— А на счет умений… он прекрасно знал, кого выбирал. Я показывала ему знак и он отлично видел, что я новичок. Так что пусть не жалуется. Тем более, что с нашими умениями мы вам нужны, как корове седло. — И, помолчав немного, добавила. — Можешь передать ему, что я свою работу выполню, пусть не опасается. Такого, как вчера, больше не случится.
Да, я сделала выводы. И Ворон, к моему сожалению, был прав. Если я хочу быть наемником — значит должна вести себя соответственно, и не трястись от вида крови.
— Знаешь, я рада, что он выбрал тебя. — Неожиданно ответила Ирбис. — Ты — маленький ребенок. Невозможно предугадать что ты выкинешь в следующую минуту: вывернешь руки, доведешь себя до обморока, упадешь за борт или спасешься, когда спасение невозможно. И ты даже не представляешь, сколько ты сделала. Спасибо тебе.
Оборотень добро мне улыбнулась и отъехала в сторону, а я так и осталась сидеть столбом с приоткрытым ртом. Вот это заявочка! Я, значит, маленький ребенок! И не представляю, сколько я сделала… Да о чем она вообще? Снова пришло на ум сравнение со стеной из вопросов, окружавших эту парочку. Разберу ли я ее когда-нибудь, или мы так и разъедемся, став чем-то большим, чем наемник и работодатель, но меньшим, чем друзья? Разлетимся, как птицы в разные стороны? Случайные встречи, случайные расставания…
Мы быстро ехали дальше, удаляясь от деревни и погони, долго бродившей, потеряв наши следы. За время, которое мы находились в этом мире, лес немного подсох, насекомых немного уменьшилось, даже влага уже не висела в воздухе мельчайшими каплями. Грязь, налипшая на одежду, начала постепенно подсыхать и отваливаться чешуйками. Облегчения это, конечно, не приносило. Но это было проблемой каждого. Лично я ее решала за счет своего сна. Глубоко ночью я тихо вставала с наспех устроенного лежака, шла в лес, вставала под деревом, раздевалась. Созданный светлячок услужливо поднимался выше. Туда, где листья медленно перестраивались, подчиняясь моей воле и сливая воду, накопившуюся в них к самому нижнему листу, над моей головой. Помню, в первый раз, не подумала и положила только пару листиков под ноги. В результате вокруг меня размыло небольшое болото. Так что, когда я добралась до нашего лагеря, успела два раза навернуться и снова была вся грязная.
Еще одной проблемой оказалась вода. Она закончилась. Реки рядом не было, никаких источников тоже. А на счет деревьев… одно дело мыться а совсем другое пить такую воду в джунглях. Конечно я могла очистить ее от грязи, но за частоту все равно не ручалась. В результате вечером, вместо того что бы ложиться спать, мы бегали по лесу и собирали драгоценные капли с листьев во фляги. Потом я ее очищала, потом ее кипятили, и затем вода еще и отстаивалась ночь. И все равно с утра на дне котелка оставался осадок.
— Тогда где находится портал?
— По моим подсчетам вот здесь.
— Но мы тут и находимся, и портала тут нет!
— Может мы его прошли?
— Нет, он должен быть где-то здесь!
— Но его тут нет!
Разговор продолжался довольно долго. Шакал с Вороном тыкали пальцами по карте, возбужденно жестикулируя. Мы с Ирбис скромно стояли в сторонке, не мешая высоким диалогам мужчин. Ирбис — потому что все равно ничего не понимала, я — потому что ничем не могла помочь и все так же не разговаривала с Вороном.
— Я чувствую любой портал, находящийся в ста метрах от меня. — Подбоченился Шакал. А вот это он зря. Портал можно почувствовать, только находясь в непосредственной близости. И то, только обладающему этим даром человеку. Не зря же порталы пытаются всячески выделять на местности. Хотя, в даре Шакала я не сомневалась.
Но… это не меняло сути вещей: мы заблудились.
— …вот посмотри… Тут мы вошли в измерение. Так?
— Так. — Кивнул Ворон, следя за пальцем наемника.
— Потом мы были вот в этой деревеньке и затем из деревни мы ушли по этой дороге. Так?
— Так.
— Затем свернули где-то тут и сейчас мы, получается, находимся здесь.
— Нет! Смотри! Мы шли вот так…
Я подавила раздраженный вздох. Картографы хнэтовы…
Все же после долгих разногласий и споров они сошлись на том, что мы слишком свернули вправо. В результате, наша компания двинулась влево. Чем дальше от деревни, тем более заросшим оказывался лес. Он постепенно превращался в огромный запутанный клубок веток и стволов, сквозь который пройти было невозможно. Ехали из-за этого сочень медленно, приходилось останавливаться и прорубать, чаще — прожигать проход. Я контролируемым огнем сжигала мешавшие нам деревья и кусты, расчищая дорогу. Меня это каждый раз передергивало, потому что за нами оставался более или менее ровный проход, а дикари вполне могли еще искать нас по джунглям. И они бы оказались тут в намного более выигрышном положении, чем мы. Все-таки, джунгли — их дом родной, с тактикой боя в таких условиях они знакомы. А мы — только понаслышке.
Пройдя влево мы окончательно убедились в том, что заблудились. И неизвестно было, сколько еще времени нам придется плутать по непроходимому лесу, пытаясь найти портал.
Ворон злился из-за потери времени, раздражался от любой мелочи. А мелочей хватало, уж поверьте. Мой работодатель по несколько раз на дню успевал поцапаться с Шакалом, даже с сестрой. Пробовал злить меня, но вместо ожидаемой грызни получил маленькой сгенерированной молнией. Убить такая не убивает, но цепляет очень порядочно. Молния была пущена без предупреждения, все так же молча и, несмотря на хваленую реакцию золотокожего, успела зацепить его бок. Ворон взвыл от резкой боли и чуть не навернулся с седла, зато больше на конфликт не шел. Разумно опасался.
Я думаю, после наших многодневных плутаний лес стал похож на изгрызенное термитами дерево. Крепко сплетенное между ветками, лианами и листьями полотно джунглей было теперь изъедено большим количеством узких ходов, иногда пересекавшихся между собой. Грязь медленно подсыхала, а от соприкосновения с огнем и вовсе покрывалась коркой, поддерживаемой корнями сожженных деревьев и кустов.
Из-за нашей с Вороном ссоры и взбешенного состояния последнего разговоров почти не было. Мне это было только на руку. Наши плутания дорого мне давались. Приходилось колдовать постоянно, вытягивая из себя медленно пополнявшиеся силы. Из-за этого приходилось использовать силы своего организма, и вся поступавшая в меня магия сразу шла на латание ауры. В результате постоянная головная боль, головокружение, тошнота, общая слабость, из-за которой я не могла сделать и трех шагов.
О моем самочувствии знала лишь Стальная, по тому, как я обмякала в седле после очередного колдовства. И, когда мне становилось совсем плохо, она пыталась подбодрить меня своими силами. Другие спутники если и замечали мое состояние, то ничего не говорили, видимо списывали жаре. Слава богам, что Ворон не стал заставлять нас ехать ночью, поднимая нас, правда, ни свет, ни заря, но все же давая высыпаться.
В конце концов мы нашли поляну, а которой находился портал. Поляны правда уже не существовало, она заросла. А портал можно было только угадать в далеко раскиданных корнями камнях. Мы бы, наверно, проехали мимо, если бы не Шакал, почувствовавший портал.
Снова мне пришлось выжигать немолодую поросль, заново обнажая поляну.
Порталом, определенно, давно не пользовались.
6.
Вышли мы, вопреки традиции двух прошлых переходов, абсолютно неинтересно — на небольшую поляну вблизи дороги. Правда один казус все-таки случился: температура в гористой местности, где мы оказались, твердо держалась на отметке минус. И после душных, влажных тропиков снег по колено оказался, мягко говоря, очень неприятным сюрпризом. Благо у меня была теплая подкладка под куртку.
Быстро утеплившись мы двинулись вверх по дороге. Ей, судя по всему, давно не пользовались — она была вся занесена снегом, только были две старые, едва угадывавшиеся цепочки чьих-то шагов.
Лошади тихо трусили по дороге, выдыхая пар, который тут же сносился ветром. Мои спутники молчали и зябко кутались в плащи. Я же с удовольствием вдыхала холодный воздух и любовалась красиво очерченными склонами. Я всю жизнь провела в горах и теперь чувствовала себя на минутку заглянувшей в далекий дом. В мой настоящий дом, с Учителем и Пламенеющим Углем, с тренировками и песнями, с драками и полетами. Полетами… как же я по ним соскучилась.
Вечером мы стоптали снег в стороне от дороги и устроились так на ночлег.
Ночи в горах гораздо холоднее, чем дни, поэтому проснувшись утром я поняла, что абсолютно закоченела. Не помог ни заботливо разожженный костер, ни теплые одеяла. Чтобы хоть как-то согреться, я тихо встала, отошла немного в сторону и начала разминаться. Ох, давно я этим не занималась! С тех самых пор как сошла с корабля в Океании. Немного размявшись, я взяла меч и начала протаптывать рисунок шагов. В свое время Учитель мазал мои подошвы краской, что бы яснее указать на мои ошибки. На снегу, ошибки увидеть намного проще. Шаг, шаг, резкий поворот, уклон от противника, шаг, чтобы закрепить позицию, замах, удар. Самые лучшие войны могут часами так тренироваться, ни разу не сбиваясь с рисунка, и раз за разом повторяя движения. В свое время я провела много часов, отрабатывая незамысловатые движения, зато потом, в поединке, уже не задумывалась, куда надо поставить ногу, чтобы удар был более сильным. Для меня, со свойственным мне видением чего-то возвышенного (и чаще всего несуществующего) за простыми вещами, я видела в тренировке своеобразный танец. Единство война со своим оружием. Настоящее познание его способностей. Изучение баланса, рукояти, блеска стали. Я легко скакала со следа на след, делая замахи мечом и постепенно все сильнее отрешаясь от реальности. Ведь в бою разум должен быть распахнут и отрешен. Тело само знает заученные движения, и сможет защитить само себя лучше, чем разум. А пока думаешь, какой прием надо совершить — тебе уже снесут голову. Меч идет по почувствованной линии, ноги выплетают сложный рисунок шагов, готовые в любой момент изменить картину.
Я не знаю, сколько я тренировалась. Перевела взгляд с меча только тогда, когда меня окликнули:
— Айри, есть будешь?
— Да!
— Хорошо, тогда я тебе накладываю… эй-эй! Ты чего делаешь?
— А что разве не видно? Ух, бодренько!
Согреться-то я согрелась, и даже перегрелась, а так… стянула тунику и быстро обтерлась снегом. Снежинки тут же растаивали на коже и уже каплями текли вниз. В результате, когда я подбежала к костру и укуталась в холодное одеяло, я снова дрожала, как цуцик.
На завтрак снова была каша, на этот раз манная. Устав от гречки мы ненадолго нашли ей замену — на самом дне моей сумки обнаружился небольшой мешочек с манкой.
И снова в путь, вверх, в горы.
Дорога становилась все более дикой, поэтому дакеты уже шли, аккуратно ставя ноги.
Холод заставлял нас идти самим, кутаясь в куртки. Сносимый сильным ветром снег колол кожу на лице.
Вокруг простирались дикие горы, без малейших признаков жилья. Кто-то когда-то сказал: "Лучше гор могут быть только горы". Мы шли вверх по пологому склону хребта, а я невольно думала о силе, заставлявшей эти громадные пласты тянуться вверх, то пронзая иглами вершин небо, то ущельями падать вниз, давая начала шумным потокам. Там, намного ниже, можно было иногда увидеть зеленые долины, поросшие лесом. Изредка блестели серебряные глади озер.
Наша дорога поднялась уже выше границы деревьев, поэтому глаз только иногда зацеплялся за занесенные снегом чахлые кустики. Ленясь спуститься в долину, ветер хлестал по нашему маленькому отряду, радостно впиваясь в редкую жертву.