков Борисыч.
- Как?
- Ну, станцуй что-нибудь! - сказал Зиновий.
- Вальс! - закричал я.
- Стоп, стоп! - сказал Яков Борисыч, когда я случайно чуть не сшиб телевизор.
Они с Зиновием пошептались.
- Ну, покажи что-нибудь... какую-нибудь мимическую сценку.
- Мимическую?.. Борьба с удавом!
Я стал показывать.
- Стоп!.. Стоп!.. - закричал Яков Борисыч. - с Удавом ты вообще весь дом нам разнесёшь.
Они ещё пошептались.
- Ну, прочти что-нибудь.
- "Бородино"!
- Не надо! - сразу сказал Яков Борисыч.
Они снова шептались, потом Зиновий взял меня за плечи и вывел в коридор.
- Ну как? - спросил я.
- Понимаешь, - сказал Зиновий, - основная твоя сцена - с лошадьми. Боится он, что ты с лошадьми не справишься!
- Кто?.. Я?!
Не одеваясь, я выскочил во двор, задыхаясь, добежал до конюшни, промчался мимо удивлённого Жукова, взнуздал и вывел из денника породистую Красотку, с перегородки залез на неё, проехал по коридору, ногой открыл обе двери и выехал на мороз.
Два круга я объехал рысью, потом заставил Красотку скакать и резко поднял её у крыльца, на котором - я уже видел - стояли Зиновий и Яков Борисыч.
Яков Борисыч что-то сказал Зиновию и ушёл, хлопнув дверью.
- Молодец... далеко пойдёшь! - сказал Зиновий, кладя руку мне на плечо.
После обеда было собрание - и Яков Борисыч представил меня группе.
- Вот... прошу любить и жаловать... новый исполнитель роли Степана.
- А Чудновский?
- Чудновский отпал, - сказал Зиновий.
Я встал, насмешливо поклонился. Я не хотел показывать, что это такая уж для меня радость - участие в их фильме... Не хотел показывать, но всё-таки, наверное, показал.
Мы вышли из красного уголка с Зиновием.
- Да-а-а, - задумчиво говорил Зиновий, - всё-таки суровая это вещь сцена в проруби!
- В какой... проруби?
- Ну, "в какой", "в какой"!.. Которую ты нам показал!
- А какая там сцена?
- Обычная. Герой бросается в прорубь и тонет.
- А зачем? - Я разволновался.
- Ну, совесть его замучила. Понимаешь?
- А когда мне нужно будет это делать?
- Тебе? А кто сказал, что тебе? Это главный герой! А ты разве главный герой?
"Не я... Но всё равно - зачем?!"
- А нельзя по-другому?
- Как по-другому? - недовольно спросил Зиновий.
- Ну, заменить. Чтоб он не гибнул...
- А на что заменить? На борьбу с удавом? - Зиновий усмехнулся.
- Точно! - обрадовался я.
- Или, может, на "Бородино"? - сказал Зиновий. - Добегает до проруби, читает с выражением "Бородино" - и идёт обратно!
- Хорошо бы! - сказал я.