Раньше я не любила спорт. Заставляла себя ходить в зал только перед летом, когда ненавистный жирок уже не скроешь под свитером.
Но после объединения с внутренней волчицей я обнаружила у себя нужду в физических нагрузках и тренировках. Особенно в волчьей форме. Без них ты быстро начинаешь сходить с ума, звериная сущность сродни зуду, который невозможно унять. Ты становишься агрессивным, неуправляемым. Бринела рассказывала, что некоторые волки, которые силой воли сдерживают свое превращение, вскоре теряют связь со своей второй сущностью.
По ее описанию это походило на раздвоение личности: в человеческой форме ты один, в волчьей — совсем иной, и обе эти ипостаси едва ли помнят о существовании друг друга.
Почему-то это не вылезало у меня из головы. Я вспомнила, как слилась с белой волчицей, и как не могла контролировать ее.
Знала ли она, что я существую и смотрю на мир ее глазами? Был ли это просто сон или мир, в котором живут все волки, когда мы в них не превращаемся?
От философствований меня отвлек мягкий толчок в бок.
Я чуть не запнулась: старательно пробегала третий круг из пятнадцати, наш норматив на тренировке по выносливости.
Впрочем, дополнительные занятия с Вероном давали свои плоды, и я быстро скоорденировалась. Затем гневно глянула на толкавшегося, готовая как следует на него рыкнуть.
Однако стоило увидеть перед собой напряженную Рикс, я придержала ругань. По лицу волчицы было видно: она налетела на меня не просто так.
— Что? — спросила у рыжей, замедлившись.
Та настороженно оглянулась, поравнялась со мной и вдруг шепнула так, будто раскрывала величайшую тайну:
— Тебе нужно попасть в храм. Нам с братом тоже.
— И?
— И… Я знаю дорогу туда, а ты можешь помочь нам сбежать.
— Я уже говорила Бринеле…
Рикс меня прервала:
— Я не о Бринеле. Только ты, я и мой брат. Втроем сбежать легче, чем начинать бунт. Особенно если учесть, что половина здешних волков не лучше Лайлы.
Я оторопела. До сих пор казалось, что рыжая предельно верна Бринеле…
Не подстава ли это?
— Не удивляйся, — Рикс словно бы прочла мои мысли, — хотя здесь главная Бринела, только мой брат — моя семья и моя настоящая стая. Я пойду за кем угодно, лишь бы спасти его.
Невольно крепко сжала челюсть, так что зубы заболели. Все это странно звучало, но почему-то я ей верила.
— И как ты предлагаешь мне искать отсюда выход? — спросила у Рикс озадаченно.
— Ты утаенная. И любимица Верона. У тебя в руках все козыри, — сказав это, рыжая ускорилась и отдалилась от меня прежде, чем кто-то заподозрил неладное.
Организовать побег? Рикс переоценивала мои силы. К тому же… Я уже не была уверенна, что стоит спасаться отсюда. Здесь всегда рядом Верон, и он действительно что-то делает, чтобы помочь мне.
Он не был из тех людей, которые сразу вызывают доверие, впрочем, он его заслужил. Несмотря на все его странности и заморочки.
И потому это мое доверие к нему было особенно ценным.
В отношении же Рикс я не сомневалась лишь в одном: она действительно сделает все ради благополучия брата. Если для этого будет нужно вонзить нож мне в спину — рыжая и глазом не моргнет.
Да и нужно ли мне в храм?
Черного волка я видела своими глазами. Не было сомнений, что он связан с моим попаданием в этот мир.
А храм? Храм всего лишь мне приснился.
Быть может… Быть может, стоит посоветоваться с Вероном? Закончить двойную игру, раскрыть ему все карты и рассказать, чему учила и наставляла меня Бринела?
Видимо, настало время выбирать сторону.
Пугало и смущало то, что я почти без раздумий решила примкнуть к укротителю, хоть еще совсем недавно считала его опасным врагом, которого просто следует держать ближе к себе.
Закончив последний круг, я решила: в следующую же встречу с Вероном выложу ему все начистоту.
Стало даже жаль, что на дополнительную тренировку укротитель заберет меня только завтра. Хотя когда я остановилась и согнулась, чтобы отдышаться, в спине так стрельнуло, что сразу подумалось: нет, не жаль; мне нужен небольшой отдых.
Пережить бы только тренировку с Шеллой. Она особенно меня «любила», и не упустит возможность поглумиться над вымотавшейся волчицей.
Потому из пятнадцатиминутного перерыва я попыталась выжать максимум. Иронично, но отчаянные попытки побольше отдохнуть, кажется, только больше утомили…
Ну да ладно. Шелла больше не посмеет подвергнуть меня опасности, как в первый раз. Верон ей башку оторвет.
От мысли, что у меня есть такой защитник потеплело в груди.
Я так привыкла со всем разбираться сама, что и забыла, как это чертовски приятно — иметь широкую и крепкую спину, за которой можно спрятаться.
Это ощущение неминуемо привело к мыслям о его сильном спортивном теле, о мускулах, скрывающихся под одеждой…
Щеки загорелись, и я изрядно смутилась. Думать так о Вероне? Кое-кто совсем свихнулся.
Тем не менее отгонять эти нелепые мысли я не стала, и явилась на тренировку с задумчивой улыбкой на лице, которая сразу бросилась в глаза укротительнице.
— Дарина, — позвала она меня так внезапно и резко, что я скукожилась и зажмурилась, как если бы на меня замахнулись молотком.
Вернувшись из раздумий в реальный мир, я увидела, что возле Шеллы стоит взволнованный и взбудораженный укротитель. Еще совсем молодой: форма ему была как будто велика, а с щек до сих пор не сошел юношеский румянец.
Шелла кивком подозвала меня к себе.
Что еще такое?
— Господин Верон хочет тебя видеть, — выдавила она, только я приблизилась, — я тебя отведу, — прибавила тренерша и тут же обратилась к юнцу, — начинай без меня. Как я учила.
Тот явно не помнил, как она учила, но выказывать этого не стал — боялся.
Я же своих чувств скрывать не стала:
— Что случилось? — спросила у Шеллы прямо.
Чтоб она да отводила меня к Верону? Бред! Либо с верховным укротителем что-то случилось, либо тренерша затеяла подставу.
Оба расклада не радовали.
— Кто разрешал тебе говорить? — тявкнула укротительница, — иди за мной.
Делать было нечего. Под пристальным взглядом других волков я двинулась прочь с тренировочной площадки.
Шелла спешила и, кажется, даже нервничала. Странно. В прошлый раз она с легкостью дерзила Верону, а сейчас боится заставить его ждать?
Сердце сжалось в предчувствии беды.
Когда мы вышли на парковку, страх усилился, по телу прошло неприятное покалывание, как будто я превращалась в волчицу против своей воли, а взор сам собой метался в сторону леса.
Застывшая в сумерках чаща казалась такой близкой и такой безопасной…
Впереди различалась группа вооруженных людей, но не охранников. Они были одеты в крепкую и наверняка дорогостоящую броню и выглядели серьезными, предельно собранными.
Бойцы сразу заметили нас, и от их тяжелого взгляда я поежилась.
Да что же творится?!
— Дарина! — знакомый голос вернул почву под ноги, а касание теплой сильной руки, схватившей меня за локоть, возвратило уверенность в своих силах.
Верон возник словно из неоткуда. Его хмурое выражение лица обеспокоило, но я все же была рада, что он рядом.
— Ты, наверное, очень довольна собой, — прохрипел укротитель Шелле.
— Очень довольна. А когда займу твое кресло — буду несказанно довольна.
Верон чуть ли не ощетинился от злости.
— Я вспомню об этом, когда вернусь сегодня в свое кресло.
Сказав это, он обхватил меня за талию, оберегающе прижал к себе и повел в сторону машины, возле которой, как гвардейцы перед Букингемским дворцом, стояли бойцы.
Шелла же крикнула нам вслед:
— Ты исчерпал их терпение, Верон. Даже кровные узы тебе уже не помогут.
Он оскалился, но промолчал.
Верон не дерзит в ответ? Не дает сдачу, не преподает урок?
Кажется, дело совсем плохо…
Невольно прижалась к нему еще плотнее и тут же ощутила, как напряжено его тело. Словно бы мышцы окаменели.
Когда мы приблизились к машине, Верон открыл передо мной дверь и шепнул прежде, чем я вошла в салон:
— Прости меня, детка.
Что?..