- Молчи... - шепнула разбитыми губами мама.
Экселленц нервно топнул ногой, его губы скривились, как от боли. Он положил руку на лежащий на столе бластер, прокатил его, царапая краску, до края, потом сделал два шага в нашу сторону, спокойно прицелился и нажал на курок. Что-то горячее и мокрое брызнуло мне на лицо, уши заложило. Мама дернулась и свалилась вдоль стены на бок.
- Мама ? - тихонечко позвал я, размазывая слезы и еще что-то по лицу.
- Как полномочный представитель Института наблюдения за соблюдением Закона о локальных военных конфликтах вынужден констатировать девятнадцатое нарушение в ходе Ежердо-денийского конфликта, Закона о ЛВК пункта 17 В 1926 "о статусе военнопленных, а также недопустимости умышленного уничтожения лиц признанных военнопленными"... Факт нарушения отмечен и ...
- Солдат !
- Да, экселленц!
- Уничтожь эту железяку.
Солдат поднял свой бластер и послал заряд в покрытого броней наблюдателя. Робот запнулся, потом громкость его голоса повысилась на столько, что не услышать его было просто невозможно.
- Как полномочный представитель Института наблюдения за исполнением Закона о локальных военных конфликтах отмечаю факт двадцатого нарушения в ходе Ежердо-денийского военного конфликта, Закона о ЛВК пункта 03 А 3000 "о статусе наблюдателя ИНС-ЗоЛВК", пункта 03 А 3001 "об попытке, либо совершении умышленного уничтожения наблюдателя". Вынужден сообщить об инциденте командующему наблюдательного конвоя сил поддержания порядка, адмиралу Абу эль Салаху. До получения других распоряжений, военный конфликт объявляю приостановленным.
С этими словами робот двинулся к выходу, пока не столкнулся нос к носу со стоящим у выхода солдатом.
- Для связи с конвоем мне необходимо покинуть помещение, - снова завелся механизм. - В случае воспрепятствования этому я обладаю правом Вас уничтожить. Вам дается пять секунд на принятие решения.
Солдат взглянул на своего командира, но тот повернулся спиной и с кем-то разговаривал по рации.
- Ваше время истекло, - голосом, в котором полностью отсутствовали интонации, сообщил наблюдатель. В его броне открылись бойницы.
На уничтожение солдата у робота не ушло и половины секунды и вот уже его шаги стихли в грохоте артиллерийской канонады, которая снова вытеснила тишину из ночи.
Началась гроза. Между багровыми зарницами ракетных ударов вспыхивали ослепительно-белые трещины молний. Словно люди, в своей животной ярости, пытались расколоть небо. Тяжелые капли влаги, грязные от сажи измаравшей небо, громко застучали по камням разрушенного города. Ручей этой грязной воды стек по ступеням в подвал штаба командующего ежердов, смешался с начавшей запекаться кровью убитого солдата и, словно испугавшись горящих огнем безумца глаз экселленца, поспешил скрыться под мебелью.
В этот момент в подвал, почти бесшумно, вошли два бойца с незнакомым черно-зеленым пятнистым активным покрытием брони. На шлемах полностью скрывающих лицо была прикреплена маленькая красная эмблема с тремя буквами И.А.Б. В руках они несли оружие незнакомого вида размером с обычную импульсную винтовку.
- Какого... - проговорил экселленц, отрывая руку с полевым коммуникатором ото рта и поворачиваясь к выходу.
Между тем бойцы неизвестной мне армии молча осмотрели помещение и встали по обе стороны дверного проема. Через пару секунд из дождя вышел человек в обычном гражданском плаще. Взмахом руки он велел бойцам выйти, они ударили, почти одновременно, левыми кулаками по грудной броне и тихо, а от этого жутко, скрылись за пеленой дождя. И все таки я был уверен, что далеко они не ушли.
- Доигрался, Густав? - очень тихо проговорил вошедший.
Это был плотный мужчина среднего роста, чуть лысоватый и седоватый. Он не кричал, не размахивал руками, не грозил и наверняка не был вооружен, но от него исходила такая аура силы и власти, что я прекрасно расслышал его слова не смотря на звон в ушах и уличный грохот.
- Антон ?! - жалобно пропищал грозный командующий ежердов.
Человек, которого экселленц назвал Антоном не торопясь прошел к коммуникатору, взял его из рук экселленца и сказал три слова :
- Браун...Прекратить огонь.
Через секунду на планете День грохотала только ночная гроза, да и та заметно пошла на убыль.
- Антон, все так глупо получилось... - уже более спокойно сказал ежерд.
- Это была твоя последняя ошибка, Густав, - ни сколько не громче первого раза проговорил Антон. - Тебя объявят военным преступником. Ежерды на некоторое время потеряют право на войну. Войска вернут на Ежерд. День получит независимость. Новым экселленцем будет Ицхак Роллер.
Антон подошел к столу, выдвинул стул и уселся, тщательно подобрав полы плаща так, чтоб они не касались пола.
- А я... - попытался что-то сказать ежерд.
- Только одна планета примет тебя не задавая вопросов... Конвикт.
- Каторга ?! - вскричал побледневший завоеватель.
- Это ее щенок ? - сменил тему Антон. - Я возьму его себе. Его не будут искать...
- Да, да забирай... Послушай, Браун, но если ты поможешь... твое влияние...
- Я все сказал, Густав. Хочешь сохранить жизнь - беги.
Антон Браун встал и медленно пошел к выходу. Видимо его спина была на столько заманчивой мишенью, что Густав не смог удержаться. Он схватил брошенный на стол бластер и...
Из темноты ночи вылетела небольшая слепящая глаза молния, ударила в оружие экселленца и потухла, выбив бластер из руки. Антон обернулся, укоризненно посмотрел на Густава и на грани шепота пробормотал в ночь слова на всегда врезавшиеся мне в память:
- Заберите детеныша... Могли бы и убить эту крысу. Он с нами уже рассчитался.
Антон Браун не торопясь поднялся по ступенькам и вспыхнувшая трещина молнии высветила его силуэт на фоне ночи, значительно увеличив его размеры.
Из тьмы вынырнул молчаливый воин в глухом шлеме, как тень проскользнул по подвалу, легко меня поднял и я второй раз за ночь выехал под низкие тучи на плече солдата.
Рогнар Эль Вепов
Сигнал перегрева спинового сегмента брони продолжал отвлекать внимание, хотя за одиннадцать часов можно было бы и привыкнуть. Можно было бы конечно одним прикосновением к клавишам на поясе отключить эту ненавистную мигалку. Можно было почесать зудящий от пота живот и похлопать по онемевшей от долгого лежания в одной позе ноге. Можно было просто встать и уйти в тень. Я на секунду представил, как я все это проделываю и улыбнулся. К счастью хотя бы лицом шевелить было можно.
Я представил: вот я переворачиваюсь на спину, почесываю живот, хлопаю по ноге, встаю, потягиваюсь и медленно иду в тень соломенного навеса жреца. Представил удивленные лица городского колдуна, молодых бронзоволицих воинов пришедших за "волшебной змеей", женщин в самотканых платьях и остальных людей сидящих и лежащих под кустами вокруг площади.
Да, смешно.
Жрец скрылся под навесом и вскоре вернулся с небольшой глиняной бутылочкой и шприцем. Четверо молодых воинов тот час улеглись на пыльные плиты площади ногами к солнцу. Остальные: старики, женщины и дети отошли шагов на сто, где и расселись повернувшись спиной к навесу.
Я понял, что какой-то из тех богов, про которых я вспомнил, медленно запекаясь в своей броне, вспомнил обо мне и наконец-то начинается долгожданное представление.
- Клэб, выпускай муху. Начинаем. - прошептал я в микрофон и почти сразу маленький черный микрофончик вылетел из-за навеса и прилепился к спине жреца. Немедленно вспыхнули сигналы в шлемах всех пятерых бойцов личной армии Антона Брауна, извещающие об устойчивом приеме и переводе на всеобщий язык получаемого сигнала.
- И поднялся змей, и обогнали жала его лучи священного солнца.., тем временем тянул свою молитву жрец, не забывая вкалывать одним и тем же шприцем кубика по два всем четверым юношам. Закончив это действие, от которого у любого нормального врача волосы встали бы дыбом, жрец умолк. Аккуратно слив остатки эликсира из шприца в бутылочку, он взял веер, уселся в пыль перед молодыми самоубийцами и принялся их обмахивать, отгоняя насекомых. Настало время.
- Готовность - два, - твердо сказал я сначала себе, потом в микрофон. Мышцы подтянулись, все проблемы забыты, цель определена.
- Готовность один. Клэб, от меня по солнцу первый, Яго - второй, Дин третий, я - четвертый, Сэнди - жрец. Сэнди, живой жрец!
Ничуть не скрываясь, мы возникли из своих укрытий вокруг площади. Все туземцы открыли рты от изумления, но мысль о том, что это довольно забавно, даже не пришла мне в голову.