Наконец я не выдержала.
— Да отвали ты от меня!!! — в сердцах воскликнула я и… и Шакал отлетел на метр назад. Грохнулся, ругнулся и радостно захохотал:
— Ну, наконец-то!
Ко мне тут же подлетел Ворон, рывком поднял на ноги и прижал к себе:
— Вот видишь. — Из его груди донесся тихий смешок. — Я же сказал, что все будет хорошо
И только тут до меня дошло, что я сделала. Я вздохнула и снова заплакала, теперь уже от облегчения. Да, я теперь ее чувствовала, магию. Ее было так мало, что я не могла даже зажечь свечу, но она была. Золотокожий снова потащил меня к одеялам, галантно не замечая, как я поливаю слезами его плечо.
— Все будет хорошо Чего ты плачешь? Шакал, тащи сюда свое варево!
Наемник, широко улыбаясь, подтащил к нам поближе котелок с бульоном из баранины и пристроился рядом. Подошла Ирбис. Три ложки бодро начали зачерпывать вкуснейший бульон. Да-да, три. Меня почему-то решили кормить с ложечки. А когда я попыталась возмутиться, на меня цыкнули, как на малого несмышленого ребенка. Хотя, я не сильно сопротивлялась — руки ломило.
Как оказалось, слова "все будет хорошо" были сказаны явно не про меня.
Ночь радостно распахнула ворота боли. Мои спутники умиротворенно посапывали по сторонам, а я лежала, смотря в свод пещерки, и чувствовала, как чудовища вгрызаются в мое тело, вгоняют туда сотни тонких игл и медленно, с удовольствием, поджаривают на костре. Кровь с силой проталкивалась в обмороженные участки тела, заставляя их просыпаться от неожиданного сна. Руки и ноги ломило так, что хотелось их отрубить, чтоб не мучаться.
А наутро, в ответ на мой вопрос об отправлении спутники заржали так, что затряслись стены пещеры.
— Айри, и куда же ты собираешься отправиться? Ты же даже встать не можешь!
— Я?! Очень даже могу! — опрометчиво заявила я и вскочила на ноги. Вернее попыталась вскочить. Едва я поднялась, тут же пришлось со стоном хвататься Ворона, пытаясь перебороть боль в ногах и темноту в глазах. Меня тут же снова уложили на одеяло.
— Я же буду сидеть, а не стоять! — попыталась я еще раз.
— Снимай штаны, — было мне ответом.
— Чтоо?!
— Дурная! Ноги осмотреть надо!
— Все у меня с ними в порядке…
— Ты уверена? — Ирбис, не слушая протестов, стянула с меня штаны с сапогами.
— Ах ты е… прст! — А ч еще удивлялась, что ж у меня так сильно жжет кожу. Ноги были опухшие, синюшные, с вздувшимися пузырями, как от ожога. Несколько были наполнены кровью.
Испуганно взвизгнув я начала осматривать себя на пример другого такого ужаса.
— Успокойся, у тебя больше таких сильных обморожений нет. Только легкие.
— Где?!
— Лицо, уши, пальцы, руки, и просто переохлаждение. — И, подумав, добавили, — сильное. Только ты себе пальцами в лицо не тыкай! Пузыри прорвешь!
То что у меня отекли руки и лицо, я знала, но вот что пошло отторжение кожи… На ногах наверняка останутся рубцы.
Я откинулась на спину, с ужасом смотря на свои ноги.
— Ничего, — озабоченно усмехнулся Ворон. — Выживешь. Травы у тебя есть?
— Есть, но слабые. Они меня за раз не поднимут.
— И то хорошо. Держи сумку, ищи травы, сделаешь себе чего-нибудь.
— Тогда мне нужна тарелка с теплой водой. Лучше с горячей. И ложка.
В тарелку было капнуто несколько капель из лепестков караты, три щепотки териака и две сабра, пол-листка чертова куста и сушеные цветы плакун-травы. Все, естественно, было приправлено магией, дарующей каждой травинке волшебные свойства. А вы не знали? Без магии любое растение не волшебно. Лечебно, но не более того. Но стоит добавить толику силы, а ее у меня именно столько и было, и травки начинают лечить. Конечно, травы должны быть собраны в строго определенный день, в строго определенный час.
У меня был с собой обычный походный набор знахарки, который мне выдал Учитель, да еще кое-какие травки я докупила в Вакиноре. Конечно, ничего сильнодействующего я из этого сделать не могла. Но помочь получившаяся кашица была должна. И ненадолго избавить от боли.
У меня в закромах нашлось и немного корпии, и длинных льняных лент для перевязки. И вскоре на мои многострадальные конечности наложили самодельную мазь и забинтовали. Наверно это жутко выглядело: вся забинтованная, с синим отекшим лицом, растрепанными волосами, и ничего не выражавшими глазами (я задумалась).
— Эй, все урядится. — Немного грубовато заметил наемник.
— Сволочь.
— Чтоо?!
— Сволочь, говорю. По щекам меня хлестал? Хлестал. Орал на меня? Орал. А думаешь, приятно?
— Зато действенно. И уж если я сволочь, то ты неблагодарная свинья!
— Чтоо?!
— Так, прекратите оба! — нахмурился Ворон. — Как бы Шакал не действовал, главное это сработало.
— Все равно сволочь! Можно было найти что-то более… спокойное. Я между прочим себе язык прокусила! До крови!
— Например? — ехидно уточнил Шакал.
— Ну, поговорить хотя бы…
— А ты думаешь на тебя это действовало?! — Взревели оба.
— Тогда надо было оставить в покое!
— В покое?! Да ты сутки в истерике билась, и если бы не я, билась бы и сейчас!
— Ирбис, хоть ты-то помоги! — взмолилась я.
Девушка, до этого тихо сидевшая рядом с костром, и с улыбкой наблюдавшая за ссорой, улыбнулась еще шире.
— Прости, но они правы. По-другому тебя было не успокоить.