Гул и гогот толпы с трудом прорывался сквозь ужасный, похожий на белый шум, звон в ушах. Все плыло перед глазами, ноги с трудом двигались, и бойцу пришлось чуть ли не на руках вытаскивать меня из шатра, а затем — нести в направлении некого сооружения.
Так странно… Задыхаюсь от вдруг нахлынувших со всех сторон резких и сильных запахов, захлебываюсь переполнившей меня яростью, жажду двигаться, драться, кусаться… И при это с трудом противостою ужасной слабости.
Когда мы приблизились к источнику шума, вещество, впрыснутое мне в кровь, то ли ослабло, то ли изменило свое действие. Зрение нормализовалось, и я смогла отчетливо увидеть четыре древних обелиска, оканчивающиеся вырезанными из камня волчьими головами. Меж ними расположилась пугающая металлическая конструкция — огромная клетка с толстыми ржавыми прутьями и подвешенными под потолком цепями, напоминающими стальные лианы.
Послышался тревожащий запах свежей крови… Затем в шуме я различила слова: «Еще! Еще! Еще!».
Сердце сжалось, по всему телу распространился отвратительный зуд. Ноги подкосились. Нет! Не хочу! Не хочу в то место, не хочу к тем людям!
— А ну пошла! — рыкнул на меня провожатый и со всей силы дернул за собой.
Тянущая боль раздалась в руке. Боец чудом не вывихнул мне плечо!
Он провел меня мимо бесновавшейся толпы — таких же, как он, мужланов в черной форме, в сторону небольшой, чуть выше человеческого роста, дополнительной клетки, примыкавшей к основной.
В таких обычно запирают тигров и львов прямо перед выступлением в цирке, чтобы через них звери прошли на арену.
У входа стояло двое. Когда мы с провожатым зашагали в их сторону, они ехидно заулыбались, а я, осознав, что клетка ждет именно меня, уперлась ногами в землю и в очередной раз попыталась сопротивляться.
Были бы силы… Дала бы деру! Из-за проклятого вещества, которое мне впрыснули, колени дрожат, ноги подгибаются.
— Ты сделал ей укол? Почему она еще в первой форме? — окликнул моего провожатого один из стражей клетки, постарше, с седоватыми волосами, только мы подошли.
— Сделал-сделал, — отозвался боец, толкая меня внутрь маленькой клетки.
Я невольно вскрикнула и врезалась в ржавые прутья. Скрежет и грохот. Обернувшись, увидела, что меня заперли.
Выхода нет.
Боже.
Волна отчаяния накатила с ужасной силой, однако… Вдруг передернуло от мысли: если я сижу здесь, в маленькой клетке, то кто… Кто ждет меня в большой?
«Еще! Еще! Еще!», — скандировала толпа.
Обхватила прутья обеими руками, высунула лицо насколько это было возможно, и попыталась осмотреть главную клетку.
Пусто. Только черные пятна на земле… Кровь?
Ладони вспотели.
Вдруг впереди различилось движение. Присмотрелась… С противоположной стороны конструкции стояла еще одна маленькая клетка и там виднелось нечто… Нечто огромное, черное, волосатое. Какое-то животное.
Господи! Они что хотят посмотреть, как меня растерзает медведь?
— Прошу, — пролепетала с большим трудом, — у меня есть родственники… Они заплатят вам выкуп!
«Еще! Еще! Еще!», — толпа неистовствовала.
— Сделать ей еще один укол? — протянул молодой страж, с волнением оглядывая зрителей.
Из толпы вырвалось несколько человек. Они навалились на клетку и забарабанили по прутьям длинными палками, выкрикивая:
— Давай! Мы уже сделали ставки!
— Е-мое, сделай второй укол! — рыкнул старший страж на моего провожатого.
— Нельзя! Одно животное — один укол. Верон мне руки оторвет!
— Тогда выпускай ее! — страж переключился на своего молодого коллегу.
— Но она… Не обратилась. Волчара ее разорвет.
— Прошу, не выпускайте меня! — пискнула из последних сил.
— А ну заткнись! — страж ударил по клетке ногой, отчего прутья угрожающе задрожали.
— Но я ничего… — вздрогнула, не узнав свой голос. Он вдруг стал намного ниже, бархатистее.
Сглотнула нервно, попыталась продолжить… Получилось странное несвязное рокотание.
Что за? Что происходит?
Руки, ноги, а затем все тело ужасно зачесалось. Потом зуд сменился покалыванием — неприятным, даже болезненным. Впрочем, оно было несравнимо с тем, как мне резко свело спину, будто невидимая сила ломала позвоночник. Затрещали кости, заныли мышцы, словно нечто раздирало их изнутри.
Одежда стала невероятно тесной, послышался звук рвущейся ткани.
Я закричала от ужаса и боли. Сквозь собственный стон, сквозь гул в ушах и звук бешено колотящегося сердца, удалось услышать приказ стража:
— Она почти готова, выпускай! Пока нас тут не линчевали!
Щелчок, звук работы старого мотора, затем скрежет поднимающейся дверцы клетки.