Верон словно бы ощутил, что я думаю о нем, обернулся ко мне и осмотрел… Как-то странно. В его глазах теперь читалось уважение и… Интерес? Нет, это слишком.
— Милая мордашка, оказывается, может показать клыки, — проговорил он самому себе, но при этом неотрывно глядя на меня, — возможно, ты намного интереснее, чем я думал, — он оглянулся на бойцов и приказал снова строгим и резким голосом, — приготовьте ее к клетке. Посмотрим, на что способна эта детка.
— Да… Да, господин Верон. Все будет сделано! — затараторил боец, бросая взгляд то на меня, то на Верона, то на отключившегося товарища. Видимо, он пытался сообразить, что же делать в первую очередь: выполнять приказ или тащить бедолагу к врачу.
Врач ему точно не помешал бы… Но это не моя проблема.
Верон еще раз осмотрел укус на своей руке, ухмыльнулся и проговорил напоследок:
— Не волнуйся, детка. Я буду болеть за тебя.
Ой, да иди ты… Мне хватило разумности, чтобы не сказать ему это в лицо и не плюнуть в морду. Хотя очень хотелось.
Но слово «клетка», несмотря на то что звучало не слишком привлекательно, вызывало все же больше надежд, чем слово «расстрелять».
Верон подмигнул мне и вышел из шатра.
Подмигнул! Что это значит? Все происходящее для него — лишь игра?! Я тут связанная, под угрозой расстрела, а он играется!
Оставшийся боец решил, что не собирается повторять судьбу товарища и, посадив того на старое задрипанное кресло и пообещав "скоро за ним вернуться", взялся выполнять приказ.
Он достал со стола длинный шприц с какой-то мутно-белой жидкостью и двинулся с ним на меня.
Черт возьми, то винтовки, то иголки. Что это? Снотворное? Сильное успокоительное? Наркота?
Я забрыкалась, заерзала ногами по голой земле, подняв в воздух песок и пыль.
Перед Вероном я обомлела. Его строгий странный взгляд, его резкость, порывистость, непредсказуемость, заставляли сжиматься от страха. Но перед этим неказистым парнем я тушеваться не собиралась. Пускай у него и винтовка.
Верон сказал, что делать со мной. И показал, что случается, когда его выводят из себя, а его приказы не выполняются. Этот боец не посмеет меня тронуть!
Когда он приблизился, я плюнула ему в морду и замахнулась ногой, целясь в причинное место. Боец оказался ловчее, чем выглядел, увернулся и выругался, вытирая лицо:
— Ах, ты ж тварь!
Он замахнулся и, прежде чем я успела отреагировать, ударил меня по лицу.
Боли не было. Вместо этого — отвратительный пищащий звук и пульсация в голове.
Потом последовал укол в руку, и жгучая жидкость впрыснулась в вену.
Стало тошно, в глазах замерцало, все начало казаться… Таким другим. Мир обрел иные, но, впрочем, не новые черты, которые словно бы были скрыты от меня все это время и лишь сейчас стали заметными.
Не знаю, что за вещество мне вкололи. Наркотик, стимулятор, психотропный препарат… Одно точно: я стала другой.
Я начала больше видеть, больше чувствовать. Я стала быстрее и резче. Я стала непредсказуемой и словно оказалась заперта в черепной коробке незнакомого дикого существа…
Существа, которое жаждало крови. Зверя, которого ждала клетка.