Тогда Хэла не собиралась возвращаться.
Тени пожирали её, рвали на части, она не могла с ними справиться. Было больно и казалось, будто яд струится у неё по венам. И эти взгляды — Роара, Милены… Рэтара. Полные непонимания, вопросов, страха и боли.
А потом он сказал про её связь с Тёрком и прощение… и Хэлу ударило такими яркими воспоминаниями. Казалось столько лет прошло, а оно такое живое… эти полные сожаления глаза Ллойда. Боль, ясная и яркая. А потом злость Джокера, когда, спустя годы, узнал об этом. И вот…
Ей казалось, что она никогда не любила так сильно, как любила Рэтара. Почему-то это чувство было настолько острым, словно это первый мужчина в её жизни, первый и единственный. И оттого эта горечь, что была в его взгляде, была такой невыносимой.
Хэла не хотела возвращаться — решила для себя ещё до того, как попала в эту столичную тюрьму, чтобы вытащить их троих, спасти от смерти.
Но когда увидела Рэтара, когда всё это волшебство, колдовство, хрен знает что, ослабили, сделали пустой, уязвимой, так захотелось, чтобы он её обнял. Эти его объятия, которые она так любила, была самой счастливой и убеждена была, что не заслуживает.
Она всегда в этом была убеждена — безграничное, непостижимое счастье, как в книжках, это у других, а у неё то, что есть. Каждому то, что заслужил. Её так воспитали.
Но попала в другой мир и всё понеслось кувырком, и этот любимый мужик, такой с одной стороны жёсткий, но при этом столько в нём было этой мягкости и нежности к ней, что не верилось в то, что это всё для неё. Хэла была уверена, что это не её жизнь, что она что-то украла, что-то позаимствовала… и стояла тогда, смотрела в его глаза, полные скорби по ней и понимала — что-то важное и очень хрупкое сломала.
Милка пришла к ней сразу, когда Рэтар и Роар ушли в портал. Хэла толком уснуть даже не успела, как девчонка аккуратно просочилась в дверь и робко потрясла её плечо.
— Ну, и? — недовольно фыркнула чёрная ведьма. Открыла глаза и увидела знакомое до колик зарёванное светлое личико.
— Они не вернутся, — проговорила Милена. — Хэла, они не вернутся.
— Да с чего ты взяла? — спросила женщина, но сама внутри никак не могла совладать с тревогой.
Белая ведьма не ответила, она только расплакалась ещё сильнее. Хэла вздохнула, встала. Успокоила девочку и уложила на диван спать — было видно, что Милка ночь вообще не спала. Ох уж этот Роар… у него же тоже истерика была и это чувствовалось через весь дом.
Одевшись, чёрная ведьма отправилась вниз, искать Тёрка и нашла его в чистой.
— Тёрк? — позвала она мужчину, который блаженно отмокал в кадке с горячей водой. Он подскочил от неожиданности и, Хэла могла поклясться в смущении уставился на неё.
— Хэла? — возмущённо рыкнул он через силу, пытаясь как-то прийти в себя.
— Мне нужно спросить, — она сделала шаг в его сторону.
— Так, ведьмочка, — он в отчаянии выставил руку, чтобы остановить её.
Ведьма могла бы пошутить, и ситуация к этому располагала, но на шутки не было времени.
— Что я мужика голого не видела, что ли? — подбоченилась она.
— Ну, знаешь? — недовольно нахмурился Тёрк.
Хэла всё стояла и испытывающе смотрела и мужчина сдался.
— Что? — выдохнул он, обречённо.
— Ты ходил с Рэтаром к магу, к Верлеасу твоему, так? — она подошла и присела возле кадки.
— Не мой он, но ходил, — ответил Тёрк, всё ещё смущаясь.
“Милашка, ты моя!” — подумала Хэла и почти улыбнулась, но сдержалась.
— Говорили они конечно при тебе, — поинтересовалась она и мужчина согласно кивнул. — Маг хотел со мной поговорить?
— Да.
— О чём?
Тёрк нахмурился, стал серьёзным.
— А Рэтар не сказал?
— Нет, — качнула она головой. — Только что маг хочет поговорить, а я не хотела говорить с магом. И Рэтар ответил, что не хочу и не надо. Не страшно.
— Хм, — ещё больше нахмурился Тёрк.
— И что это должно означать? — спросила женщина.
— Хэла, — брат Рэтара сражался с собой.
— Тёрк, — Хэла положила ладонь на его руку. — Это важно.
Мужчина рыкнул.
— И вот ведь, прижала и не деться никуда от тебя, дочь хотры, — ругнулся он. — Поговорить маг с тобой хотел, наедине. Вопросы какие-то задать, чтобы понять про твою силу. А Рэтар упёрся и разозлился. Маг сказал, что хорошо, пусть не наедине.
Она нахмурилась, прикусила губу.
— Я думал он тебе всё рассказал, и ты отказалась идти к магу, зная это, — сказал Тёрк.
— Угу, — кивнула Хэла и встала.
— Ведьмочка, — позвал мужчина, когда она в задумчивости почти дошла до дверей.
— А?
— Если пойдёшь к магу, скажи мне, хорошо? — попросил он.
— А ты меня отпустишь к нему? — повела бровью ведьма.
— Нет, — честно ответил Тёрк. — Но что-то мне говорит, что разрешения ты спрашивать не будешь. Поэтому и говорю — я бы хотел знать.
Хэла улыбнулась и кивнула.
— И магам, — начал он.
— Знаю, — отозвалась ведьма, — магам доверять нельзя.
— Угу, — подтвердил мужчина и, тяжело вздохнув, отвернулся.
Ведьма усмехнулась, потом вернулась назад и обняла его со спины, намочив рукава платья, поцеловала в щёку.
— Я люблю тебя, Тёрк!
— Так, ведьма моя, не доводи меня до греха, а? — громыхнул он.
Хэла лишь фыркнула смехом в его голову и побежала наверх.
Переодев платье, написала записку для Милены, сладко спящей на диване — хорошо хоть белая ведьма поймёт, что написано. В коридоре была смена стражи, поэтому никто не помешал ей зайти в портал и подумать о том, что ей очень надо к Верлеасу. И хотя были сомнения, что получится, но переместилась в знакомое помещение со звёздами на потолке.
Она вышла в зал, огляделась и прислушалась. Было тихо, как на кладбище. Хэла нахмурилась и осмотрела всё вокруг на жизненный огонь. Он был один и принадлежал магу. Ведьма вздохнула и пошла на него.
— Не думал, что достопочтенный феран тебя отпустит, — отозвался маг из-за двери комнаты до которой дошла, ещё до того, как Хэла потянулась её открыть.
— Ты хотел поговорить наедине, — ответила она.
— Заходи, ведьма, — сказал ей маг.
— Ну, уж нет, — мотнула головой женщина и сделала несколько шагов назад. Потом осмотрелась в поисках места, где можно было бы поговорить, но при этом не находится в закрытом пространстве.
Недалеко был круглый стол, диван, два кресла. Как часть гостинной знатного дома, только вокруг разруха и куча хлама.
— Не доверяешь мне? — Верлеас стоял оперевшись на дверной косяк и сложив руки на груди.
— Нет, и не должна, — ответила Хэла, поведя плечом.
— Твоя правда, — согласился маг. — Но всё же пришла.
— Если расхотел говорить, то не трать моё время, — отозвалась она, начиная нервничать.
На лице мага заиграла надменная улыбка.
— И не смей лезть ко мне в голову, — угрожающе предупредила женщина, чувствуя на себе слабое применение силы.
— Прости, привычка, — небрежно пожал плечами маг, потом кивнул в сторону кресел и дивана. — Садись. Хэла ведь?
— Да.
Он прошёл вперёд неё и ей, к невероятному счастью, не пришлось поворачиваться к нему спиной.
— Значит, ты пришла одна? — спросил Верлеас, опускаясь на диван. — И никому не сказала, где ты?
— Не надейся, — ухмыльнулась ведьма, подходя к столу. — Давай сразу к делу — что ты от меня хотел?
Верлеас очаровательно улыбнулся. Всё-таки притягательная у него была внешность. Или он магию врубил? Хотя нет — такие обычно просто харизмой всех увлекают.
— Ты спешишь? — повёл бровью маг.
— Это ты спешишь, потому что я ухожу, — и Хэла, несмотря на страх, развернулась, чтобы уйти.
— Ну, ведьма, — позвал её маг. — Тебе ведь тоже хочется получить от нашего разговора выгоду.
— Именно это мне и не понятно, — она развернулась боком.
Верлеас вопросительно приподнял бровь.
— Не верю, что магу может быть дело до ведьмы, просто так, — пояснила Хэла. — Что на самом деле тебе нужно, маг?
— Хм, — он потянул шею, — давай я задам тебе пару вопросов, ты ответишь и тогда…
— Нет, — ответила Хэла.
— Нет? — действительно удивился маг.
— Нет.
Верлеас развёл руками и она приготовилась защищаться.
— Я не понимаю, — нахмурился он. — Ты пришла поговорить, тебе ведь интересно, что я могу рассказать о тебе, но ты не хочешь отвечать на вопросы?
— А ты не говоришь мне про свою выгоду, — заметила Хэла. — И это тебе очень хотелось поговорить, а не мне.
— Но ты пришла, — он цыкнул, вздохнул, потёр глаза пальцами. — Так мы не к чему не придём. Выгода… я не знаю, что можно получить, потому что пока не уверен в том, что ты такое, понимаешь?
Ведьмы склонила голову набок.
— Мне надо, чтобы ты ответила на пару вопросов, точнее даже на один, — пояснил Верлеас.
— И этого будет достаточно?
— Скорее всего, но если ты будешь так настроена против меня, у нас ничего не получится.
— Я отвечу на твой вопрос, — кивнула Хэла, — если ты ответишь на мой. Но ответишь честно.
— Вот как? Хорошо, — согласился маг. — Какой вопрос?
Женщина прищурила глаз:
— Почему ты ушёл из башни?
— А если ответ тебе не понравится? — поинтересовался он.
— Не важно, — отозвалась ведьма.
— Люблю богатство, а в башне ты вечно нищий и голодный. А ещё не люблю войну, — небрежно проговорил маг и одарил её самой своей очаровательной улыбкой. — Теперь мой вопрос.
Хэла покачала головой:
— Я попросила честного ответа, — возразила она.
— А я соврал? — прищурился Верлеас и развёл руками. Но на это ведьма ухмыльнулась и развернулась уходить. — Что? Подожди… хорошо!
— Ещё раз не вернусь, — предупредила Хэла.
— Садись, — маг показал на кресло перед собой. — И не бойся, я ничего тебе не сделаю — не хочу потом иметь дел с Тёрком, и уж тем более с Рэтаром Гораном.
Хэла видела, что Верлеас стал серьёзным, поэтому села в кресло.
— Выпить сделаешь нам? — спросил он и на вопрос в её взгляде, пояснил: — Своё не предлагаю, чтобы ты не подумала чего лишнего.
— Хорошо, — повела головой ведьма и когда маг принёс воды и пару кружек сделала вина.
— Неплохо, — оценил маг, отпивая. — С чего ты взяла, что я соврал?
Она пожала плечами, потому что объяснить не могла. Просто видела, что Верлеас такой же как она, может быть — прикрывает болезненное шутейками, прикидывается славным или полным сарказма.
— Ты не из бедняков? — спросила Хэла и пофиг, что он там себе подумает.
— Нет, — ответил Верлеас. — Я из семьи книтов ферната Тринасы. Моя семья отвечала, да до сих пор отвечает, за добычу одного минерала. С одной стороны ничего особенного, но этот минерал используют при окрашивании тканей. Добавляют в краску, чтобы при последующих стирках цвет не вымывался из нитей. Вроде пустышка, но без этого никак. Я получил хорошее образование, я жил в достатке и тепле. А потом во мне проснулась магия.
— И ты попал в башню, — сказала Хэла. — Прослужил десять тиров и ушёл.
— Да, — он вздохнул. — И я перестал служить башне, потому что я был магом в фернате Отой Итэга. Служил Дэялгам. И я предпочёл бы спать в грязи, жрать гнильё, предпочёл бы любую войну, такой мирной жизни, какой жил, прислуживая этим выродкам. Дэялги призывали ведьм, вязали их кровью, клеймили, пытались найти… не знаю, всесила, что они пытались сделать. Им просто нравилось мучить и пытать, смотреть на страдания людей.
Верлеас потёр лоб, потом нервно хлебнул вино.
— Отсюда я много знаю о других мирах. Я много знаю о чёрных ведьмах. Я много с ними говорил. Меня звали их исцелять. Порой в прямом смысле делать снова целыми, — он говорил с трудом, осторожно вытягивая это из себя. — Да, я боевой маг, но приходилось лечить и я достиг в этом успеха. Теперь я умею это делать. Хуже всего был Ханга Дэялг, отец Джэлта, военного советника. Ты должна была видеть его.
— Да, — ответила ведьма. — Такой бесцветный мужик.
Маг ухмыльнулся:
— Да, бесцветный. Его отец был мерзким ублюдком. И если Джэлт показался тебе отвратительным, то на фоне отца — он невинная девица. В изуверствах никто с Хангой не сравниться, — мужчина поморщился. — Внутри меня столько раз бурлило желание прибить урода. И когда я отслужил свой срок, и башня предложила мне выбор, то я выбрал свободу не задумываясь. Только бы не видеть этих несчастных искалеченных женщин, — Верлеас нервно повёл плечами. — Такой ответ тебя устроит, ведьма?
— Да, маг, — ответила Хэла, понимая, что он говорил искренне. Чувствовала это.
— Что случилось с тобой перед тем, как ты сюда попала? — спросил он.
Женщина нахмурилась и пожала плечами.
— Ты умерла? — спросил внезапно Верлеас и она невольно вздрогнула, надеясь, что он не заметит. Но он заметил. — Так ты всё-таки мёртвый призыв.
Взгляд его стал восхищённым, как у хирурга перед неизбежной сложной операцией.
— Мёртвый призыв? — переспросила Хэла.
— Да.
— Что это значит?
— Если бы я знал…
— Что? — ведьма встала. Она прибьёт этого мага, не надо было приходить…
— Сядь, сейчас объясню. Никто не знает, — Хэла села и маг благостно кивнул на это головой. — Точнее…
Он нахмурился, какое-то время думал, потом посмотрел на неё своими малинового цвета глазами:
— Когда магия ушла с исходом богов из нашего мира, — стал объяснять Верлеас, — маги стали искать способы подпитки оставшейся магической материи. Один из них практиковал призыв. И однажды он призвал умирающего человека. Все опыты он записывал. А вот тут — никаких записей в общих учебных книгах по магии нет. Кроме одного чёткого правила — если призыв смертельно болен или умирает, то его нужно уничтожить.
Внутри у Хэлы всё сжалось, она невольно нахмурилась, пальцы заледенели, а нутро скрутило в бараний рог.
— Но я не верю, что тот маг написал только это, — продолжил Верлеас. — Думаю, что есть пара версий книг с полным описанием происходившего и результатами изучения такого призыва.
— Как лабораторная крыска, — проговорила Хэла, не глядя на мага.
— Что? — конечно маг её фразу не понял.
— Ничего, — ответила ведьма. — Почему меня не убили?
— Это интересный вопрос, — хмыкнул Верлеас. — И я могу только предположить.
Хэла подняла на него глаза.
— Обычно призывом занимается опытный маг и кто-то из учеников, — объяснил он. — Но в твоём случае это были два ученика, да ещё и очень скудно одарённых. Я видел их, когда приходил в башню смотреть на последствия того переполоха, который ты там учинила. Я был удивлён, ведь тебя призывали Горанам. Но сейчас, исходя из понимания ситуации, которая вокруг них и Изарии происходит, мне понятно, что сделано это было специально. Хотели ослабить Изарию за счёт кое-как призванной чёрной ведьмы.
Верлеас довольно ухмыльнулся и развёл руками.
— Невероятная глупость, — фыркнул он, продолжая, — ослабить Рэтара Горана можно только убив его. При чём несколько раз, несколькими разными способами.
Хэла молчала, ей было плевать на шутки мага, потому что паника, расползавшаяся внутри, как раковая опухоль, пугала до жути.
— В общем, они сделали очень плохой призыв и они это поняли, но, — Верлеас снова стал серьёзным. — Понимаешь, для призыва серых у магов всегда есть кровь дома, которому призывают серых. Но чтобы призвать ведьму, нужна кровь кого-то одного. Чистая. В данном случае кровь достопочтенного Рэтара Горана. Они сделали призыв, призвали тебя, использовали кровь, а потом — надо было убить тебя, и пойти за новой кровью к ферану Изарии. А это очень и очень страшная история. У такого как он, просто так кровь не попросишь. Да и все знают, как он относиться к призыву. Да и башня ему должна. И не один раз.
Верлеас налил себе ещё вина.
— Поэтому скорее всего маги просто испугались. Хотя может толком и не поняли, что ты умирала. В любом случае, вылечили тебя и подумали, что этого будет достаточно. Отдадут тебя Горанам и ты станешь их проблемой.
— Так моя необычная для чёрных ведьм сила — это следствие того, что я мёртвый призыв? — уточнила Хэла. — И вот это — она лечит, вместо калечит и прочая ерунда…
— Узнать подробности можно было бы в полной версии книги, — ответил маг. — Но на самом деле, вот это "чёрные ведьмы всегда злые" — такие пустые старческие предрассудки. Ведьмы становятся злыми, потому что их за людей не считают, а сила в них есть. Тем более они рождают тени, а тени питаются злобой, раздорами, болезнями, смертью. Конечно ведьма предпочтёт быть в ладу со своими тенями, будет их приумножать, чтобы быть здоровой и сильной, чем вставать с ними в противодействие ради того, чтобы делать хорошее, но при этом всё равно на неё будут смотреть как на грязь, плевать и слать проклятия в спину.
Хэла слегка повела головой, понимая слова мага. Ей действительно тени были намного ближе, чем какой-то эфимерный “свет” внутри той же Милены. Тени давали Хэле силу, наговаривая злые заговоры или убивая, она чувствовала себя намного лучше, чем когда приходилось лечить, отгонять смерть или давать жизнь. Последнее так вообще её выворачивало наизнанку.
— Ты ещё не достигла и трети своей силы, — сказал тихо маг, рассматривая её.
— Что? — эти слова она понять не могла. Ей казалось, что убивать людей пачками всего лишь щёлкая пальцами это уже потолок.
— Да, — кивнул маг. — Расскажи, что необычного ты делаешь? Ну, кроме лечения тех, кто почти умер. Да, я знаю про Роара. И он ведь не единственный?
— Нет.
— Что ещё ты можешь?
— Я, — ведьма насторожилась и осеклась.
— Давай, ну чего ты боишься? — почти простонал Верлеас. — Хочешь, залезь мне в голову и узнай, что я думаю на самом деле.
— Нить, — решилась сказать Хэла. — Я могу сплести нить. Но я не знаю, как у меня получается. Мне кажется дело в Рэтаре.
— Ты плетёшь небесную нить? — и он был очень удивлён, нет, поражён, просто силился не показать этого. — Много?
Ведьма слегка качнула головой в бок, давая понять, что не знает, что сказать.
— Вот бы книгу достать, — удручённо фыркнул Верлеас. — Смотри. Маги, работают с тем, чего нет, но могут благодаря силе создать что-то из ничего. Понимаешь? Например, подумай о чём-то небольшом. Дай мне руку.
Женщина нахмурилась, с недоверием глядя на протянутую магом руку.
— Хэла, — закатил глаза мужчина. — Если бы хотел или точнее мог, я бы давно тебя заполучил. Дай мне руку, ведьма. И подумай о чём-нибудь маленьком, что тебе привычно и что хотела бы получить.
Женщина протянула ему руку, вкладывая пальцы в его лежащую на столе ладонь. Верлеас закрыл глаза. Почему-то в голову пришли серёжки гвоздиками, которые папа ей подарил на шестнадцатилетие. И в следующее мгновение смотрела, как маг словно фокусник запустил руку в никуда, а потом вытащил что-то, а потом положил на стол два маленьких гвоздика с фианитами цвета бирюзы.
— О, боже, — ведьме на глаза навернулись слёзы.
— Такие? — поинтересовался он, вглядываясь в два серебряных гвоздика. — Что это?
— Серьги, в уши, — она невольно поднесла руку к мочке уха. — Украшение. Это мои? Или…
— Я не знаю, — честно признался Верлеас. — Так же с призывом. Вполне возможно, что это подобное. Что магия создала это из ничего, опираясь на твои воспоминания, твои мысли. А призыв делает образ основываясь на крови.
— Постой, в смысле? — Хэле показалось, что она сейчас словит паническую атаку. — Там может быть моя копия осталась, в моём мире?
— Прости, — с сожалением повёл головой маг, а ведьма фыркнула, потом зажмурилась и обняла руками лицо, пытаясь себя унять.
— Так. Стой, — в голове у неё всплывали десятки вопросов. — А при чём здесь мёртвый призыв и моя сила, а точнее её треть? Как то, что ты сейчас сделал, связано? И что вообще мне должно было это сказать?
— Ведьмы, в отличии от магов, работают с тем, что есть, — к удивлению Хэлы Верлеас говорил достаточно спокойно, видимо понимая её состояние. И она была ему благодарна за это. — Часто маги упускают из виду силу, которая имеет совсем иное предназначение. Вещественные ошибки. Я не знаю, как объяснить, но ты должна меня понять. Наша сила просто разная. Но это не значит, что ты слабее меня изначально. Скорее всего даже совсем нет. Я думаю, что серые и простые люди, в которых просыпается магия — они одинаковы. Просто одни учатся, а другие нет. И маги — только мужчины, а ведьмы — это всегда призыв, всегда женщины. Не бывает мага, с силой ведьмы. Но ты — ты ведьма с силой мага, точнее с силой превосходящей силу мага. Пока маги творят заклинание — ты, как и любая, другая ведьма, способна оборвать его всего лишь словом. Понимаешь? Правильным словом.
— Маги не учат ведьм, потому что бояться их, — заключила ведьма.
— Да, — подтвердил Верлеас. — До безумия.
— Как узнать, что я могу? — спросила Хэла. — Ну, кроме как… или можно прочесть… книгу?
— Одна такая лежит в рабочей комнате первого мага башни Хангыри, — ответил маг. — Я видел её.
— И её нельзя прочесть? — нахмурилась ведьма, и маг мотнул головой. — Запрещено? Или можно же наверняка как-то попасть в кабинет первого мага, прочитать украдкой?
— Маги попадают туда только дважды, — вздохнул Верлеас. — Первый раз, когда из учеников становятся магами и дают слово верности первому магу и крови великого эла. А второй раз, когда решают уйти или остаться. Всё. И нельзя туда никак попасть. Только если ты первый маг, или в тебе, или с тобой, есть кровь правящего элатом дома. В любом другом случае — смерть.
Хэла недовольно фыркнула.
— Что ещё кроме нити? — напомнил маг. — Не подумала?
— Могу валить людей массово, — кажется было уже всё равно, поэтому Хэла стала перечислять всё, что умела. — Могу делать защитные барьеры. Могу ходить через порталы без проводника…
— Подожди, что? — Верлеас уставился на неё в недоумении.
— Что?
— Что? — уточнила ведьма.
— Ты пришла сюда с проводником так? Без? — он задавал вопросы, был шокирован. Неужели это что-то странное и удивительно. Хэле казалось, что все так делают. — И у тебя нет трифа?
И теперь ведьма уставилась на него в недоумении.
— Трифа Изарии? — пояснил маг. — Камень такой для прохода в порталы.
— Нет, — мотнула головой Хэла и сама удивилась, что никогда не спрашивала у Рэтара о том, как вообще работают порталы. — Я просто встала в круг и решила, что мне нужно сюда. Представила место и попала. А однажды меня просто тени утянули.
Верлеас сначала был словно его парализовало, потом он открыл рот, что-то сказать, но закрыл, подставил руку к лицу в сомнении, нахмурился. Потом указал на неё пальцем и снова задумался, махнув рукой.
Хэле стало смешно. Маг глянул в кружку, увидел, что там пусто, как и в кувшине. Слово разочаровался.
— Ты вообще как? Что такого? — улыбнулась она, делая жест рукой и призывая воду из комнаты, откуда маг этот кувшин принёс, на ходу превращая воду в вино, наполнила кувшин снова.
— Это, — и Верлеас уставился на кувшин, потом махнул рукой и налил себе ещё вина. — Ты знаешь, как делают порталы?
— Нет. Откуда?
— Маги бывают воинами, как я, лекарями, бывают созидателями — они обычно строительством занимаются. А бывают проводники. Они создают порталы. Они входят в связь друг с другом и один находится в одном месте, скажем на входе, а другой на выходе. И они согласовано тянут друг к другу как бы… хм… проход, понимаешь?
Ведьма неуверенно повела головой.
— Это очень сложная работа и очень редкий дар. Поэтому сначала построить, а потом соединить порталы, весьма дорогое удовольствие, — рассказал маг. — Но ещё бывает такое — очень-очень сильные маги умеют перемещать себя с одного места на другое. Это даже не просто дар, это больше умение, основанное на силе. Но оно расходует внутреннюю магию, как никакое другое. Я могу уничтожить сотни людей и не потратить даже одной части той магии, какая нужна, чтобы вот так переместиться без портала. Я знал мага, истинного, как мы называем тех, кто обрёл магию до исхода богов. И он умел это делать. Но он говорил, что порой так увлекаешься, что ты перестаёшь понимать, когда остановиться. Но этим мы маги все страдаем.
— Можно умереть? — уточнила Хэла.
— Да. Он так и умер, — ответил Верлеас. — Даже неизвестно где. Иссушил себя неконтролируемыми переходами.
— И ты думаешь, что я так могу?
— Думаю, что тебе надо попробовать.
— Как? — спросила ведьма и это действительно стоящее умение, чёрт возьми.
— Для начала — иди в ин-хан, в Зарне есть, так? — нахмурился Верлеас прищуриваясь и ведьма согласно кивнула. — Вот. Иди туда, встань в центре силы, около столба, где должен быть сосуд Варха, закрой глаза, соединись с магией ин-хана и представь портал в Зарне. Есть сможешь переместиться туда, так же как пришла сюда, ко мне. То попробуй сделать это в любое другое место. Только осторожнее — прыгай недалеко.
Хэла прикусила губу. Она порой ощущала эту тягу, невообразимую тягу куда-то, словно могла быть не здесь и сейчас. И чаще всего такое было с ней именно в ин-хане.
— Что за рисунок на твоём теле? — спросила она, пытаясь утащить себя от мыслей о магии и прочей вот этой запредельной ведьмовской силе, которой она может быть обладала.
— Это знаки соты. Их наносят, чтобы они говорили, когда стоит остановиться во время сотворения магии, — пояснил Верлеас. — Они светятся и причиняют боль, только так можно понять, что пора остановиться, а не то потеряешь сознание, или умрёшь.
Хэла хмыкнула. Надо было идти. Надо было… а что надо было?
Маг ей столько всего наговорил, а тревога не проходила. Ответы на вопросы были получены, но было ли у неё время на все эти эксперименты? Чёрт!
— Я предлагал Рэтару тебя повязать кровью. Но он взвился, чуть меня своей яростью не прибил, — вдруг сказал маг в задумчивости.
— Что такое повязь? — она вспомнила их разговор с фераном об этом. — Рэтар мне не рассказал, когда мы говорили об ограничении ведьм. Знаю только, что повязь делает ведьму сильнее, но она не может быть далеко от крови призвавшего дома.
— Повязавшего дома, — поправил её маг. — Повязь — это кровь и семя. Кровь ведьмы, семя хозяев. Три разных семени одного дома, если быть точным. И насколько я знаю, тебе для завершения, нужен только один мужчина из дома Горан.
— И насколько сильнее становится ведьма? — выдавила из себя Хэла.
— По-разному, но с тобой, — он очень невесело ухмыльнулся, — я даже не представляю результат. Однако, в твоём случае важно не насколько ты станешь сильнее, а насколько быстро ты станешь сильнее.
— Не понимаю.
— Повязь действует сразу.
Ведьма силилась не дрожать, силилась выглядеть спокойной, но получалось не очень, поэтому надо было уходить. Если маг заметит насколько всё это её подкосило, он может воспользоваться этим и тогда она, кто знает, вдруг не сможет сопротивляться.
Хэла встала.
— Если решишься на это, — произнёс Верлеас, никак не останавливая её, — то проси Тёрка. Он очень много знает о магии, много знает об обрядах. Он поймёт тебя. И он сделает, как надо.
— Понятно, — ответила Хэла более невнятно, чем хотела.
— И помни, что без крови дома рядом — повязь тебя убьёт, — предупредил маг.
— Хорошо, — она бы поблагодарила его, но… — Что-то ещё?
Маг явно хотел что-то сказать, но почему-то сдерживался. Впрочем ей было наплевать. Она развернулась уйти.
— Хэла, послушай, — оборачиваться ведьма не стала. — Если тебе удастся добраться до книги. Я бы хотел её получить.
— А вот и выгода… Плата за разговор? — она глянула на него через плечо и ухмыльнулась. — Кто бы сомневался.
— Это не так, — Верлеас встал. — Я не требую, я не призываю к слову. Я просто прошу. Я считаю, что маги имеют право учится полноценно. Мне нужны знания из неё, потому что всё, что я тебе сказал — это просто предположение. И я не хочу делать, как делают другие — я не хочу учиться на своих ошибках, творить свой собственный опыт, который может стоить жизни других людей, тем более, что то, что там написано, написано кровью. За любое слово в этой книге была принесена в жертву жизнь.
Он запнулся, видимо ожидая реакции Хэлы, или может вопросов. Но она не двигалась и маг решил продолжить:
— Не нужно мне её приносить, чтобы я смог её получить её просто нужно вынести из рабочей комнаты первого мага. Поставить на полку с чёрными книгами в тарисовой зале башни. Всё. Я сам её достану.
Ведьма кивнула и пошла в сторону портала, но не успела сделать и трёх шагов, как маг позвал её:
— Я буду дурак, если отпущу тебя и не предложу, — он запнулся и Хэла снова обернулась. — Если не предложу тебе остаться со мной.
— Остаться с тобой? — она встретилась с ним взглядами.
— Зачем тебе феран Изарии? — открыто спросил маг. — Зачем тебе простой человек, Хэла. Останься со мной.
— Маг и ведьма? — она удивленно повела бровью. — Разве маги не ненавидят ведьм?
— Очередные старческие россказни, — отозвался Верлеас.
— Тем более, что ты к ведьмам не ровно дышишь, — улыбнулась она.
— Можно и так сказать, но маг и ведьма вместе способны на очень многое, тем более такой не слабый маг, как я, и такая невероятно сильная ведьма, как ты. Ты даже не представляешь… можно захватить мир, — сказал он улыбнувшись, скорее как озорной мальчишка, чем как взрослый рассудительный маг.
— Мне не нужен мир, — усмехнулась Хэла.
— Он ведь освободил тебя? — спросил внезапно Верлеас. — Рэтар. Снял слово. Ты свободная ведьма.
— Да.
— Но ты не ушла?
— Нет.
— И очень серьёзно думаешь связать себя с ними кровью?
Хэла не ответила, даже головой не повела. Лишь очень внимательно всмотрелась в глаза мага.
— Я понимаю его, — произнёс Верлеас, кивая сам себе. — Понимаю.
Ведьма пожала плечами.
— Если тебе нужна будет моя помощь — ты можешь рассчитывать на неё.
— Аттракцион неслыханной щедрости, — по-доброму усмехнулась Хэла. — Чем же я заслужила эту благость?
— Ты сама сказала, — прищурился он и стал неотразим, — я неравнодушен к чёрным ведьмам.
— Так и запишем. Прощай, Верлеас. И спасибо.
— До встречи, Хэла. И я всё равно буду ждать.
А серьги так и остались лежать на столе.
Вернувшись от мага, первым делом Хэла попробовала прыгнуть из ин-хана в дом. И у неё получилось. Она одурела от ощущения, которое испытала. Что-то невообразимо триумфальное — захотелось проорать что-то про короля, точнее королеву мира, но она сдержалась.
Однако силы потратилось невероятное количество. Маг был прав — надо быть осторожнее.
Хэла провела день в привычных делах, но тревога росла, множилась и изводила. Она была лавиной. И к ночи стала нестерпимой, неуправляемой и злой.
Ведьма с трудом добралась до Тёрка, разбудила его и попросила помочь, вытащив его из комнаты, где спали командиры в верхнюю, гостевую часть дома.
Вообще даже представления не было как можно попросить его завершить обряд повязи, но другого выхода Хэла не видела. Ей нужна была эта сила и ждать, когда она там проснётся и разгуляется, времени не было.
— Ты ошалела, женщина? — взвыл Тёрк, когда Хэла прямо попросила его сделать обряд. Ну, а что ещё оставалось? Просто попросила его с ней вступить в близость и понятно, что реакция была очень однозначной.
— Тёрк, мне это очень надо, — попросила ведьма, сжимаясь под его праведной яростью.
— Это тебя Верлес надоумил? — навис над ней мужчина. — Шею ему сверну.
— Тёрк, — Хэла взяла его за рукав.
— Нет.
— Тёрк, ну…
— Я сказал “нет”! И не потому, что это… — он осёкся и гневно фыркнул. — А потому что ты без нас не сможешь тогда. Тебе от нашей крови ни на шаг. Без нас смерть, Хэла. Нет.
Она была в отчаянии. Потому что боролась со стыдом, потому что внутри было это страшное — ей надо изменить Рэтару. Она с внутренним стыдом от способа спасения Роара едва справилась и смирилась, а тут такое. Кого просить? Миргана? Гира? Боги… Элгора?
— Хорошо, я поняла, — скорбно отозвалась она, повела плечом и головой и развернулась уйти от него.
— Подожди, бедовая моя. Хэла, — Тёрк взял её за плечи развернул к себе лицом, — ты же не уймёшься? Не слышишь меня? Хэла, я тебя прошу…
— Я понимаю, Тёрк, — борясь со слезами выдавила она.
— Аах, ты, — прохрипел старший брат Рэтара и сгрёб ведьму в объятия.
Хэла не смогла сдержаться, разрыдалась ему в грудь, обнимая. Как же не хотелось предавать всё это и как же будет тяжело потом. Но нужно было сейчас, очень нужно было. А потом… она подумает об этом завтра, точнее вот тогда, когда во всём разберётся.
— Я помогу тебе, родная моя, — проговорил ей в макушку Тёрк. — Но только если дашь мне слово.
Хэла подняла на него заплаканные глаза.
— Ты никуда от нас не денешься, — сказал он ей. — Пообещай мне это.
— Тёрк, — всхлипнула она и страшно стало до дрожи.
— Хэла…
— Я постараюсь, я обещаю постараться.
Мужчина тяжело вздохнул. Потом повёл головой в каком-то порыве негодования или нерешительности.
— Жди здесь, — приказал он и оставил Хэлу одну в недоумении.
Вернулся Тёрк совсем не сразу, ей даже показалось, что он передумал.
— Так, — он развёл руками. — Прости, стар уже на быстроту это делать.
Хэла нахмурилась, не понимая о чём он.
— Я польщён, что ты готова была на близость, но, — он ухмыльнулся и сел рядом с ней, потому что пока она ждала она устроилась на полу в коридоре. — Но, я бы хотел, чтобы, если уж нам с тобой и грешить, то не ради обрядов, да?
— Да, — она снова хотела рыдать. — Но ведь повязь же…
— Нет, — остановил её мужчина. — Обряд переиначила глупость, похоть и жестокость. Повязь — это кровь и семя.
Хэла повела головой, всё ещё хмурясь.
— Кровь, — указал на неё Тёрк, а потом показал ткань, что была в его руке. — Семя.
Господи, это же… какой ужас только что сейчас, вот чуть-чуть, не произошёл?
Теперь Хэла была готова рыдать от облегчения и благодарности к нему. Как же невообразимо сильно она любила этого мудрого, сильного и честного мужика. Он был для неё словно вся её семья, которую она потеряла — дед, отец и брат, который мог бы быть таким же понимающим и проницательным, но она его не знала. А Тёрк вот он — лучшего и не найти!
— Тёрк, — Хэла кинулась ему на шею, — Тёрк, миленький!
— Ну, ну, тшш, а то пожалею сейчас, что на грех близости не пошёл, — пробухтел он ей в волосы, прижимая к себе свободной рукой. — Давай кровь тебе пустим.
И он сказал это так зловеще, что она не удержалась и рассмеялась, заставляя и его тоже начать смеяться.
— Давай.
— Кто бы знал, что обряды такие жуткие можно с шутками творить, — фыркнул Тёрк, доставая из-за пояса кинжал и делая небольшой надрез на большом пальце Хэлы.
— Мы с тобой маленькая банда, — улыбнулась она.
— Капай кровь давай, банда, — отозвался мужчина, ухмыляясь.
Она накапала кровь в тряпку, что была у Тёрка в руках и с интересом уставилась на него.
— Что? — спросил он.
— А когда начнёт работать? — поинтересовалась ведьма не чувствуя никаких изменений.
— Откуда мне знать? — возразил на это Тёрк.
Хэла хмыкнула, потом села на своё место, снова хмыкнула.
— Ничего не происходит, — сказала она и…
Описать словами то, что с ней случилось, она наверное никогда не сможет. Это как-то так вот наркотические трипы выглядят?
Будто внутри случился космос, а снаружи прилетело в голову знание бытия. И наверное так чувствуют себя космонавты в открытом космосе. И одновременно это словно ты видишь намного больше, чем хотел бы, слышишь, думаешь, ощущаешь.
Взрыв внутри, оглушающий… куча людей — мысли, надежды, мечты… Сильнее всех был Тёрк и ему было страшно. Он за неё испугался. И Хэла вроде хотела его успокоить, но не получилось, потому что сознание потянуло дальше, потянуло к Рэтару.
Ведьма прям физически ощутила его, спящего. Там же Роар, Брок. Её накрыло эмоциями, слезы потекли по щекам, но не физически, а как-то ментально что ли. Словно не тело плакало, а душа или сознание, чувства. Мозг.
Что?
Потом она осознала эту угрозу, которая была вокруг них. И стало страшно-страшно!
И потом… потом она увидела каждый огонёк в Изарии. Это как лететь на самолёте ночью и видеть внизу вот эти огоньки деревень, маленьких и больших городов. Как эти завораживающие картинки из космоса с пульсирующими светлыми пятнами. Но если там были огоньки домов, улиц, то у Хэлы это были души, те самые огоньки, которые горели внутри каждого человека.
И сейчас она на мгновение увидела их все. Она увидела всю Изарию, как на карте и все огоньки всех людей, которые в ней жили. И это захлестнуло её, завернуло тревогу и тёплое уютное одеяло, а потом пришло холодное понимание, что всех этих людей надо спасать.
И Хэла отчаянно потянулась к огоньку, горящему внутри Тёрка, потому что он был тем, кто сейчас мог вернуть её обратно туда, где ей надо было быть.
— Хэла? — уже почти переходя на хриплый рык звал мужчина.
А она вспомнила сцену из “Криминального чтива”, когда герой Траволты ударял в тело Турман шприцом с адреналином. Вот почти так же Хэла сначала пришла в себя, увидев себя со стороны, а потом оказалась снова собой.
— Хотры меня сожрите, Хэла, напугала, ну, — прохрипел в неё Тёрк, хватая и прижимая к себе со всей силы.
— Всё хорошо, — выдавила Хэла, тяжело дыша.
У неё даже получилось что-то сказать, ух-ты! А она была уверена, что эту способность она потеряла.
— Тёрк, тебе надо в Горш, — сказала с трудом ведьма.
— Что? — он отодвинул её от себя, посмотрел, как на полоумную.
— Тебе надо в Горш, — повторила ведьма. — Сейчас. Это важно. Возьми отряд и спеши.
— Хэла, — он хотел возразить, но потом понял, что не надо, что просто — встань и сделай как она говорит.
Тёрк кивнул.
Хэла даже не совсем поняла, как умудрилась натворить столько всего в столь короткий период времени. С утра она добралась до Элгора и приказала забрать Милену, свалить вместе с ней подальше. И хотя бронар согласился с недоверием и ворчанием, но в Кэроме было так неспокойно и тяжко, что пререкался не очень активно.
Но радовалась она недолго, потому что Элгор нарвался на засаду и Хэла почувствовала её, так мерзко и ясно, словно была там вместе с ними.
В итоге пришлось спасать бронара и белую ведьму.
Но на тот момент, когда добралась, Милку уже утащили, а какой-то мерзкий малец отдавал указание убрать Элгора и отправляться в Зарну за чёрной ведьмой.
И вот столкнувшись с ним, а это оказался аж сын великого эла, её понесло. Она была так зла, такое бешенство начало её распирать.
Нападавших было человек пятьдесят — и это чтобы завалить одного мужика и похитить девчонку. Тьфу-ты! И Хэла плюнула на свою совесть, она отдалась своей сущности чёрной ведьмы. Она распустила свои тени и оказалось, что силёнок у неё столько, что можно и армию завалить, глазом не моргнув.
Остался только сынок великого. Остальные полегли и чтобы не сильно морочится с их тушками, она просто отдала их всех земле. Кажись тогда царский сынок стал немного овощем, хотя конечно она его сознание хорошо распотрошила и сама.
Даже немного совестно стало в какой-то момент, правда очень недолгий — прынц был тем ещё куском дерьма.
Хорошо хоть у Элгора нервишки были прочнее — он смотрел как за её спиной тела погружаются в землю и она могла поклясться, что на его лице сквозь боль проявилась весьма циничная и полная яда улыбка.
Тело бронара из было в стрелах.
“Ёжик, блин!”
Самая опасная стрела была у него в глазу.
— Такую красоту попортили, изуверы! — ругнулась ведьма.
Была надежда, что маги это могут поправить. Хэла извлекла все стрелы, залечила раны.
Внутри всё верещало, что надо спешить — раз пустили одного из Горанов в расход, то значит и остальных пустят.
Она заговорила тоору, приказала сыну эла помочь Элгору на неё забраться, и отправила бронара в Зарну, очень надеясь, что как доберётся, придёт в себя.
Прынц оказался очень кстати — пустив ему кровушку она попала в кабинет первого мага. До того как убрать книгу на полку с черными книжками, как просил Верлеас, она изучила то, что там написано про мёртвый призыв. Приятного было мало, а главное — она была опасна. Очень. И в какой-то момент скорее всего случится так, что она действительно всех мором похреначит.
Ей стало страшно, а тут этот идиот опрокинул кубик с полки… неуклюжая задница, твою ж налево!
Кубик-то она поймала, но даже выругаться не успела, как шандарахнуло воспоминаниями… отца Рэтара?
Ох, не зря боялись его все подряд, но Хэла с ним бы побухала, определённо. А ещё накрыло чувствами Эаргана к сыну, прям свело.
Мало того, что сама Хэла в этом мужике души не чаяла, любила кажется, до смерти, если такое вообще бывает, чтобы ещё и в здравом уме остаться, так теперь и папкины эмоции приехали к ней в голову.
И они — словно посмотрела съемки домашнего видеоархива: вот Рэтар маленький, вот Рэтар постарше, вот совсем взрослый.
И Хэла видела эти перемены в нём, когда из открытого очаровательного мальчишки с бирюзовыми глазами, он становился матёрым зубастым мужиком. И ведь всего-то двадцать было, когда Эарган умер, но это его лицо — серьёзное, вдумчивое лицо, глаза полные невообразимой бездонной скорби по всему кажется миру.
И вот эта бумажка… Хэла смогла её найти. Это было просто чудо какое-то. Захотела найти и нашла. Правда воспользовалась порталом на этот раз — попала в Зарну и нос к носу столкнулась с полным беспокойства Броком. Сунула бумагу в руки без лишних пояснений сказала “прочитай”, поняв, что готовится нападение от старого приятеля Ворга, попросила мальчишку быть готовым и снова свалила, оставив сына Рэтара в шоке, но надеясь, что он с собой совладает.
И, когда спасала Рэтара, всё ещё находилась под эмоциями его отца, поэтому и хреначила так жестоко. И даже мальчишку, младшего сына эла, забрала по этой же причине. Потому что Эарган вцепился в сознание и словно призрак отца принца Гамлета висел над ней и призывал к праведному возмездию — никого не щадить!
На деле ей это помогло, но всё равно остался отравляющий осадок.
А потом Рэтар сказал ей, что готов простить близость с Тёрком. Близость, которой не было. И да, она устыдилась даже того, что готова была на это пойти. И уже было жутко от того, что он просто это подумал, что он решил, что это правда. И Хэла сразу поняла, что не сможет, что не даст ему себя обнять, хотя хотелось до воя. Потому что только он её мог унять, успокоить. Только у него в руках ей было мирно и тихо.
Вся эта буря теней жрала её, гудела и Хэла поняла, что надо уйти, как и хотела. Несмотря на то, что обещала Тёрку, несмотря на то, что любила Рэтара и не могла без него.
В голове всё зудела песня и слова “я знаю мне нужно уйти, чтобы спасти. Я сделаю это”.
И действительно “больше нет смысла, нет сил. Нарушены все запреты…”
И Хэла ушла. Подумала о море, подумала о тепле, подумала о Налуте, про который говорил Рэтар.
И у неё получилось.
Но разбитая, разваливающаяся, она валялась в горячке после перехода, со скелетом рядом, даже понятия не имея сколько времени.
А в голове, в воспалённом сознании Хэла всё пела песню, с ней были Ллойд, Сатана, Лизка… мертвецы-музыканты из её жизни. И так было отрадно, что Джокера с ними нет — значит с ним всё хорошо. Так она хотела в это верить.
А она всё пела, пела и каждое слово заставляло рыдать и выть её душу.