Вернувшись к машине, сержант сунул в рот еще"одну пластинку жвачки и, проехав через полицейские заграждения, скрылся в темноте ночи.
***
?ерез два дня Якобелли зашел в кабинет своего шефа и сел напротив него, держа в руках папку с документами.
- Рапорт уже у тебя? - спросил Уосо, отхлебывая пиво прямо из банки.
- Да, но он вряд ли доставит вам большое удовольствие, - предупредил детектив. Уосо мрачно кивнул.
- Сам знаю.
- Значит, так, - начал рассказывать Якобелли, заглядывая в бумаги. Доподлинно известно, что при пожаре в участке погиб всего один человек какой-то задержанный старик, умерший от удушья. До сих пор неизвестно местонахождение только одного арестованного - отца Макгвайра. Всех остальных уже вернули в камеры. И так как после пожара его труп не был найден, следует предположить, что ему удалось бежать. Правда, каким образом, остается загадкой.
- Ясно, - кивнул сержант. - Дальше.
- Теперь о пожаре в доме 69... Погибло четыре человека, остальных тоже удалось разыскать. Среди погибших - монахиня, сестра Тереза. Ее нашли на полу в собственной квартире. Вторая жертва - священник по фамилии Теппер. Его тело нашли на лестнице. Мы уже связались с Управлением епархии, чтобы они помогли найти его родственников. Третьей жертвой оказался жилец десятого этажа Бенджамин Бэрдет. Уосо тяжело вздохнул.
- Ну, а четвертая, наверное, его жена? - предположил он.
- Нет. О ней пока ничего не известно. А последнее тело принадлежит мужчине. Скорее всего миссис Бэрдет не было дома, когда начался пожар. Но нам уже звонили родственники Бэрдетов, у которых он оставил ребенка, - они тоже обеспокоены ее отсутствием.
- Немедленно объявите розыск! - приказал сержант.
- Уже объявил.
- Ну, так кто же четвертый? - нетерпеливо спросил он.
- Пока не известно. Тело обнаружили в шахте лифта, но оно настолько обожжено и изувечено, что уже вряд ли удастся установить эту последнюю личность.
- Но неужели нельзя применить какие-нибудь новые методы?.. Или хотя бы логически вычислить, кто это?
- Вряд ли... Хотя судмедэксперт, конечно, не теряет надежды.
Сержант перегнулся через стол к Якобелли и забрал у него папку с документами. Потом быстро просмотрел все бумаги сам, покачал головой и отложил папку в сторону. Затем достал из кармана очередную пластину жвачки и принялся с остервенением разжевывать ее.
***
Nтарый "Де-Сото" 1956 года выпуска оглушительно выстрелил выхлопной трубой, когда Джон Сорренсон сворачивал с Парк-авеню на 89-ю улицу. День выдался жарким и влажным. В воздухе еще пахло дождем. Теплая куртка Джона покоилась на заднем сиденье вместе с зачехленной виолончелью и наскоро собранным чемоданчиком с вещами первой необходимости Рубашка на самом Сорренсоне уже местами взмокла от пота. Ему казалось, что и борода тоже стала тяжелее, вобрав в себя все капли пота, стекающие на нее с лица.
И тут он невольно затормозил, уставившись на обугленный каркас, возвышающийся на том самом месте, где должен был стоять его родной дом номер 69.
- Боже мой! - ахнул Джон и округлившимися от ужаса глазами начал разглядывать то, что осталось от его дома после пожара. Старика затрясло.
Он выскочил из машины и подбежал ближе, перепрыгнув через поставленный вокруг пожарища невысокий заборчик. В воздухе еще пахло гарью, хотя, судя по всему, со времени пожара прошло уже несколько дней. Он пробежал глазами плакат, вывешенный Пожарным Управлением Нью-Йорка, а потом, опустив голову, медленно побрел по тротуару прочь.
- Что здесь случилось? - неожиданно для самого себя окликнул он спешащую мимо пожилую негритянку.
- Пожар, - коротко ответила она, размахивая шляпной коробкой. - Я слышала, будто здесь была целая трагедия, - добавила женщина. - Несколько человек сгорело...
- Но когда? Почему? - выкрикнул Сорренсон и тут же смутился своей навязчивости.
Женщина остановилась, окинула его подозрительным взглядом и тут же заторопилась дальше.
- Послушайте, я ведь жил в этом доме! - оправдываясь, крикнул ей вслед Сорренсон.
Но женщина не ответила, и тогда он, вконец раздавленный, вернулся к своей машине. Облокотившись о помятое ржавое крыло, он потер рукой лоб, щурясь от яркого солнечного света. А потом перешел улицу и через дыру в заборе заглянул на строительную площадку собора святого Симона. Там было совсем пустынно, котлован наполовину заполнился водой. Всю технику куда-то отогнали, ни одного рабочего на объекте тоже не было.
Ничего не понимая, он сел в машину и включил мотор. К счастью. Полицейское Управление находилось не слишком далеко, а там уж ему обязательно должны были рассказать, что случилось с домом во время его отсутствия. А может быть, пожарным удалось даже спасти какие-то вещи...
Он снялся с тормоза и решительно повел свой старенький автомобиль к зданию районной полиции.
***
Солнце уже скрылось за громадами небоскребов, когда измученный и поникший Сорренсон вновь подъехал к пожарищу - к останкам того самого здания, которое он столько лет уже называл своим домом. Вытерев с лица слезы, он опустил руки на колени и уставился на обгорелый скелет дома, стараясь собрать остатки сил, чтобы свыкнуться с этой страшной реальностью. То, что рассказали ему в полиции, могло бы сломать кого угодно...
Наступал вечер, и дневная жара сменялась сыростью и прохладой. Почувствовав, что начинает замерзать, Сорренсон взял с заднего сиденья пуховую куртку и осторожно набросил ее на плечи, стараясь прикасаться к ней как можно нежнее. Ведь, кроме этой куртки, у него теперь ничего больше не было. Все вещи Джона оставались в его квартире на десятом этаже, а полицейский ясно сказал ему, что никакое имущество из дома спасти не удалось. К тому же Сорренсон, не слишком-то доверяя банкам, хранил все свои сбережения в картонной коробке под раковиной на кухне. И теперь у него за душой не осталось ни единого доллара.
К тому времени, как старик полностью погрузился в воспоминания о своей квартире и тихой мирной жизни в ней, солнце уже зашло. Родных у Джона не было, но он надеялся, что его временно приютит кто-нибудь из коллег из филармонии хотя бы ненадолго, пока он устроит свои дела и сможет договориться о кредите. Значит, первым делом надо ехать в филармонию. Там должны помочь.
С этим решением он уже завел было машину, но вдруг рядом с ним остановилось такси, и оттуда вышли Макс и Грейс Вудбридж.
- Макс! - тихо позвал Сорренсон.
В тот же миг Грейс пронзительно закричала, и муж едва успел подхватить ее, иначе бы Грейс просто упала на землю от неожиданности - ноги у нее подкосились.
Сорренсон выбрался из машины и подошел к остолбеневшим супругам. Грейс безутешно рыдала и рвалась из объятий мужа к пожарищу, яростно колотя руками по воздуху.
- Мы ничего уже не можем тут сделать, - пытался объяснить жене Макс, наблюдая, как она вынула платок и прижала его к глазам.
- Абсолютно ничего, - согласился Сорренсон. Голос его дрожал. - Здесь был страшный пожар. И теперь ни дом, ни то, что в нем было, нам уже не вернуть...
Мужчины дружно подхватили Грейс под руки и усадили ее в машину Сорренсона.
- Как же это случилось, Джон? - спросил Макс соседа, устало облокотившись о крыло "Де-Сото".
- Я только что разговаривал с полицейскими... - ответил тот. - Дом сгорел ночью, четыре дня назад. Предположительно, огонь возник на десятом этаже. Пожарники ничего уже не могли сделать...
- Боже мой!.. Боже мой... - стонала Грейс. Макс осторожно взял ее за руку и стал гладить по голове, надеясь, что так она быстрей успокоится.
- Кто-нибудь пострадал? - спросил он.
- Да, - кивнул в ответ Сорренсон и вновь почувствовал, что губы его начинают дрожать. - Сгорела старая монахиня... И еще... Бен Бэрдет.
- Нет! - вскрикнул Макс и замотал головой, отказываясь верить в услышанное.
- А Фэй? - в ужасе спросила Грейс, приподняв голову.