И. Милькин
Сумасшедший электромеханик
"В Нью-Йорке арестован человек, который выманивал деньги у невежественных и легковерных людей, якобы на постройку аппарата для передачи человеческого голоса по металлической проволоке".
Из старых газет.
Я питаю слабость к изобретателям. И если мне случается столкнуться с кем-нибудь из них, я прямо-таки благоговею, а они в недоумении шарахаются.
Нет, не подумайте только... Я, конечно, целиком согласен, что в наши дни движение научной мысли или какое-нибудь открытие может произойти лишь в серьезном, глубоко специализированном коллективе ученых, а времена гениальных одиночек давно прошли. Это, разумеется, так. Но я все равно ничего не могу с собой поделать. Да и что можно сделать, если...
В середине обычного редакционного дня, когда собирался спуститься в буфет перекусить, на моем .вдруг зазвонил телефон: - Алёу!
Звонила Орлова из промышленного отдела.
- Ты у себя? Слушай, к тебе сейчас идет шедший изобретатель...
- Подожди, товарищ Орлова, а почему ты считаешь, что наш отдел более подходящее место для изобретателей, чем отдел промышленности?
- Потому что у него финка, а я здесь одна, все ушли питаться. А он...
Продолжать разговор было бессмысленно. Скрипнула моя -незапертая дверь. Я положил трубку.
"Сумасшедший изобретатель", действительно, очень напоминал сумасшедшего изобретателя, то есть я их никогда до этого не видел, но примерно такими себе и представлял. Конечно, действительность внесла некоторые свои поправки в этот образ. Морской пиджак-"банкетка" с якорями на пуговицах, линялая флотская фуражка. В остальном же все было, как полагается, - явное отсутствие какого-либо белья под пиджаком, небритые, ввалившиеся щеки, зябко повязанный шарф, глаза... самое главное - глаза. В сущности, они были вполне нормальными, только... В общем, такие глаза были бы у большой обезьяны, если бы ей подарили разум и забыли подарить дар речи -"Знаю, а сказать не могу".
Или вернее... Впрочем, описывать глаза - дело безнадежное.
- Здравствуйте. - Он протянул мне большую костлявую руку. Электромеханик Коц.
- Очень приятно. Присаживайтесь. Курите?
Я протянул ему папиросы, поднес спичку.
Он сел, закинул ногу на ногу.
- Вы знаете, что такое электричество?
- Электричество? - я улыбнулся и, не задумываясь, ткнул в настольную лампу. - Вот.
Изобретатель нетерпеливо скривил твердый тонкогубый рот.
- Да, и это тоже. Ну, а понятие, физический смысл, - что такое электричество?
И вцепился (других слов не подберешь), в меня своими глазами.
Я переставил пресс-папье, осмотрел и положил на место карандаш. В голове крутилось: "Поток, виток, ток". Нет, не то.
Я развел руками.
- Забыл.
Коц откинулся на спинку стула, захохотал.
- Какая потеря для науки, а? Подумайте только, один человек знал, да и тот забыл. - Он поднял палец. - Никто никогда не знал и не знает, что такое электричество.
Посмотрел на меня и опять хохотнул.
Я разозлился. Разозлился настолько, что даже перестал бояться его.
- А вы знаете?
Коц cгал серьезным.
- Нет, не знаю.
- А как насчет "вечного двигателя" или "философскога камня"?
И вот тогда появилась финка - узкая, злая, длина клинка примерно полторы ладони. Вполне хватит...
Я вскочил, схватил стул.
- Поставь стул, гнида газетная!
- Убирайся отсюда, ты... - в общем, я тоже не остался в долгу.
Он встал.
Я замахнулся.
Вдруг опять задребезжал телефон.
Долго держать стул навесу неудобно, тяжело. Я грохнул его на пол.
- Да. Кто говорит?
- Это я, Орлова, - некоторое время в трубке только учащенное дыхание, наконец: - Как там у тебя? Ничего?
- Все в порядке.
Я дал отбой.
Коц уже уселся.
- Ладно, давай поговорим спокойно.
Я хотел сказать, что не хочу с ним разговаривать, но почему-то сказал: - Давай!