Огромная звериная лысая голова апатично смотрела на меня со всех этих открыток. Голова напоминала обломок скалы, на котором появились глаза, тонкие губы, раздутые ноздри.
- Похож? - сержант развалился на стуле.
- Спасибо, - я положил фотографии на стол, - честно говоря, я его представлял себе другим.
Сержант нагнулся над столом, легко прихватил фотографии.
- Не... Он на Мурзика похож, которого ты...
Я вспомнил лысоголового Мурзика и согласился:
- Да. Похож...
- Джекки, - сержант сцепил руки замком, выставил их перед собой. Скоро пойдете все по гарнизонам... Я не хочу, чтобы ты держал на меня сердце. Всякое было...
Я сказал:
- Если вы думаете, что я злюсь на вас за паучью пещеру, то вы ошибаетесь. Я вам даже благодарен. Это был чудесный тренажер.
- Врагу своему не пожелаю такого тренажера, - раздельно и четко проговорил сержант.
Он все так же глядел на меня через плечо, и я довольно скоро сообразил, что раз так, то я, выходит, не враг его.
...Бывают мысли... бывают отношения между людьми, когда эти мысли становятся понятны одновременно двоим.
Это - нехорошие мгновения.
Сержант подошел ко мне, уселся на стул, так что его сапоги касались моих колен, и спокойно выговорил:
- Ты - не враг. Ты - "вонючий". Враги - дракон здесь, драконы на других планетах, а ты - "вонючий", - он ткнул в меня пальцем, и лицо его исказила брезгливая гримаса.
- У тебя же на лбу написано: "вонючий"! Вот гляди, гляди, - он сунул мне фотографию головы дракона, - видишь? видишь?
Я старался сидеть прямо. Кровь отливала у меня от щек .
"Может, встать по стойке "смирно"? - подумал я и тут же усомнился. - Да нет. Не стоит. Решит, что издеваюсь".
- Знаешь, как получаются "вонючие"? - сержант нагнулся ко мне, прихватил меня за гимнастерку. - Знаешь? "Вонючий" всегда из идейных или из "борзых", из наглых. Я, мол, самый, самый - и сигнал координатору... сержант говорил горячо, наклонялся, приближал свое лицо к моему ближе и ближе. Я слышал запах у него изо рта - и запах этот был неприятен. ...Потом, - рассказывал сержант, - героя снаряжают и он топает в пещеру... В Сверхпещеру. Там холодно и зябко. Обратно героя выволакивают уже с полными штанами дерьма. Это, между прочим, мудро устроено. Раненый, даже избитый, искалеченный человек может быть героем. Человек обгаженный, обделавшийся какой же герой? Он - "вонючий", от него смердит за километр. Какова обида? сержант засмеялся, вскочил со стула. - Может, поэтому "вонючие" и не говорят? Мы-мыкают, экают. Ничего не соображают. Звери, хуже зверей... Только что, совсем недавно был он лучшим из "отпетых", добился такой чести угробить "чудище обло, озорно...", координатор согласен, чудище не прочь - и вдруг из "первых", из героев - в самые распоследние, в клинические трусы с ослабевшей прямой кишкой.
- Благодарю, - тихо выговорил я, - благодарю за совет и за науку.
- Не за что, - сержант хлопнулся на стул, - не за что. Я тебя почему просвещаю, - сержант положил руки на стол, сжал кулаки, - чтобы ты знал, какая участь тебя ждет. Я здесь уже давно, много карантинов готовил...
- Вы, - вежливо спросил я, - следите за всеми своими выпусками, коллега сержант?
Сержант поглядел на меня, ничего не ответил. Мы молчали.
Сержант барабанил по столу, насвистывал, наконец он сказал:
- Так вот, у меня было шесть, как ты изволил выразиться, выпусков немало. Двух "вонючих" я помню.
- Что, - спросил я, - похож?
- Очень, - сержант заулыбался, - очень. Вам будут фильмы показывать про то, как делаются "вонючими", а ты, Джекки, запомни, что я тебе сказал.
- Запомню, - кивнул я. - Меня об этом и русалколовы предупреждали.
- Во, - сержант ткнул пальцем в потолок, - во как! И там знающие люди... - сержант внимательно поглядел на меня, потом сказал: - Иди... Не хочешь пить - дружить с сержантом - иди... топай... Огнемет почисти. Сегодня к прыгунам идем.
Я повернулся, чтобы идти.
- Стой, - лениво окликнул меня сержант.
Я остановился, повернулся к сержанту, недоумевая: вроде поворот был выполнен правильно.
Я дернулся невольно, но успел подавить вскрик ужаса или омерзения: за канцелярским столом, наклонившись вперед, хищно, словно перед броском, сидел - корявые когтистые лапы в стол, раздвоенное жало часто-часто вымелькивает из пасти - прыгун.
- Коллега сержант, - вежливо спросил я, - чем могу? В чем провинность?
Прыгун осклабился, потом встряхнулся всем телом, словно сбрасывая с себя сон, наваждение - и передо мной вновь сидел сержант Джонни собственной персоной. "Померещилось", - решил я.
- Ну как? - поинтересовался Джонни, будто стараясь развеять мое успокоительное "померещилось".
- Нормально, - ответил я и уточнил: - Это вы нарочно или случайно?
- Случайно, конечно, - Джонни потер шею лап... нет, нет, рукой, конечно рукой, потом повертел головою, - случайно, мил-друг Джекки, вот такое тут дело... Задержишься, заработаешься, надышишься миазамами - и ты уже не человек, не "отпетый" - прыгун или царевна... Вот какое дело...
- Да, - оторопело сказал я и повторил: - Дааа.
- Вот тебе и "дааа", - сержант посмотрел на меня, потом достал из сейфа фотографии.
- Хочешь Афродит покажу... голеньких?
- Спасибо, - ответил я, - я онанизмом не занимаюсь.
Я боялся увидеть Мэлори.
Сержант вздохнул, сложил стопку фотографий.
- Ну как хочешь, - он глядел на меня теперь жалобно-виновато, - видишь, куда ты попал, а? Всюду - провал... всюду - гибель: если не искалечат на планетах драконы, тогда или в "вонючие", или...
- Коллега сержант, - сказал я, - я заверяю вас: никому и слова не скажу о том, что я видел...
- Что я видел... - усмехнулся Джонни.
- Разрешите вопрос?