Рыжик и пес медленно, но верно поднимались в гору, пока плоскогорья, покрытые травой, не уступили место каменистой местности. Малыш настаивал на все более и более частых остановках, и в результате Рыжик давно потерял из виду своих попутчиков. Дойдя до места, где дорога разветвлялась, он снял рюкзак и сел на него сверху, вертя головой, не зная, какую дорогу выбрать. Он попытался вспомнить вчерашний разговор. Он был уверен, что Салли сказала ему повернуть направо, но дорога справа спускалась вниз, а значит, это был не тот путь. Рыжик колебался, пока Малыш не обрел второе дыхание и не затрусил живо по левой тропинке. Рыжик знал, что у Малыша хорошо развит инстинкт в подобных вещах, и научился доверять ему. Он надел рюкзак на спину и последовал за собакой.
Они поднимались все выше и выше, Рыжик начал чувствовать сырой холод в воздухе. Он приостановился, туже застегивая водонепроницаемый плащ. Начал сгущаться туман, но, пока видно тропинку, они не заблудятся. Остальные ждут его на мосту…
Рыжик уже не мог различить очертания холмов по обеим сторонам. Он понял, что идет по этой тропинке слишком долго. От моста до развилки дорога должна была занять минут пять. Должно быть, он позволил Малышу завести его не в том направлении. Теперь юноша испугался и медленно повернул назад. И вдруг увидел, что перед ним маячит высокая фигура, отчасти скрытая туманом.
— Том?
Ответа не последовало. Рыжик снова повернулся и мельком увидел, что сзади появился еще один человек, а затем еще и еще, справа и слева. Похоже, их окружили! Рыжик пытался сглотнуть, но в горле пересохло. Он потянулся рукой к ошейнику Малыша. Пес дрожал, шерсть на его загривке встала дыбом от ярости.
— Салли? Чарльз?
Круг сужался. Сердце Рыжика бешено колотилось, пока фигуры молча подходили ближе. Теперь он увидел, что их лица скрыты шарфами и платками. Взгляд скользнул по изогнутой бронзовой ручке, он вдруг понял, что у них в руках незачехленные ножи, и испугался. Бандиты! Рыжика охватила дрожь. Он не раз слышал истории о бандитах, которые скитались в горах, о шайках отчаянных людей, которые сначала убивали свои жертвы, а потом грабили. Юноша и его пес замерли в ужасе, когда предводитель бандитов приблизился к ним. Изогнутое лезвие в его руках мерцало. Зловещие глаза сверкали под черной маской.
Вдруг Малыш выскочил вперед, поднял морду и пронзительно завыл. Атаман вздрогнул и взглянул вниз на маленького пса, затем на Рыжика. Потом снова на собаку. И в это мгновение что-то произошло между ними, что-то такое, что Рыжик не смог бы ни понять, ни назвать, ни взять под свой контроль. Но что-то случилось… Атаман дал непонятную Рыжику резкую команду, вся шайка развернулась и исчезла в тумане. А Рыжик, смущенный и оцепеневший, понял, что ему сохранили жизнь.
А еще он понял, что главарем бандитов был не мужчина, а женщина, молодая женщина примерно его возраста. Молодая женщина с большими черными глазами, в глубине которых горели жестокие огни.
Три товарища Рыжика, которые, оказывается, были неподалеку, услышали вой Малыша и бросились на помощь. Том на своих длинных ногах прибежал первым. Он нашел Рыжика замершим на месте, говорить тот был не в состоянии. А у его ног, не шевелясь, лежал обмякший Малыш.
Трактирщик повидал много людей, которые направлялись в горы, и те из них, кто возвращался, приходили оттуда другими, меняясь тем или иным образом. Поэтому он не очень удивился, когда четверо студентов, составляющих схемы, появились в тот день раньше, чем ожидалось. Они выглядели смущенными и испуганными. Рыжеволосому парню с собакой, похоже, досталось больше других. У него были дикие глаза, а одежда смята и разорвана. Он нес на руках обессилевшего пса, крепко прижимая его к груди, хотя казалось, что и сам еле стоит на ногах. Его товарищам с трудом удавалось держать Рыжика вертикально, пока девушка сбивчиво рассказывала, что, по ее мнению, произошло в горах. Трактирщика это не удивило. Он был рад распорядиться насчет того, чтобы в комнату подали суп, рад был послать за местным врачом, согласился, чтобы парень оставался в кровати столько, сколько нужно, пока платит за проживание. С гор возвращались в виде и похуже этого.
Рыжик пролежал в лихорадке три дня. Он не ел, бредил и, похоже, не совсем понимал, где он находится, и что ему говорят. Врач посоветовал друзьям дать ему время, подождать, пока ему не станет лучше настолько, что его можно будет отправить домой. Его товарищи так и сделали. И Рыжик спал.
Вода плескалась о борт лодки.
— Плохи дела, — наконец произнес тот, кто си дел на веслах. — Дальше мы плыть не можем. Теперь я тебе не пригожусь.
Он нырнул в черную воду. На мгновение ничего не было видно, но потом что-то начало приближаться к нему в темноте. Оно приблизилось, и он увидел, что это два мерцающих огонька, совсем рядом. Они были похожи на… глаза. Два глаза за маской. И какой-то импульс, исходящий из этих глаз, передался сначала собаке, затем ему. А в глубине глаз продолжал гореть жестокий огонь. Глаза за маской. Глаза Лорел.
Что-то произошло, что-то связало их троих вместе. Нечто вроде тропинки, вроде паутины, сети… И в самом сердце этой сети что-то было спрятано от него, пустое место, темное ничто, тайна… секрет, вот что! Секрет в самом сердце лабиринта. Секрет Лорел, живущий в сердце этого темного тайного места, пере плетенный сетью троп, связавший каким-то образом девушку, собаку и его… Рыжик чувствовал тяжесть темноты, окружающей его… это было какое-то незнакомое место… темные складки тяжелой ткани — плаща или занавеса… да, занавеса, который накрывал сцену кукольного театра, труппу марионеток… Если бы только он мог раздвинуть этот занавес…
На ощупь прокладывая путь в темноте, вверх, вниз и вокруг этого темного места, Рыжик чувствовал, какой он, этот секрет, слышал, как шуршат его складки, вдыхал его несвежий запах… Запах чего-то давно закопанного, как будто это косточка, которую спрятал Малыш… Малыш… долгие годы охранник кости… и секрета, ибо только Малыш мог знать его форму, запах… ничего, что бы сам Рыжик смог увидеть четко или облечь в слова… если бы только этот занавес можно было раздвинуть…
Этот лабиринт тайных троп расходился во всех направлениях, невидимо соединяя их троих, выходя за пределы, обращаясь к остальным, простираясь, ветвясь, охватывая все больше и больше дорожек, создавая невидимый фон, связанный нескончаемой филигранной сетью нитей… Он чувствовал эти нити, мог схватить их в руку, сжать и дернуть… и когда он дернул, занавес сцены кукольного театра на мгновение открылся… ему удалось разглядеть двоих: темноволосого мужчину и светловолосую девушку, которую тот обнимал за плечи… Мужчину Рыжик не знал, но лицо девушки показалось ему знакомым, она говорила мягким голосом, голосом, который, казалось, он знал всю свою жизнь, голосом, который успокаивал и утешал, голосом…
А потом занавес снова закрылся, и он оказался один в темноте, горячей, грохочущей темноте, наполненной переплетением танцующих нитей, неровно оторванных, грубых, дрожащих нитей, которые царапали, рвали и жгли, словно жесткие огни… словно яростные огни в глубине глаз темноволосой девочки, той, которая поделилась тайной, тайной, что так долго покоилась в сердце маленькой собаки и теперь принадлежала только Рыжику Брауну.
И вдруг он вспомнил вопрос, который однажды задал матери:
— У всех Странников глаза как у Лорел?
А его мать ответила:
— Не думаю, что я вообще заметила, какие у нее глаза.
Наконец Леонардо Пегаса вызвали в тронный зал Короля Мэтта. Отдав дань серьезности момента, он решил, что будет лучше всего предстать перед Королем в полном геральдическом облачении Братства волшебников. Парадный наряд составляли длинная, до пят, стеганая церемониальная мантия, сапоги с острыми носами и чрезвычайно широкополая шляпа. Волшебник обдумывал, не попросить ли Элис сопровождать его и нести шлейф, но в конце концов решил, что более приличествует явиться одному. Он был свято в этом уверен, до того момента, пока наконец его не ввели в тронный зал. Лишь тогда волшебник понял, что неправильно оценил ситуацию.
На молодом Короле не было придворного платья. На нем не было даже полуофициального платья. Вместо этого Король облачился в простой темно-серый пиджак, такие же брюки и белую рубашку со стоячим воротничком, который был подхвачен галстуком с неярким узором. Волосы и борода Короля были коротко подстрижены, шляпа отсутствовала. Осматриваясь в смущении, Леонардо обнаружил, что комнату обставили по-новому. Тяжелые, богато украшенные занавеси заменили деревянными жалюзи. Древние фрески, изображающие сцены из жизни многих поколений Королей, были замазаны слоем краски тусклого белого цвета. Бесценные канделябры сняли. А на их месте появился ровный ряд безобразных громоздких механизмов для освещения, питающихся энергией. Не было даже трона или какого-либо возвышения. Теперь Король сидел на обычном стуле с высокой спинкой за большим, очень чистым столом, чья лаконичная форма была последним писком моды. Он не поднял головы от каких-то бумаг, которые внимательно читал.
— Доброе утро, Мастер Пегас. Я не задержу вас надолго. Пожалуйста, присаживайтесь.
Леонардо не ожидал, что его пригласят сесть в присутствии Короля, и с некоторыми трудностями втиснулся в своем громоздком церемониальном одеянии в узкое кресло. Он постарался устроиться, чувствуя себя крайне неуютно и начиная потеть.
— Как вы знаете, мой отец пользовался услугами огромного количества специальных советников. — Король говорил быстро, словно цитируя заготовленную речь уже в сотый раз. — Я решил управляться с делами несколько другими методами. — Впервые за все это время он поднял глаза на Леонардо. — А именно, я буду принимать советы относительно своего будущего в другой форме.
В ответ на невысказанный вопрос Леонардо Король повернул голову к боковой двери и позвал:
— Кевин!
Секунду спустя в дверном проеме появился молодой человек со смугловатым лицом и темными вьющимися волосами. Одет он был примерно так же, как Король, а на его лице играло самодовольное выражение. Под мышкой он нес что-то вроде маленького плоского чемоданчика. Он положил этот предмет на стол и открыл крышку. В основании ящика находилось несколько рядов скользящих разноцветных круглых шаров, очень похожих на счеты, которыми пользуются торговцы на рынке. Поверхность крышки была стеклянной и в середине немного выступала. Слегка дрожащими пальцами молодой человек передвинул несколько шариков из стороны в сторону, и где-то внутри стекла появился светящийся неясный рисунок. На глазах у Леонардо он толкнул другой шарик, и рисунок начал меняться. Волшебник в недоумении смотрел, как серии геометрических фигур возникают перед ним, перемещаются, сталкиваются друг с другом, меняют цвет и форму. Сердце Леонардо бешено забилось. Во рту пересохло. Прежде чем он смог подобрать слова, Король продолжил свою речь.
— Это называется Машина Советов, — сказал Король. — Она будет моим предсказателем, счетоводом, волшебником, глашатаем… даже моим шутом, если я когда-либо почувствую надобность в подобных вещах. Кевин и его помощники уже долгое время работают над ней. Спасибо, Кевин.
Чуть сузив глаза, молодой человек закрыл крышку машины, сунул ящик обратно под мышку и удалился. Король подождал, пока дверь закроется. Когда он заговорил, его взгляд был прикован к поверхности стола.
— Итак, я уверен, вы понимаете — ваша помощь мне больше не понадобится. Фактически, принимая во внимание тот факт, что переход к новой системе управления является чем-то вроде пробного периода для всех нас, само ваше присутствие в городе будет мешать этому процессу. Таким образом, соберите все имущество, которое вам понадобится, и освободите свое рабочее помещение и жилье в течение месяца. Вы получите денежный расчет, который поможет вам осуществить переезд. Вопросы есть?
Было множество вопросов, которые Леонардо, наверное, следовало бы задать, но, потрясенный и охваченный смущением, он вспомнил только об одном:
— Что будет с Элис?
— Элис? Вашей помощницей? — На мгновение Король смутился. — Элис — незаурядная личность. Мне будут нужны такие люди. Я намерен предложить ей должность в новой структуре управления. Ей уготовано блестящее будущее. Итак, еще хотите что-нибудь спросить?
Мысли покинули Леонардо. В своем детально продуманном костюме он чувствовал себя неуклюжим, старомодным и нелепым. Волшебник молча покачал головой.
Как в тумане, он медленно брел к своей лаборатории, раздумывая, как сообщить эти новости Элис. Войдя в переднюю, он заметил ее тунику на стуле и понял, что снова вторгся в ее уединение. Он поднял взгляд.
На этот раз Элис не танцевала. Она балансировала, стоя в невероятном положении на руках, точно в середине комнаты, носки вытянутых ног словно тянулись прямо в потолок, ее перевернутые черты лица безучастно смотрели в его сторону. Леонардо вдруг отчаянно захотелось, чтобы его выслушали и поняли. Он схватился за дверной косяк.
Элис оставалась перевернутой и не шевелилась, даже ее дыхание было едва уловимо.
— Элис, — выдохнул волшебник. — Элис!
Но для подобного трюка требовалась такая сильная сосредоточенность, что девушка, похоже, не услышала его. Испуганный и сбитый с толку, Леонардо повернулся в проеме двери и исчез. Он бежал без остановки, пока не добрался до «Отдыха глашатая».
На следующий день Леонардо пришел в мастерскую довольно поздно и нашел там записку, написанную знакомым круглым почерком Элис.
Меня вызвали в королевские апартаменты, что бы помочь подготовить новые кабинеты. Надеюсь, Вы не против. Приду завтра и разберу почту. Э.
От пергамента исходил слабый запах ее духов. Леонардо вдохнул его, потом снова, еще глубже. Он закрыл глаза и на секунду очутился в спокойном мире с высокой травой, клевером и морем. Затем видение рассеялось, он открыл глаза и оглядел приемную. Волшебник заметил, что горизонтальные поверхности уже покрылись тонким налетом пыли. Не которые растения в кадках нуждались в поливке. На коврике у двери небрежно валялись нераспечатанные конверты.
В Театре магии Машина Эмпатии стояла в углу заброшенная, ее покрывало сбилось набок. Леонардо вспомнил, что она временно не работает, потому что он ждет замену запасной части. На мгновение машина предстала пред ним в виде жалкого, неправильно задуманного остова из ненужного металла. Медная ручка вдруг отвалилась и, словно насмехаясь, покатилась по полу.
В следующие дни Элис все реже и реже появлялась в мастерской, а Леонардо все чаще сидел в «Отдыхе глашатая». Однажды, глядя на увеличивающийся слой пыли на столах в своей приемной, Леонардо удивился, увидев одно круглое пятно совсем без пыли. Оглядев комнату, он заметил другие такие же пятна то здесь, то там. Сначала он не понял, но потом до него дошло: кусты в горшках исчезли! Элис больше не вернется.
«Если бы только она была здесь, если бы только она была здесь…»