- Джекки, - выкрикнул он, - не пялься! Твоего здесь нету! Нету!.. Вали назад. Ее лечить надо, а не наказывать.
- Ее-то да... - выговорил я одними губами, как завороженный глядя на то, что уже видел когда-то в кинозале, а после на другой планете...
- Джекки, - Куродо тянул меня прочь, - ты сдурел, а с него-то какой спрос? Сдай назад - за убийство тренажера знаешь что полагается? Ведь знаешь7
Я бы, наверное, отвалил, послушался Куродо , если бы не вопль Кэт.
Она орала на своем диалекте, но я-то ее понял.
- Что! - она билась в конвульсиях, выгибалась, и ее ликующие хрипы врывались в ругань, оскорбления, она ненавидела, - съел? А ты что, не дракон? У, уродина... Ты погляди на себя в зеркало: одноглазый, зеленый, гадкий... как тебя люди терпят?..Ты - такой же, как он, как он...
Она задыхалась не то от ненависти, не то от стыда, не то от наслаждения и тыкала пальцем в дергающегося дракона.
- Только он, оон... нежнее тебя... Он моог бы разорвать, убить... оо... меня... Гляди, гляди, как он не...же..ээн...
Куродо не ожидал, что я ударю его. Он не думал, что для того, чтобы освободиться, я применю такой прием.
Впрочем, я положил его аккуратно.
- У тты... екарны-боба, - выстонал Куродо, лежа на полу, - сходил на тренировочкууу...
Он выматерился. Я пошел к дракону. Я знал, как я его убью. Голыми руками... Без кожи... одним мясом ладоней...
От удовольствия он поводил головой совсем близко от земли... Он даже прижмуривал глаза от удовольствия.
И я сжал его горло.
Кэт взвизгнула и отползла в сторону.
Глаза дракона широко и изумленно распахнулись.
Кажется, не успев понять, что его убивают, он уже примирился с этим.
После Куродо объяснял:
- Тебе, Джекки, повезло. Если бы тебя дракоша напоследок хвостиком не оглоушил - скандалу бы не обобраться... А так - вроде как наказанный здесь же... На месте преступления...
Глава девятая. Семейные сложности нарастают
- Я думала, тебе приятно будет меня увидеть.
Это было первое, что я услышал, когда вернулся из липкого потного мучительного полунебытия, о котором почти невозможно сказать, сколько оно длилось? Секунду или вечность?
С женщиной могут произойти самые разные изменения, но голос ее останется прежним...
Я с трудом повернул голову.
- Жанна! - тихо сказал я и не вздрогнул только потому, что вздрагивать было слишком больно.
Гигантская жаба почти нависала над моей кроватью.
Я отвел глаза.
- Ты чего? - изумилась Жанна, наверно, притворно. - Чего потупился в смущенье? Погляди, как прежде, на меня.
Я постарался шевельнуться.
- Погуляли, ребятки, на моих поминках, - услышал я голос Жанны, и, если не глядеть, если не поворачивать голову, то все было лучше некуда: Жанна, умная и злая, прежняя Жанна никуда не исчезла, она была здесь, она говорила со мной, говорила, го... - за что новенького укоцали?
Жаба ляпнула огромный липкий язык мне на голову и потянула к себе.
Я сдержался, не закричал от боли. Я подчинился жабе. Я смотрел на нее во все глаза. Я старался совместить голос Жанны и тело жабы.
- Жанна, - ответил я, - это для тебя он - новенький, а для меня старенький.
Жаба хлопнула язык обратно, в разверстую пасть.
- А, - заклокотала она горломешком, - вот оно как... Старые счеты?
- Да нет, - принужденно засмеялся я, - счеты-то новые. Так бывает. Тебе что за дело?
Получилось грубо. Но Жанне это как раз и подошло.
- Ясно, - жаба поерзала по полу, устраиваясь поудобнее, - дело - не мое. Утопили бедолагу...
Мы помолчали, и я, испытывая некоторую все же неловкость, шутливо спросил:
- Меня тобой лечили?
- Нет, - подхватила мой тон Жанна , - что ты... Здесь строго. Здесь о наших отношениях до моего превращения - осведомлены. Я так... Пришла навестить больного товарища.
- Спасибо, - сказал я, - как я... со стороны?
- С нашей стороны - прекрасно, лучше некуда... Но есть и другие стороны. Их тоже надо учитывать... Я, кстати, встречалась с твоей матушкой...
Жанна замолчала и внимательно на меня посмотрела. Я увидел свое отражение в тусклых выпуклых слезящихся буркалах жабы - и ничего не ответил.
- У тебя прелестная матушка, - невозмутимо продолжала Жанна, - такая молодая, красивая и очень... - жаба похлопала беззубой огромной пастью так, что стал виден ее язык и то, что он сложен, свернут, как рулон толя, - очень влиятельная.
- То есть? - переспросил я.
- То есть, если бы не ее влияние, - охотно объяснил Жанна, - вряд ли бы ты так дешево отделался за тризну по любимым девушкам...
Я прикрыл глаза, сквозь щелку полузакрытых век я видел в красноватом сумраке огромную тушу, говорившую знакомым голосом.
В дверь заглянул ящер в белом халате. Это был не Коля. Колю бы я сразу узнал.