Охранник на КПП, судя по всему, позвонил исполнительному директору, что мы приехали, потому что Михалыч уже ждал меня на привычном месте возле того самого цеха, в котором я его впервые встретил. Он протянул мне руку, а когда я её пожал, пригласил внутрь, но я жестом попросил его подождать.
Я стоял ровно на этом же месте всего месяц назад, а складывалось ощущение, что прошла целая вечность. Вся территория была аккуратно убрана, дорожки почищены от снега, все окна в цехах вставлены на свои места, а над самими зданиями вился бойкий дымок, свидетельствующий о непрекращающейся работе завода.
Если тогда я чувствовал, что предприятие при смерти, то теперь его сердце бойко билось, а здоровье хлестало через край.
— Что-то не так? — спросил меня Михалыч.
— Наоборот, — ответил я, посмотрел на него, а затем обвёл рукой окружающие меня цеха и остальные постройки. — Ты так быстро навёл тут порядок, что сложно поверить. Всё работает, видно, что люди заняты делом, нет праздно слоняющихся. Никто не пытается ничего вытащить. Пожалуй, выпишу тебе премию к новому году.
— Спасибо, конечно, — смущаясь, ответил старик. — Вот только без вашего руководства, вашей программы и инвестиций ничего бы не было. А то, что нравится вам тут, так это хорошо. Значит, доброе дело делаем.
Затем он повёл меня в цех. На входе выдал каску и надел сам. Провёл мимо работающего конвейера в отдельный небольшой зал с различными станками и оборудованием.
— Мы тут всякое для нужд завода обычно мастерим, — сказал он. — Но и для ваших целей будет достаточно. Материалы уже доставили, так что можете дать проектную документацию мастерам, — он кивнул на четверых аккуратно одетых рабочих, ожидающих в стороне от двери. — И после этого немного подождать. Хотите, чаю вам согрею?
— Эм… — я слегка медлил, чем мог ввести Михалыча в заблуждение, поэтому постарался как можно быстрее подобрать слова. — Я буду безмерно благодарен за помощь, но я желаю и сам поучаствовать в процессе. Так что чай оставим до лучших времён. Хорошо?
Судя по лицу моего исполнительного директора, он был немало удивлён таким поворотом событий.
— Ладно, — сказал он. — Не смею возражать. Ребята, слышали? — он обратился к рабочим. — Делайте всё, что велит управляющий.
— Да, конечно. Мы поняли, — нестройно ответили работяги и согласно закивали.
Им я поручил вытачивать и собирать основание, опору и гондолу со встроенным мини-генератором, а сам приступил к изготовлению лопастей.
Практически сразу я оценил удобство расположения станков. Мне не приходилось бегать туда-сюда, я плавно переходил с каждой лопастью от одного к другому, постепенно получая именно то изделие, которое мне было нужно.
Если мне было что-то неясно, я консультировался у ребят, которые по большей части молча делали свою работу. Но я был уверен, что не было бы меня, они, не стесняясь, шутили бы и смеялись, обсуждая рабочие моменты.
На каждую лопасть у меня ушло не более сорока минут, причём, каждая следующая получалась лучше и быстрее предыдущей. Да так, что первую я в конце ещё доработал, учитывая приобретённый опыт, чем заслужил взгляды одобрения у рабочих.
Не могу сказать, что они торопились, или, наоборот, работали спустя рукава, но дело у них двигалось упорно. Думаю, неподготовленному человеку и могло показаться, что они медленно идут к поставленной цели, но я-то видел, насколько тщательно они прорабатывали каждый узел.
Как бы там ни было, они только приступили к сбору конструкции в тот момент, когда передо мной уже лежал совершенно готовый винт. Это было интересное переживание — смотреть на что-то созданное собственными руками. И как будто я сам себе казался немножечко лучше.
Рядом с ним лежали ещё солнечные батареи, специальная сетка, которую я должен был превратить во вместилище постоянного эфирного поля и различные приспособления для закрепления вышеперечисленного на лопастях. Вот только саму сетку под эфирное поле предполагалось крепить на клей, чтобы не утяжелять конструкцию саморезами.
«Архос, я понимаю, что ты не особо понимаешь в технологиях двуногих, но скажи мне, клей — это вообще надёжно?»
«Аэрахи делают такой клей, — ответил мне на это Архос, — что, когда вселенная погибнет, не останется в ней ничего, кроме холода и тьмы, там ещё будет этот клей».
«Ты серьёзно? — спросил я, полагая, что он шутит. — Нет, конечно, но я к тому, что клей клею рознь».
«Может быть, подстраховаться и паутиной укрепить? — поинтересовался я. — На модели утяжеления дать не должно, а вот на рабочих моделях даже и не знаю».
«А можно мне паутиной попробовать⁈ — вмешался непосредственный голос Штопора. — У меня много паутины! Я могу!»
«О, я даже не сомневаюсь, — ответил я. — А мне потом выплачивать компенсации семьям рабочих, погибших от инфаркта на рабочем месте. Сиди уж пока. Я понимаю, что тебе скучно, но я пока справляюсь».
«Скучно, — подтвердил Штопор. — Но это скучно гораздо лучше, чем в холодной и вонючей канализации».
«Если всё ещё нужно моё мнение, — ворчливо произнёс Архос. — То паутиной немного стоит прихватить. Но, конечно, не нашего юного друга, а энергетической».
«Энергетическая паутина!!! Покажете⁈ Покажете⁈ Покажете⁈»
Штопор так возбудился, что я даже перепугался, что он выпадет из татуировки у меня на руке и действительно напугает рабочих, которые, к слову, уже заканчивали собирать свою часть ветряка.
«Обязательно, — сказал я. — Только не сейчас, хорошо? Дома».
«Отлично! Ладно! Буду ждать!»
Какой же он непосредственный, думал я, пристрачивая сетку для эфира на лопасти.
— Прошу прощения, — сказал один из рабочих, видя, что я делаю.
— Да-да, — ответил я, поднимая голову от работы и попутно соображая, мог ли он увидеть что-то лишнее за моей спиной, или нет.
— Эта сетка тут, в целом, не очень нужна, — сказал он. — Можно солнечные батареи напрямую прикрепить к лопастям, и тогда будет ещё меньше потери энергии.
— Это тайный ингредиент, — сказал я и подмигнул молодому парню, который тут же смутился.
— Извините, я просто не привык общаться с магами… — ему явно было неудобно, а я не хотел, чтобы рядом кто-то чувствовал себя стеснённо.
— Ничего-ничего, — сказал я, возвращаясь к своим лопастям, — ты всё сделал правильно. Я ценю твою наблюдательность.
Затем я закрепил сетку, заложил туда специальную конфигурацию эфирного заклинания, которое было указано в инструкции. Лопасти тут же дёрнулись у меня в руке. Рано, — с улыбкой подумал я, — сначала мы вас доделаем.
Сверху легли солнечные батареи совершенно скрыв дополнение. А тут и рабочие подоспели с остальной частью ветряка.
И только я принялся прилаживать лопасти к гондоле, как мозг что-то кольнуло. Ощущение было столь непривычным, что я не сразу разобрался в его истоках.
«Гонцы на связь выходят, — сказал мне Архос, понимая, что я не понимаю, что должен делать. — Помочь?»
Но после его слов я уже полностью сориентировался.
«Нет, спасибо, я уже сам сообразил».
— Парни, — сказал я вслух, — доделайте, пожалуйста, без меня. Срочный вызов.
Они безмолвно кивнули и принялись заниматься соединением узлов.
А я вышел сначала в цех, а затем и на улицу, чтобы в одиночку посмотреть то, что передавали мне посланные с дедом пауки.
Игорю Всеволодовичу Державину сразу не понравилось, что Орлов вызвал его на разговор. Он даже примерно предполагал, по поводу чего тот будет идти. Конечно, это из-за того, что Михаил Николаевич проголосовал против казни Никиты, якобы позабыв о давней вражде с родом Державиных.
Ясно, как полдень, что позабыл он не просто так, и теперь хотел получить за свой поступок что-то весомое. Оно и понятно, благодаря ему не пришлось Никите прорываться из зала суда с боем, а Игорю Всеволодовичу, скорее всего, сгинуть в противостоянии с императорскими абсолютами.
И Державин-старший уже мысленно смирился с тем, что придётся кое-чем поступиться. Скорее всего, речь пойдёт исключительно о материальных благах. А уж они настолько преходящи, что не стоит и расстраиваться по этому поводу.
Орлов назначил встречу всё в том же загородном клубе. Только не в шахматной комнате, а в сиреневой. В части намёков это означало, что он действительно на что-то претендует в качестве оплаты за какую-либо услугу.
Нет, конечно, можно было отказаться от всяческих уступок и игнорировать Михаила Николаевича, но Державин знал, что в таком случае это негативно скажется не только на его деловой репутации, но и на репутации всего рода. Это, как отрицательная кредитная история, что преследует тебя ещё долгое время после того, как погашен последний долг.
Орлов уже ожидал в комнате. Несмотря на то, что прибыл он раньше Державина, щёки его всё ещё были красны. Но, судя по всему, не от мороза. Крепкий алкоголь плескался в его бокале.
«Нервничает, — отметил про себя Державин. — Значит, не полностью уверен, что всё пройдёт гладко. А почему? Вероятно, загнул с требованиями».
— Рад вас приветствовать, дорогой, — чуть ли не с объятиями ринулся Орлов к Державину. — Вы уж извините, что отвлекаю вас от дел, но вопрос у меня серьёзный.
— И вам здоровья, — сдержанно ответил Игорь Всеволодович. — Я готов выслушать вашу просьбу.
В переводе на человеческий язык этот обмен любезностями обозначал, что министр признаёт, что у него образовался некоторый долг перед императорским абсолютом, и готов обсуждать детали.
— Мне было прискорбно наблюдать, что ваш внук попал в столь щекотливую ситуацию, — начал Орлов.
И это ещё раз говорило о том, что он не полностью в себе уверен, так как снова намекал на обстоятельства образовавшегося долга. Державину, как человеку, искушённому в светских играх, но давно забросившему их, такое поведение было смешно.
— Я понимаю, — сказал Игорь Всеволодович, борясь с искушением и себе накапать чего-нибудь крепкого. Не будет он пить в присутствии Орлова. Никогда. — И благодарю вас за принятое вами решение. Но прошу перейти к делу, по которому вы меня вызвали.
— Да, конечно, — спохватился Михаил Николаевич и допил остатки из своего бокала. — Я бы хотел с вами поговорить о грядущем тендере… — и голос его стал то ли заискивающим, то ли просящим.
— О каком именно? — Державин поднял бровь, понимая, почему Орлов так неуверенно себя ведёт: позариться на государственный тендер, это ещё надо наглости набраться. — У нашего рода много различных имперских тендеров, и прямо сейчас мы претендуем на пять различных.
— О тендере, — Орлов немного замялся, — на аэротакси.
«Губа не дура, Михаил Николаевич, — подумал Державин. — Куда хватил, голубчик». Тендер на аэротакси обещал выгоду в миллионы золотом в ближайшие пять лет. Установку собственных тарифов, лизинговые льготы, государственные контракты и многое-многое другое. И главное, все понимали, что тендер этот после всех событий вряд ли может выиграть кто-то, кроме Державиных.
— Что ж, — проговорил Игорь Всеволодович, оглаживая седую бороду, — вы хотите процент, или иные условия?
Если можно было поторговаться, то почему бы и нет. Но Орлов сразу показал, что торговаться он не намерен. Ему нужно было всё и сразу.
— Я хочу, чтобы вы взяли самоотвод на грядущих слушаниях по нему, — быстро, словно куда-то торопясь проговорил он. — Вы поймите, у меня провалилось несколько крупных проектов, и теперь мне просто необходим этот тендер, чтобы не подвести род.
— Ну, если всё благополучие вашего рода зависит от одного-единственного тендера, то я не буду вставать у вас на пути, — медленно, с достоинством проговорил Державин, подчёркивая, тем самым, что даёт подачку со стола, а не отрывает от сердца выгоднейший контракт. Пускай у оппонента останется осадок от встречи. — Но учтите, что я там не единственный претендент.
— Настоящий, — через силу улыбаясь, проговорил Михаил Николаевич, — единственный.
— Что ж, по рукам, — сказал Игорь Всеволодович, собираясь подняться. — Это всё?
— К сожалению, вынужден просить ещё об одной уступке, — елейным голосом, чуть ли не пропел Орлов.
Державин снова откинулся на спинку кресла и слегка наклонил голову, всем своим видом показывая, что не хочет терять время попусту.
— Я слушаю, — ответил он, борясь с собой, чтобы не подпустить в голос злости.
— Дело в том, что мне просто не хватит сейчас производственных мощностей, чтобы обеспечить выпуск аппаратов в количестве, оговорённом тендером. Поэтому прошу вас уступить мне один из заводов. Естественно, по рыночной стоимости. Деньги я перечислю сегодня же.
Министр транспорта на секунду задумался. А не вызвана ли вся эта история с бардаком на заводах с тем, что кто-то захотел сбить их стоимость, а затем купить? В данном свете всё выглядело более чем логичным.
Впрочем, Орлов просил только один завод. И, насколько знал Державин от своей безопасности, ему действительно не хватило бы мощностей, чтобы выполнить условия тендера.
— Хорошо, — ответил Державин. — Можете купить завод под Томском. Счёт выставлю через пятнадцать минут.
— Нет, — совсем уж высоким и почти визгливым голосом запротестовал Орлов. — Под Томском никак не пойдёт, вы же знаете. В первую очередь под программу идёт Подмосковье, Тверская область и Ингерманландская губерния. Тем более, что тот завод, кажется, в некотором упадке, я не успею восстановить его к сроку.
— Чего же вы хотите, Михаил Николаевич? — дед поднял бровь, давая понять, что Михаил Николаевич уже переходит допустимые границы.
— Завод в Подмосковье, которым в последнее время занимался Никита Александрович, — выпалил Орлов. — С теми мощностями я как раз всё успею в срок и в полном объёме.
Державин восхитился наглости оппонента и ужаснулся возможным последствиям. Но всё-таки Орлов спас Никиту от государственной опалы. Даже если внуку удалось бы убежать, жить в империи уже не представлялось бы возможным. И понимая это, Игорь Всеволодович уже был готов уступить завод, несмотря на все этические и юридические тонкости. В конце концов, нет актива в этом мире дороже, чем человеческая жизнь. А завод, ну что ж, пришла пора, возможно, Никите взяться за следующий.
— Михаил Николаевич… — начал было говорить Игорь Всеволодович с нажимом, когда его вдруг прервал телефонный звонок.
Всего полдюжины человек могли прорваться сквозь поставленные блокировки для входящих на время встречи. А это означало, что звонок важный.
«Как почувствовал, — усмехнулся Державин-старший, увидев, что вызов идёт от Никиты. — Что у тебя ещё стряслось?»
— Прошу меня извинить, — сказал он Орлову и принял звонок. — Да, Никит, что за срочность?
— Не продавай ему завод, — сказал внук, настолько безапелляционным голосом, что прекословить ему не было никакой возможности. — Ни в коем случае!
— Хорошо, — кое-как скрывая возмущение, ответил Игорь Всеволодович, и положил трубку.
«Вот же, поганец, подслушал меня каким-то образом», — подумал он и посмотрел на оппонента.
— Михаил Николаевич, — вновь начал он, но тон на этот раз был совершенно иной, как у человека, привыкшего играть лишь на собственных условиях. — Всё дело в том, что завод в Подмосковье, о котором вы упомянули, с некоторых пор мне не принадлежит. Я переписал его со всеми сопутствующими активами своему внуку. Поэтому либо завод под Томском, либо довольствуйтесь одним лишь тендером.
— Сударь, — голос Орлова тоже похолодел и стал больше похож на подвывание ветра, — вы же тоже поймите меня. Мне очень нужен этот завод, а ведь и Никита не лишился в раз всех своих способностей, и мы с вами понимаем, что ситуация, подобная той может повториться…
— Напрасно вы, Михаил Николаевич, не сдержали собственные аппетиты, — голос Державина тоже изменился, но это был северный буран, родом откуда-нибудь с полюса, грозящий заморозить одним своим дыханием. — Довольствуйтесь тем, что уже предложено, и не стоит опускаться до банального шантажа.
— Что ж, — Орлов ощерился звериным оскалом под видом оскорблённой добродетели. — Мне жаль, что жизнь собственного внука была оценена вами в один тендер и убыточный завод.
— Вам достаточно знать, что жизнь собственного внука я ценю гораздо выше, чем Вашу! Успехов в тендере, — ответил на это Державин, встал с кресла и быстро вышел, не оглядываясь на оппонента.
Он и так знал, что тот сейчас нальёт себе бокал и отпразднует получение важнейшего тендера за всю его жизнь. Мелочёвка.
Сев в машину, Игорь Всеволодович набрал сообщение.
«Надо встретиться. Ты где?»
«На заводе, который ты чуть не продал», — пришло сообщение в ответ.
«Жди меня там, скоро буду».