- Я очень ценю ваше участие.. - заговорил Бен. Он был в полной растерянности. Как начать? С чего?.. - Я знаю, что вам это очень тяжело.., но мне необходимо будет увидеть вашу дочь.
В глазах Томпсона читалась непроходящая боль.
- О чем тут говорить, мистер Бэрдет... Вы, судя по всему, можете помочь мне точно так же, как я - вам. - Он саркастически усмехнулся. - Если бы у меня была хоть какая-то надежда... Я отдал бы все за любой шанс помочь Энни.
Бен понимающе кивнул.
- А она здесь, наверху? - спросил он.
- Да, с ней там сиделка. Мы поговорим, а потом поднимемся к ней.
Бен внимательно изучал своего собеседника. У него были правильные тонкие черты лица, ухоженная темная бородка и умные голубые глаза. Бен сразу понял, что этот человек - настоящий комок нервов. Руки он держал сжатыми в кулаки, нижняя челюсть слегка подрагивала, а кожа лица то бледнела, то становилась землистой от приливающей крови.
- Последние два года, мистер Бэрдет, были для меня сущим адом, - признался Томпсон. - Вы меня понимаете?
- Конечно, - с искренним сочувствием кивнул Бен.
- Я люблю свою дочь больше жизни, - продолжал хозяин дома. - Она единственное, что у меня осталось. Моя жена умерла, когда Энни еще была совсем крошкой, и я воспитывал ее сам. Поверьте, мистер Бэрдет, она всегда была чудесным ребенком, нежной и любящей дочерью, и выросла милой и доброй девушкой. И очень красивой... У нее, наверное, во всем мире, не нашлось бы врагов и завистников. Вы представляете, как все это на меня подействовало? Трудно объяснить... Словно кто-то залез ко мне внутрь и вывернул наизнанку всю душу. Лучше бы она погибла тогда! Я бы просто повесился, и теперь все уже было бы закончено...
- Не надо так говорить, мистер Томпсон, - попробовал утешить его Бен.
- Да бросьте вы! - с отчаяньем махнул рукой Томпсон. - Это я уже слышал. Я знаю - надо притворяться, будто ничего и не случилось... Перенести все это в самый дальний уголок подсознания... Забыть о том, что я не спал спокойно уже Бог знает сколько ночей подряд. Забыть, что моя дочь превратилась в настоящего зомби!.. - Он нервно встряхнул головой. - Не обижайтесь на меня, мистер Бэрдет, но я уже привык к подобным советам... Мне твердили об этом буквально все - терапевты, психологи, психиатры и даже полицейские. Все они как один говорили именно это. Но, разумеется, более красноречиво, чем я попытался вам передать.
Бен опустил глаза, чувствуя себя готовым провалиться сквозь землю. Он всем сердцем жалел этого несчастного отца. Но еще больше он жалел сейчас самого себя.
- Мистер Томпсон, мне очень трудно говорить, и я хочу, чтобы вы знали это... Но вместо того чтобы впадать в отчаяние, давайте лучше попробуем объединиться. Я знаю, что пришлось пережить вашей дочери. А вы знаете мое положение... Если же по телефону что-то было вам непонятно, я с радостью перескажу все сейчас.
Томпсон напрягся.
- Нет-нет, вы объяснили все очень толково.
- Мне приходится жить в постоянном страхе, - продолжал Бен. - И я уверен, что ваша дочь встретилась тогда в горах именно с той самой монахиней, сестрой Терезой, которую должна сменить на посту моя жена-Томпсон чуть заметно кивнул.
- И если мы действительно установим, что это одна и та же монахиня, то придется поверить и во все остальное, что рассказал мне покойный детектив Гатц. А тогда.., станет возможным все.
- Что же именно? - взволнованно спросил Томпсон.
- Пока я и сам не знаю... Но что-то точно произойдет. Может быть, мы сумеем разыскать священников, участвующих в заговоре... Мы доберемся до самых верхов католической церкви. И тогда можно будет обратиться в ФБР, в газеты, к Генеральному прокурору...
Томпсон удивленно поднял брови.
- Что вы такое говорите, мистер Бэрдет? Обращаться к этим людям за помощью? Позвольте, я вам кое-что расскажу... С того самого дня, как мою дочь нашли на той проклятой поляне, все - и полиция, и газетчики, и прокурор начали тыкать в нее своими грязными пальцами, осуждая за то, что она оказалась неспособной постоять за себя. Если угодно, я могу показать вам целый ворох статей, от которых любому нормальному человеку просто стало бы тошно. А окружной прокурор даже пригрозил, что начнет над ней суд по обвинению в убийстве.
- Да вы шутите! - не веря своим ушам, произнес Бен.
- - Вовсе нет, - грустно ответил мистер Томпсон. - Там ведь не нашли ни отпечатков пальцев, ни других следов, подтверждающих присутствие кого-то постороннего, кроме Энни и Бобби Джо. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы обвинить во всем Энни. Бен покачал головой.
- Скажите, а она была.., в здравом рассудке, когда ее привезли с гор?
- Временами да. Но в основном - нет. - Он тяжело вздохнул. - Потом ее состояние очень быстро начало ухудшаться... И власти, конечно, со своей стороны, сделали для этого все возможное, не пытаясь даже поддержать бедную девочку.
- А что считают врачи? - спросил Бен. Томпсон неопределенно пожал плечами.
- Они и сами тут ни черта не понимают. Сначала сказали, что у нее стал развиваться психоз. Потом решили, что это физическое заболевание, затем - и то и другое вместе. Но ни один тест этого не подтвердил. Честно говоря, я их уже давно сюда не пускаю - все равно никакого толку.
- Я вас понимаю, - посочувствовал Бен, облизнув пересохшие губы. Простите, у вас не найдется немного воды?
- Да-да, конечно! - тут же засуетился Томпсон, пошел на кухню и вскоре вернулся с полным стаканом. Бен отметил про себя, что ступает он очень тяжело, несмотря на свою стройную, даже атлетическую фигуру. Видимо, эмоциональное потрясение подорвало и его физические силы.
Бен сделал несколько глотков и, отставив стакан на журнальный столик, вынул из папки фотографию Элисон Паркер.
- Вот это и есть та самая Элисон, - объяснил он. - Снимок передал мне детектив Гатц. Томпсон молча кивнул. Потом Бен передал ему фотографию монахини.
- А это я снял сам пару дней назад. Томпсон медленно и внимательно разглядывал снимки. На лице его выступили капельки пота.
- Гатц был убежден, что это одна и та же женщина. Я тщательнейшим образом сравнивал фотографии, но все равно не могу быть уверенным на все сто процентов. А вы как считаете?
- Не знаю, - задумчиво произнес Томпсон. Он неотрывно изучал снимки, и удивление на его лице росло с каждой секундой.
И тут Бен заметил, что глаза Томпсона заблестели от слез.
- Да, это она, - наконец произнес несчастный отец, бросив фотографии на стол. - Это та самая женщина, которую видела моя Энни.
- А почему вы так в этом уверены?
- Я это знаю наверняка. Да вы и сами читали в газете ее описание. Так что сомневаться тут не в чем - все сходится, как Энни и говорила. Вы ведь тоже не сомневались в этом. Это подтвердил бы любой.
- Но мне хотелось услышать эти слова именно от вас.
- Так вот вы их и услышали! - Томпсон неожиданно разрыдался. - Боже мой, Боже мой... - беспомощно причитал он. - Господи, за что?..
Бен склонился к нему и осторожно тронул его за плечо.
- Прошу вас, не надо... Я прекрасно понимаю, как вам сейчас тяжело, но нужно взять себя в руки. Теперь нам как никогда понадобится самообладание.
И тут Томпсон пронзительно закричал. От неожиданности Бен отпрянул. Казалось, что душа Томпсона, не выдержав страшного двухлетнего напряжения, уже покидает тело.
Бену потребовалось несколько минут, чтобы успокоить его.
- Теперь я хотел бы увидеть вашу дочь, - наконец сказал он, когда Томпсон перестал рыдать. Тот кивнул и закрыл лицо руками.
- Простите, - тихо прошептал он. - Со мной такое часто случается. Я просто не могу больше этого выдержать...
- Я понимаю, - сочувственно вздохнул Бен. - Ну, пойдемте. - И он помог Томпсону подняться на ноги.
Сначала тот отнес в кухню стакан, а потом повел Бена по лестнице на второй этаж. Там они зашагали по коридору к самой дальней комнате.