113414.fb2
Георгий Алоисович помолчал, а потом кивнул:
- Жалко...
Куродо удовлетворенно заметил:
- Вот... А ты знай себе твердишь: Жанну бы с удовольствием сволок в лабораторию. Обрыдался бы над лягвой-лягушечкой...
Чайник забурлил, принялся плеваться кипятком. Георгий Алоисович выключил плиту, подцепил чайник.
- Чаем отпаивать будешь? - поинтересовался Куродо.
Георгий махнул рукой - и побрел прочь.
Куродо подождал, пока он уйдет, и посоветовал:
- Ну, я не знаю, как у тебя там было... Но тебе здесь скажу - не женись. Связаться с такой стервозой, как Глашка...
- Я и не собираюсь, - улыбнулся я.
- А они все здесь в подземелье стервенеют, - вздохнул Куродо, - стало быть, ты в пятом номере? Ну и распрекрасно - я в седьмом. Заходи потрепемся.
- Зайду, - кивнул я, - только подушку отнесу на место - и зайду.
- Валяй.
Куродо остался на кухне, я отправился в свою комнату, но, когда толкнул дверь, то замер от изумления.
На кровати сидела, нога на ногу, прямая, строгая и стройная, Жанна Порфирьевна.
Я заглянул на дверь. Да нет, номер пять. Бледная металлическая цифра.
- Все в порядке, - поощрительно заулыбалась Жанна , - вы не ошиблись, это я несколько обнаглела. Заходите, не сомневайтесь...
Я зашел и, вытянув руки, пробормотал, покачивая подушкой:
- Я... это... вот... подушка...
Жанна засмеялась:
- Ах, какой же вы, милый, тюлень. Ну, кладите, кладите свою подушку на кровать.
Я положил и остался стоять, не решаясь опуститься на стул.
- Что же вы стоите? - изумилась Жанна. - Садитесь, садитесь. Вы не смущайтесь, что вы... Я просто заглянула в ваш холодильник и обнаружила, что он пустым-пустехонек...
Я присел на краешек стула и тихо сказал:
- Да не надо бы...Тут - кафе, и вообще, не надо бы...
Жанна Порфирьевна замахала руками:
- Ой, ну что вы, какие церемонии, я же здесь для всех - как бы мама... Понимаете? Мама Жанна ...
Я покраснел и заерзал на стуле.
- Вот вам, Джекки, сколько лет?
- Кажется, восемнадцать, - едва слышно выговорил я.
- Восемнадцать? - улыбнулась Жанна. - Знак зверя.
- Зверя? - не понял я.
Жанна Порфирьевна показала мне три пальца:
- Шесть... шесть... шесть, - серьезно сказала она, - три шестерки - это восемнадцать. Никогда человек не близок так к разрушению, к переворотам, к жестокости, к зверству, к разочарованию в мире, как в свои восемнадцать лет... Жизненный опыт - ноль, интеллектуальной и сексуальной энергии пироксилиновая бочка - чем не зверь? И самый опасный зверь из всех возможных. Юность - это знак зверя. Но вы ведь не такой?
- Не такой, - ответил я, но тут же добавил: - Впрочем, не знаю...
Жанна откинулась назад, рассмеялась, протянула руку, провела по моей щеке рукой.
- Джекки, вы - прелесть... Мне хочется больше узнать про вас. Кто ваши родители? Как вы очутились здесь? Где учились?
Я начал рассказывать. Я рассказывал спеша, поскольку помнил, что меня ждет Куродо.
- Что вы так торопитесь? - заметила это Жанна . - Не нервничайте, что вы...
- Да я не нервничаю, просто меня ждут... Ну, Куродо... мы договорились.
- А, - улыбнулась Жанна, - встреча со старым другом... Ну, возьмите - я в холодильнике кое-что оставила.
Я распахнул дверцу и невольно ахнул. Холодильник был забит всевозможной снедью. В дверце стояли четыре темные бутылки.
- Берите, берите, - замахала рукой Жанна. Она встала, подошла к двери. Щелкнула выключателем. Здесь, в подземелье, меня все еще поражала мгновенная давящая тьма; она была резка и безжалостна, словно удар поддых.
Жанна распахнула дверь в коридор, на пол лег прямоугольник света, а в нем - тонкая черная тень Жанны.
- Ну, - сказала Жанна , - так мы идем?
Я вышел в коридор, длинный, словно небольшой узкий переулочек.
Жанна махнула рукой:
- Там - седьмой номер. А там, - она показала в противоположном направлении, - номер два. Моя квартира.
- Спасибо, - я коротко поклонился.