Митька притих. Вадим и его друзья высокие. С этим не поспоришь. Вон Славка — спокойно смотрит из-за его, Митькиной, головы.
— Ладно, спишем на небольшой рост Кирилла и на то, что ты будешь в основном сидеть при Денисе… Слушай меня, мой голос и делай то, что я говорю. Итак, взгляни в глаза человека напротив и представь, что не ты, а Вадим стоит перед зеркалом.
Старался Митька изо всех сил, но почему-то даже образ брата, обычно мимолётно возникающий при мысли о нём, не появлялся. А потом Митька постыдно отвлёкся: увидел, что Всеслав поднимает ладони вокруг плеч к отражённой голове.
— Спокойно. Всё нормально. Не напрягайся. Сейчас ты это сделаешь легко и просто. Закрой глаза на пару секунд и представь лицо Вадима. Открывая глаза, твёрдо знай, что он перед тобой.
В комнате тихо, ничто не отвлекает от сосредоточенности. И всё же старания Митьки успехом не увенчались. В очередной раз он испуганно и виновато смотрел в зеркало, на собственную растерянную физиономию и на раздражённое лицо Всеслава и хотел уже предложить для Чёрного Кира версию спящего Вадима… Посмотрел и увидел спокойного Всеслава. Он даже улыбался… Но ведь в зеркале отражался опять-таки Митька! Или Всеслав тоже придумал что-то своё?
— Дмитрий, перед тобой идиот, которому для полноты картины не хватает только слюнявого рта. Прости меня, дурака безмозглого… Дмитрий, у тебя есть солнцезащитные очки?
Сообразив, что он имеет в виду, Митька кинулся в кладовку и принёс целых три экземпляра чёрных очков. Всеслав выбрал самые простые по форме.
— Рисковать не будем, — пробормотал он, — и возьмём самый яркий эпизод. Давай, Дмитрий, глаза закрыл, иди за мной, за моим голосом. Шагаешь в прихожую, тянешься к замку, распахиваешь дверь. Перед тобой — Вадим… Открой глаза!
Жаркий воздух, показалось Митьке, мягко толкнулся в уши. Вадим смотрел на него из зеркала, чуть приподняв подбородок, как делал всегда бессознательно, задумавшись… Митька смотрел в зеркало с восхищением и страхом — а вдруг пропадёт? Уловив его сомнения, Всеслав успокаивающе опустил ладони, которые до сих пор держал вокруг Митькиной головы. Ладони тепло легли на плечи мальчишки, и волхв объяснил:
— Иногда для иллюзии главное — поймать первый момент, что ты и сделал. Поймал — и теперь разглядывай сколько угодно: иллюзорный образ всё равно останется, ведь сейчас ты разглядываешь то, что ожидал увидеть…
"Уболтал мальчишку? — хмуро подумал Всеслав. — Теперь он твой, с потрохами. Ты же для него Давид Копперфильд — современный маг и волшебник… Давай, успокой совесть ещё и тем, что Вадим был Митьке ровесником, когда ему пришлось стать воином, да ещё в битве с Шептуном…"
— Всеслав… Славка!
Тот же хмурый взгляд поверх головы Митьки — в чёрные стёкла очков Вадима. Вадим Вадимом, а улыбка — Митькина, радостная, восторженная. Детская… Всеслав стиснул зубы.
— Ты, Славка, не нервничай. Если Кирилл придёт, я лыбиться не буду. Точно. Если что — придумай что-нибудь. Всё ништяк будет.
— Эх, Митька, Митька… Никаких "если что". Будешь сидеть с Денисом, отвечать на вопросы Кирилла, ежели таковые будут, но — односложно. Помни: ты устал за сегодняшний день и хочешь отдохнуть. Играй жутко уставшего человека.
— А с Вадькой всё нормально будет?
— Всё. Насчёт усталого человека понял?
— Понял. А почему ты мне не хочешь помогать, если что?
— Дело не в желании. Дело в отсутствии возможности помочь.
— Как это?
— Я дал твоему брату час на все его дела. Боюсь, за час он не управится.
— И что? Ну, Славка, не тяни!
— Через час семеро Кирилловых ребят полностью придут в себя. А если через час Вадим не появится, а Кирилл поведёт нас к Вратам?
— И что тогда?
— Тогда-то? Посмотри, Митька, в зеркало ещё разок и запомни эту вдумчиво-созерцательную физиономию. Отныне ты ходишь с этой физиономией, а чтобы она была искренней, продолжаешь размышлять на тему: что будет, если… Ступай, отрок, на личный свой пост и не мешай мне заниматься философствованием на ту же тему. Иди-иди, Митька. Отец Дионисий заждался.
Митька ушёл нехотя. Всеслав заглянул в глаза зеркального двойника и спросил себя: а что было бы, если бы ты объяснил мальчишке, чем собираешься заняться? И ответил: была бы тревога. Митька — человек хороший. Но беспокоиться, что он вдруг ляпнет… Нет, о том, что Всеслав собирается растягивать время, лучше никому не знать…
Ладно, он сотворил эпизод с иллюзией и отодвинул его, словно картину, законченную и потому уже не интересную. Раз только вышел из комнаты хозяев, чтобы взять в Вадимовой комнате расчёску… Митьку Всеслав обманул. О том, "что будет, если", он и не думал философствовать, предпочитая действие. Определяясь, с чего начать, он сочинил афоризм и даже немножко погордился им: "Лучше ситуацию создавать, чем позволять ей приходить внезапно". Вторая половина изречения ему не очень понравилась, но ведь смысл ясен? Чего ж?
На прикроватном коврике, где вперемешку ютились кремы, лекарства и кипа журналов, Всеслав раздобыл маленький прямоугольник карманного зеркальца. В трёхстворчатом шкафу он отыскал полку с постельным бельём и отодвинул стопку, освобождая место для зеркальца. Из расчёски вынут короткий волос и помещён на зеркальное стекло. "Жаль, холодильник не работает", — вздохнул волхв. Дохнуть на зеркальце с волосом надо так, чтобы стекло запотело, а как оно запотеет, если от чуть намеченного движения человек потеет сам?
Всеслав положил зеркальный прямоугольник на полку и, выждав немного, склонился над ним. Трепетное, чтобы не сдуть волосок, и жаркое дыхание обвеяло гладкую поверхность — и затуманило её. Всеслав самодовольно улыбнулся. Магия Шептуна работала в обе стороны. Будь он, волхв, обыкновенным колдуном в обыкновенном пространстве, фиг бы сразу всё получилось. А тут — красота: температура понизилась в локальном пространстве.
Испарившаяся влага хоть и ненадёжно, но прилепила волосок к стеклу. Главное сделано. Теперь — дело техники: поставить зеркальце чуть косо на ребро и установить связь с собственным волосом, сунутым в карман Вадима в момент расставания… Готово! В зеркальце отразилась улица, освещённая луной, и две фигурки — собаки и человека.
"Контролировать ситуацию легче, зная подробности происходящего!" — сообщил себе Всеслав и закрыл дверцу шкафа. Время от времени он будет поглядывать в зеркальный прямоугольник и таким образом оставаться в курсе всех перемещений Вадима.
Сейчас время.
Чтобы совладать с ним, нужен более плотный концентрат магии, чем для создания иллюзии или связи на расстоянии.
Сначала потушить свечи. Распахнуть оконные рамы, до сих пор слегка приоткрытые. Встать спиной к двери и приподнять руки в театральном жесте — взывающем, просящем. И — "включить" кончики пальцев.
Впечатление такое, что поймал часть парашюта.
Никогда не занимался парашютным спортом. Может, зря?
Но когда стал накручивать на руку невидимое тяжеленное полотно, мигом припомнились кадры из фильмов с участием парашютистов. Приземлились — и ну сматывать полотнище, уминать в удобный тючок. Разница между работой Всеслава и кинокадрами — в небольшом, но весомом отличии: парашютный шёлк когда-нибудь кончается, а магическое полотно бесконечно.
Неожиданно Всеслав улыбнулся. Нет, он больше похож не на парашютиста, а на ненормальную пряху, которая собирает пряжу — и не на веретено, а прямо на руки.
Он "сбросил" набранное и медленно, словно по пояс в воде, побрёл закрыть окно. Хватит. Для работы этого количества магии достаточно.
Как это делается — он не думал, не помнил, не знал. Старые навыки всплывали сами по себе, и порой он даже удивлялся, сколько, оказывается, умеет.
Итак, начинаем опасную игру. Он лёг на постель поверх покрывала. Магический концентрат уплотнился вокруг него. Всеслав закрыл глаза — "заглянул" в себя. Сердце. Маленький мышечный комочек… Маленький? Нет, огромный, как город, в котором мы живём. Сердце — город. А ночью город должен спать. Усни, город… А когда город спит, в нём, как в нормальном живом организме, замедляются любые процессы. И для бодрствующего человека бессонная ночь бесконечна.
Пульс лежащего Всеслава стал замедленнее, а пульсирующая поверх ключицы жилка неторопливо спала. И человек погрузился в состояние, похожее одновременно на умышленную "смерть" какого-нибудь йога и на кому, когда признаки жизни в теле может определить лишь очень чувствительный медицинский аппарат, но мозг свеж и деятелен, так же, как и способность воспринимать и оценивать реальность.
Всеслав слышал, как в соседней комнате тихонько беседуют Митька и Денис, как Митька замолк, а в комнате зазвучал новый голос. Пришёл Чёрный Кир. Порой голоса отчётливы, и волхв различал одно-два слова или особенности интонации. Кажется, Чёрному Киру сказали, что он, Всеслав, устал и прилёг отдохнуть… Дверь в комнату приоткрылась, впустив вздрагивающий свет, и снова закрылась. Чёрный Кир недоверчив.
Потом волхв услышал почти монотонный бубнёж, а в конце чётко сказанное: "Андрей?" И недолгая тишина. Наверное, Андрей приходил за Чёрным Киром.
Он не знал, как долго придётся тянуть время. Тянуть — по-настоящему. В замедленном времени только сопричастные миру Шептуна и "вспомнившие" прошлое оставались активны. С начала ритуала он дважды вставал взглянуть на зеркальце. Там с небольшими изменениями в пейзаже всё по-прежнему.
Ритуал прервали внезапно.
Что-то со вздохом сказал Митька. И наступила тишина, звенящая таким надрывом, что Всеслав поспешно восстановил звуковую дорожку Митькиной фразы и увеличил громкость. Услышал — и будто холодная игла в сердце: "Что ж Вадима так долго нет?" И вторая игла углубила сердечную рану, когда наскоро ментально прошарил комнату, где ещё толкалось между стен эхо глупых Митькиных слов: там, в дверях, стоял Чёрный Кир… Ах, Митька, ляпнул-таки!
Прежде чем выйти к ним, Всеслав проверил зеркальце. Долго не мог понять, где бежит Вадим с Ниро. Наконец разглядел оградки, кресты, обелиски. Так, старое кладбище в старой части города. Логично.
Что ж, пора выходить к разъярённому Чёрному Киру и давать объяснения, юлить, выкручиваться — и держать, держать, сдерживать время!