Я пялил глаза в небо. Потом была вспышка.
"Попал, - с горечью подумал я, - а если бы промазал, то воон из-за того уступа вывернулась, выстрелила бы черная точка и..."
Я вскинул огнемет и прицелился в то место, где я так хотел бы увидеть черную точку.
И словно в ответ на мое желание, словно бы ее кто-то позвал, точка выскользнула из-за утеса, и я, не волнуясь, не удивляясь, нажал на курок. Жжах!
Удивление пришло позднее, когда "летающий воробей" жахнулся спиной вниз на плоский, уходящий вдаль камень.
"Как же так, - подумал я, - неужели Мишель промазал?"
Я подошел поближе к "летающему воробью", чтобы рассмотреть его получше. Луч огня прожег его небольшое тельце ровно посредине, и я видел теперь скрюченное когтистое тельце черной каракатицы.
"Вот он какой - "летающий воробей", - подумал я и тронул его носком ботинка.
Ножки каракатицы по всему пространству убитого тела были скрючены и оцепенелы, от этого казалось, что перед тобой лежит отрубленная, отсеченная лапа хищного зверя, привыкшая рвать и вонзаться в предназначенную ей беззащитную плоть.
Первым к убитому "воробью" подкатил капитан. Он вылез из своего вездехода и подбежал к нам.
- Ваш выстрел? - он кивнул на скрюченное тельце.
- Как видите, - равнодушно ответил я.
Капитан присел на корточки, пальцем потрогал оцепеневшие ножки "воробья", вздохнул:
- Вообще-то положено отвечать: "Так точно, мой", но для ветерана-"отпетого" можно сделать и исключение.
Я чуть не выронил огнемет:
- Ккак?
Капитан выпрямился, старательно вытер руку носовым платком:
- А вы как думали? После такого выстрела... На все лаборатории два три целых экземпляра, но чтобы все стрекалы остались не обломаны, не обожжены...
К нам подбегали другие "отпетые" из третьей роты.
Первым был Мишель.
- Вы стреляли один раз? - спросил у меня капитан.
- Конечно, один, - удивился я этому вопросу.
- Разумеется, - кивнул капитан, - а вспышку видели?
Я поглядел на Мишеля и ответил:
- Нет, никакой вспышки не было...
- Любопытно, - капитан скомкал платок и швырнул его рядом с "летающим воробьем", - я-то видел две вспышки, и приборы зафиксировали...
- И приборы, - важно заметил Пауль, подоспевший вовремя, - ошибаться умеют.
- Ну, разве что умеют. - усмехнулся капитан, - вы, кажется, санинструктор?
- Так точно! - вытянулся Пауль.
- Прекрасно, - кивнул капитан, - обработайте "воробья" и не вздумайте обламывать стрекала...
- О чем речь, - развел руками Пауль.
- О том и речь, - рассердился капитан, - знаю вас, чертей, хлоп, хлоп, закатать в банку и - вперед. Не компот на зиму маринуете, - со значением произнес он.
- Так точно, - щелкнул каблуками Пауль, - не компот.
- Ну и отлично, - капитан взял меня за руку и сказал, - а с вами, юноша, я хотел бы поговорить в сторонке...
Я пожал плечами:
- Мне все равно, что здесь, что в сторонке, я ничего нового вам не скажу - выстрелил и попал.
- Так, - капитан чуть потянул меня за рукав, - конечно, понятно, выстрелил и попал...
- Он - честный парень, - буркнул Мишель.
Капитан улыбнулся:
- Не сомневаюсь.
Мы отошли к вездеходу.
Капитан потрогал гусеничное колесо:
- Так, стало быть, бриганд промазал?
Я покачал головой:
- Не могу знать.
Капитан постучал по дверце вездехода кулаком:
- Между прочим, вам нечего бояться. После такого выстрела вы - уже ветеран и уйдете из казармы.
- Повезло, - сказал я, а про себя подумал: "Повезло благодаря Мишелю..."
- Вам нечего бояться, - повторил капитан, - я прекрасно помню вас на занятиях. У вас был... - капитан подбирал слова, - измученный вид. Только слепой бы не заметил, что с вами вытворяют в казарме.