Зиггет покосился на меня пылающим ненавистью взглядом и галопом устремился назад, в Зев'На.
«Превосходно, — подумал я. — Приятная прогулка до дома».
Я не особенно беспокоился. В любой миг я мог позвать лордов, и тогда они послали бы за мной человек пятьдесят воинов или сделали портал, чтобы вернуть меня. Но я не хотел просить их об услуге. По крайней мере, у меня на поясе полный бурдюк воды. Я же не настолько глуп, чтобы отправляться без него в пустыню, хотя и достаточно глуп, чтобы взять Зиггета для одинокой прогулки верхом.
Шел я довольно долго. Два или три раза лорды беспокоились у меня в голове, но я не обращал внимания, заслоняясь собственной злостью, как щитом. Вскоре я почувствовал, что они оставили меня в покое. Было приятно оказаться одному в ночи. Где-то около полуночи я услышал стук копыт и решил, что лорды кого-то за мной прислали. Неудивительно. Я знал, что намного более важен для них, чем они это показывают. Но это были не лорды. Это был Зиггет — и лейранский мальчишка.
— Подумал, может, вас подвезти надо.
— Неужели этот дьявол тебе доложил?
— Можно и так сказать.
Он соскользнул с коня и протянул мне поводья. Зиггет фыркнул и прянул в сторону. Я продолжил идти пешком.
— Тебе следовало привести другого коня. Этот меня не повезет.
— Он самый быстрый и выносливый в конюшне. Он будет вам другом, если вы ему позволите.
— Откуда ты так много о нем знаешь? Он тебе что, родственник?
— Он намного лучше любой родни, какая у меня только была. Хотите узнать, как его зовут?
— Полагаю, его зовут Зиггет.
— Не-а. Огнедышащий.
— И откуда ты это знаешь?
— Просто знаю.
Я остановился и взглянул на этого придурка.
— Я не дурак. А ты — не дар'нети.
— Назовите его Огнедышащим. Попробуйте. Встаньте там и позовите.
Он бросил поводья и отошел от коня. Я зашагал дальше.
— Позовите его! — крикнул мальчишка мне вслед.
— Сюда, Огнедышащий! — рявкнул я лишь затем, чтобы этот крепостной заткнулся.
Не успел я пройти и пяти шагов, как конь догнал меня и пошел следом, спотыкаясь, дрожа, но так близко, что его морда нависла над моим плечом. Я остановился, и он остановился.
— А теперь скажите ему что-нибудь хорошее. Скажите, что в конюшне его будет ждать овес, когда он вас туда довезет, — шепнул мальчишка мне на ухо, видимо, для того, чтобы конь услышал эту хорошую новость от меня.
— Овес?
— Ему скажите.
— Огнедышащий, овес. Овес будет в конюшне, если ты будешь хорошо себя вести.
Я чувствовал себя полным идиотом. Конь поднял ногу и всхрапнул с чуть более радостной интонацией.
— Ты ведь не откусишь мне руку, если я ею дам тебе овса? Этот слуга-балбес считает, что ты вовсе не зид в лошадином обличье. Мне ему верить?
Я медленно поднял руку погладить Зиггета по носу. Он мотнул головой.
— Овес. Помни про овес, Огнедышащий. У меня есть власть над овсом. Из-за тебя я все ноги стоптал, но если ты переменишь гнев на милость, может быть, я тоже смогу.
Конь кивнул и позволил дотронуться до себя. Мальчишка взял его поводья.
— А я что говорил? Теперь он будет хорошо вас носить, если продолжите в том же духе. Помните, как его зовут, и все. Траву он любит больше, чем овес, но вы, наверное, уже забыли про нее, так что вряд ли сможете рассказать ему о ней.
Он придерживал голову Зиггета — Огнедышащего, — пока я садился в седло.
— А что насчет травы?
— Какая она зеленая и мягкая, а когда вырастает, колышется на ветру. Как она щекочет его ноги, когда он бежит, и какая она сладкая на вкус, особенно весной, пока снег еще не сошел, но уже появляются прогалины со свежей зеленью. Это лучше всего, но он так долго ее не видел.
Конь успокаивался под рукой и голосом мальчика.
— Забирайся ко мне за спину, — предложил я.
— Я не могу ехать с вами.
— Да не убью я тебя.
— И то верно.
Он взобрался туда с такой легкостью, что можно было подумать, сам конь подхватил его зубами и посадил себе на круп.
Путь назад был долгим. Мы ехали медленно, и мальчишка рассказывал мне про коня и как заставить его делать то, что мне нужно.
— Откуда ты так много знаешь про лошадей?
— Понятия не имею. Бабка говорила, я просто их чувствую.
— Твоя бабушка? А где она?
— Уже умерла. Не люблю говорить о ней.
— Почему ты говоришь по-лейрански?
— По-каковски?