— Собрался нырять? — насмешливо спросил Мейхель. Но в его глазах промелькнула грусть, и последние три слова он сказал совсем другим тоном, — она тебе нравится?
— Тогда может быть будет лучше, если она умрёт от укуса жабера? Говорят, это совсем не больно, — подал голос Мардлоф.
— Нет, я не хочу, чтобы эта огромная уродливая пиявка капля за каплей высасывала её кровь, — Терм был непреклонен.
— Как поступим? — Ильдарас легким и непринуждённым движением-пасом вытащил барахтающегося в жиже коня и плюхнул его в относительно чистую водяную проплешину.
Верный громко заржал и, мотая головой, снова устремился к злополучной трясине.
— Вот ведь чёрт упрямый, — маг выкинул вперед руку, и рвущийся к трясине конь оказался заключён в матово-блестевшей сфере.
— Ты сможешь открыть проход? — Мейхель наклонился к воде и несколькими резкими движениями ополоснул клинок от облепившей его грязи.
— Вполне, — Ильдарас посмотрел на израненные руки, и в первый раз за всё время на его лице отразилась гримаса боли, — я отхлыну воды, но с вами не пойду. За охранными вратами магия бессильна. Даже не знаю, что может случиться, если я попробую преодолеть закрывающее полость заклятье…
— Я и не рассчитывал на тебя. Ты гораздо нужнее каравану, чем я или он, — Мейхель кивнул в сторону разувшегося Тёрма, и сказал уже ему, — одевай сапоги, дружище, мы пройдём сквозь воду яки посуху.
— Будьте осторожны и поторопитесь — не знаю, сколь долго смогу удерживать проход открытым, — сказал маг и грустно добавил, — эти места отнимают у меня слишком много сил…
— Пустое, — Мейхель отмахнулся от предостережения словно от надоедливой мухи, — ты проведи нас вниз, а наверх мы уж как-нибудь выберемся.
— Надеюсь, — в голосе мага скепсиса было гораздо больше, чем оптимизма. — Вы готовы?
Терм едва заметно кивнул.
Окружающие воды всколыхнулись. Прямо у ног стоявшего на краю гати мага зазмеилась узкая трещина. Убегая вдаль, она постепенно расширялась, образуя в том месте, где ещё совсем недавно барахтался конь, вполне широкий туннель, уходящий куда-то вниз под разросшуюся во все стороны водяную растительность.
— Яки по суху, — ворчливо пробормотал Тёрм и прыгнул в воду. Болотная жижа обжигающе коснулась разгорячённого тела. Несколькими резкими гребками Термарель доплыл до того места, где трещина становилась достаточно широкой, чтобы вместить в себя человеческую фигуру, и на мгновение остановился, словно раздумывая. Но, затем вдохнув полной грудью, решительно двинулся вперёд в направлении провала. Следом туда отправился громко ругающийся Мейхель, и последним, подняв водяной бурун, в трещину провалился освободившийся из ослабевшей сферы конь. Едва его тёмная грива скрылась в темноте, как стенки тоннеля схлопнулись, оставив за собой лишь недовольно журчащую воду.
В пещере стояло невероятное зловоние. Повсюду валялись кости и плоть разлагающихся животных. Теперь мне стало понятно, откуда исходил тот мерзостный запах, заполнивший всё окружающее болото пространство. Здесь же вонь была абсолютно непереносимой. Меня вывернуло едва ли не наизнанку. Отмучавшись, я вытерла ладонью губы и прислонилась спиной к холодной стене грота. Стало чуть легче. Спустя несколько минут, немного отдышавшись, я внимательно осмотрелась. Неподалеку от меня валялась спутанная по ногам вьючная лошадь. Время от времени по её спине пробегала едва заметная волна дрожи. Я лежала на боку, руки оказались крепко спеленаты за спиной, а ноги скручены вместе. Попробовала освободиться от пут, но тщетно. Узлы и петли были затянуты на совесть. Будто сыромятные ремни, высыхающие на солнце, в тело всё сильнее впивались сохнувшие на воздухе водоросли-путы. Я попыталась пошевелить кистями и к своему ужасу поняла, что перестала чувствовать пальцы. Стало совсем не по себе. А в дальнем углу пещеры послышалось какое-то шевеление. Приподняв голову от холодной поверхности камня, я посмотрела в ту сторону. Как я этого не заметила раньше? Сердце заколотилось от ужаса — прямо напротив меня черной громадиной высилась уродливая фигура огромного двухметрового жабера. Шесть толстых, покрытых отвратительными бородавками щупальца, непрестанно извиваясь, тянулись в мою сторону. Огромное, бочкообразное, покрытое множеством складок и наростов тело поддерживали две коротких уродливых ножки. Жабер скользнул глазами по нашим (моей и лошади) скрюченным фигурам, и на его лице появилась довольная ухмылка. Но назвать его приплюснутую морду лицом, а ухмылкой — гримасу на вытянутой вперед присоске можно было лишь с огромным натягом. Тем не менее, он действительно довольно ухмылялся. Утробно хрюкнув, толстая образина шагнула в мою сторону. Раздвоенный хвост волочился по земле, загребая за собой и белые от времени кости, и куски ещё гниющей плоти, оставшейся от недавних пиршеств, и валяющиеся на полу грота камни.
— Успели, — Мейхель облегчённо перевёл дух, — а ты куда поперся? — он вопросительно посмотрел на перебирающего копытами конягу, — хозяйку он, видите ли, потерял. Ишь, действительно Верный. Вот сгинешь вместе с нами, и никто о тебе не пригорюнится… Впрочем, о нас тоже. Ладно, раз уж ты здесь, то идём с нами, может и пригодишься, хотя бы в качестве дополнительной и бесплатной закуски для жабера… — он взял коня за поводья и пошел следом за поспешно идущим вперед Термом.
— Давненько я не пробовал человеческой крови, — вполне разборчиво сказало приближающееся ко мне чудовище, — мне стоило бы растянуть удовольствие и полакомиться твоей кровью дважды — сейчас и после захода солнца, но я слишком голоден и не стану тянуть с пиршеством. Слуги, — урод трижды шлепнул псевдоладонями. Секунду спустя появились двое некрупных, в человеческий рост жабера. Они тащили большое кресло, сплетённое из неизвестного мне растения.
— Здесь, — главная «лягушка» ткнула щупальцем в пол, ровно посередине между мной и лошадью, обозначая место, где следовало установить «трон».
Король-жабер плюхнулся в кресло, а его сородичи, распинав ногами догнивающие остатки, освободили перед своим господином небольшую площадку и по очереди вытащили на неё сначала взбрыкивающую ногами лошадь, а затем меня. Получился вполне приличный импровизированный стол.
— Сперва лошадь, — присоска с резко выступившими по краю острыми зубами резко вытянулась вперёд прямо к шее перепуганного животного, но затем отдернулась назад и потянулась в мою сторону, — нет, пожалуй, сперва человечек.
Похоже у монстра даже было чувство юмора. Довольно специфическое. Он играл, забавлялся моими страхами.
— Или все же отложить десерт на ужин? — урод мечтательно задумался. — А вечерком, пред камельком, — рифмованная строчка и после короткой паузы, — отворить вену, нацедить бокальчик крови и выпить её медленными глотками… И так бокал за бокалом, — вновь пауза и грозный взгляд в мою сторону, от мечтательности не осталось и следа, — что скажешь, человек? — и без всякого перехода, я даже не успела раскрыть рот, — кстати, меня зовут Афин, — чудовище было не так голодно, каким хотело казаться.
— Афин? — усмехнулась я, — странное имя для такого урода.
— Урода? — подводный царь захохотал, — я отдаю себе отчёт в том, что я не слишком изящен, но ты что искренне считаешь, что более красива? По мне, так уродливее тебя разве что лежащая у моих ног лошадь. Твой маленький рот не способен заглотать рыбу даже средних размеров, у тебя нет ни малейшего намёка на хвост, а твоё уродливое гладкое тело? Вы так стыдитесь его, что прикрываете жалким тряпьём.
— Ты говоришь такую глупость, — возразила я, хотя понимала, что в чём-то он несомненно прав.
— Это не глупость, ты и сама это знаешь, но человеческое высокомерие не способно признавать правоту другого, тем более по вашим меркам слишком уродливого существа… — в голосе монстра царила откровенная грусть.
Чего он добивается? Чтобы я расплакалась и сама предложила напиться моей крови? Или начала петь ему дифирамбы, прославляя внеземное уродство жаберов?
— Э-э-э, милейший, прошу прощения, но к чему все эти разговоры, если Вы всё равно собираетесь меня, э-э-э, — как бы сказать это помягче… — использовать в качестве выпивки?
— Я? — на лице подводного аборигена отразилось неподдельное изумление. — Ах, да, — монстр треснул себя по башке одной из псевдоладошек, — совсем из головы выскочило. Я так до сих пор и не знаю твоего имени…
Врать не имело смысла.
— Авель.
— Хм, — жабер наклонил голову словно прислушиваясь к нечто находящемуся в сам себе. — До нас доходили слухи о некой Авель, — он пристально всмотрелся в моё лицо, — королевской воительнице. Но ты — это, конечно, не ты, то есть ты — это не она?!
— Нет, — я мотнула головой.
— Жаль… В этом мире слишком многое будет зависеть от этой девушки. Жаль, — повторив это слово, жабер тяжело вздохнул, — что ты — не она, а то я уже начал подумывать, не отпустить ли тебя на свободу… — кажется, он испытывал меня на прочность. — Впрочем, я всё равно может быть отпущу тебя, хоть ты — это не ты и она — не она.
— Почему? — я не смогла удержаться, чтобы не задать этого глупого вопроса.
— Почему отпущу? Или почему от этой девушки многое зависит? Или почему мы нападаем на караваны? Или отчего я весь такой ужасный и уродливый не кинулся отведать твоей крови? И почему, если я такой умный и прозорливый, то всё еще сижу в этом гнилом болоте, а не восседаю на троне посреди хрустально чистого озера? Ты это хотела бы спросить? Ты хотела бы знать ответы на все эти вопросы?
Завороженная его голосом я едва заметно кивнула.
— Я так и знал, что тебе захочется всё это знать. Да… Вопросы, вопросы… И я отвечу на некоторые из них. И первое, что я скажу — жаберы не пьют кровь и не едят мясо. — Подводный король усмехнулся.
— Но я не понимаю… Зачем же тогда вы нападаете на караваны? И зачем здесь столько воняющей падали? Вам нравится жить в этом смраде?
— О-о, у тебя ещё больше вопросов, чем я думал. Но в тебе нет ненависти, значит, я не ошибся. Я готов отвечать, но прежде я должен рассказать нашу историю. Не бойся, это не займёт много времени, — он понизил голос и, прежде чем начать повествование, величественным жестом отослал слуг прочь.
— Итак, это случилось давно и одновременно недавно. Давно для одного человека и недавно для целого народа. Жаберы… — горькая усмешка мелькнула в глазах подводного властителя, — а ведь совсем недавно мы носили другое — гордое имя Властелинов вод. Мы были стройны, красивы и жили на берегу чистого и огромного, богатого рыбой озера, и не было в округе народа, способного поспорить с нами в рыбацком деле. А особая удаль была голыми руками властелина глубин сома изловить да на берег вытащить. И жили бы мы счастливо до сих пор, не случись в наших краях битвы с Черным владыкой.
— Я думала, что битва Трех королей произошла много дальше к северу…
— Это так, армия колдуна была разбита близ северного города Элемандриса, но сам он ускользнул и бежал в наши края, надеясь здесь собрать новую силу. Союзная армия, шедшая по его пятам была сильно ослаблена, она бы не выдержала ещё одного сражения. — он замолчал, обдумывая дальнейшие слова, а я уже начала понимать, что случилось дальше. — Он пришёл в наше селение, оборванный, злой и тощий, как жердь. Мы приютили и накормили странника. Никто и представления не имел, какую змею мы пригрели на собственной груди. Он не просто так шёл, куда глаза глядят, он шёл именно сюда.
— Ему, наверное, хватило и пяти дней, чтобы восполнить утраченное и войти в силу?
— Двух, — устало выдохнул жабер, и я удивленно вздернула брови. Я слышала много изумительных историй, но чтобы боевой маг, полностью истративший силы сумел восстановиться за два дня?!
— Это невозможно!
— Верь мне.
— Верь, — я усмехнулась, — сложно поверить в чьи-то слова, беспомощно лежа со связанными руками перед своим похитителем.