«Она мертва? — слышалось сквозь звон в ушах, — проверь пульс».
«Пульса нет», — ответили совсем рядом, и эти слова стали повторяться эхом.
Пульса нет.
Но ведь это не про меня?..
Прислушалась к своему телу. Сердце… Кажется, оно не бьется. Это и есть смерть?
Шелест внизу. Ощущение мягкой земли под ногами. Я шла куда-то в полной темноте, хотя не давала ногам команду двигаться. Было ли это вообще мое тело?
В черной мгле постепенно начали виднеться ветки, лапы елей, валуны. Они возникали прямо перед лицом, и я не успевала затормозить, врезались в них, но все равно продолжала идти, ведомая неизвестной силой.
И все это время, то рядом, то на большом отдалении, слышалось: «Пульса нет», «Все кончено», «Она мертва». Затем — гул и грохот, вибрация земли. Мотор машины. Звук движущихся шин.
Тьма вокруг стала светлеть и уже больше походила на дымку. Я начала понимать, что не ноги несут меня в неизвестном направлении, а ослабшие, трясущиеся лапы.
Была ли я в своей реальности или там, где встретилась со своей волчицей — неизвестно. Но одно точно — сейчас она стояла во главе.
Чутье улавливало мерзкий запах крови. Она, горячая и липкая, текла по белой шерсти, капала на землю и предательски выдавала след раненого зверя.
Волчица не обращала на это внимания и шла вперед. Я всматривалась туда же. Чудилось, будто совсем рядом, за этой седой дымкой, виднеются очертания храма. Будто там ждет спасение. Будто там на пороге, на широких каменных ступенях стоит мама и с распростертыми руками встречает меня.
И в какой-то момент я даже услышала, ясно и отчетливо, крики: «Волчица! Волчица!». Отчего-то не было сомнений, что эти слова адресованы мне.
Да. Меня зовут. Мне пора.
Я будто бы смирилась со смертью, отвергла мысль бороться из последних сил. Казалось, стоит дойти до этого храма за туманом — и мое долгое путешествие окончится, я обрету спокойствие…
Но под лапами возникла длинная сухая коряга, и волчица запнулась. Когда она ударилась мордой о мокрую землю, я поняла: больше не получится сделать ни шага вперед.
Туман снова стал темнеть. Бесконечная тьма подступала, храм исчез где-то в бездне.
Конец…
«Волчица!» — вдруг раздалось снова. Этот оклик я слышала в числе многих звуков, сопровождавших мое предсмертное шествие. Но, в отличие от всех остальных, сейчас он не стал слабее, не сливался со звоном и шипением тьмы.
Напротив, он набрал силу и, когда прозвучал опять, стал в два раза громче и четче.
Я вдруг почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за плечо и перевернул. Это было словно прикосновение из другого мира. Я открыла глаза, увидела яркое голубое небо, верхушки деревьев, листву, искрящуюся на солнце, и несколько смазанное незнакомое лицо. Лицо, смотревшее на меня с беспокойством и заботой.
«Живая!», — произнес человек, склонившийся надо мной.
«Живая», — повторила я мысленно с облегчением, но тут же в глазах померкло и я отключилась.
Больше не было чувства движения, силуэта храма вдали, ощущения, что я в обличии волка. Только тяжелый глубокий сон, который прервался чьими-то громкими голосами.
— Кто она? Откуда? — спрашивал грозно мужчина.
— Она была без сознания, — ответил на удивление спокойно другой голос, — мы перевязали рану. Ей серьезно досталось. Должна была умереть, но…
— Но что?
— Лазутчики сказали, что она прошла почти весь в путь в волчьем обличии, — уже тише он добавил, — она была в чистой форме…
В сердце кольнуло. Я знала, когда люди так резко переходят на шепот — жди беды. Болезненный сон как рукой сняло.
Глаза широко распахнулись, я дернулась, чтобы сесть, но тут же ужасная боль прошла по всему телу, и с трудом получилось сдержать рык.
Проклятье! Да что же это такое?!
Мысли еще не встали по местам, как в шатер, где я очутилась, вошел высокий широкоплечий мужчина. Он смотрел строго и взволнованно, однако, только увидел меня — взгляд его просиял и размягчился. Четко очерченные пухлые губы, на которые я уже когда-то засматривалась, улыбнулись.
Я не верила своим глазам.
Рэйн!
Казалось, день нашей встречи был так давно…
— Дарина? Так это ты?! — шепнул он изумленно и тут же дернулся навстречу, будто собирался заключить в объятия.
В последний момент он, впрочем, остановился. Наверное, вспомнил, что мы едва знакомы.
Почему-то это вызвало дрожь во всем теле.
Я вспомнила тяжелую дорогу по лесу, те странные видения…
Я вспомнила сладкий и нежный поцелуй, а затем горькое предательство.
В горле закололо, обида и чувство беспомощности обрушились на меня.
В этот момент меньше всего хотелось быть тем, кого сторонятся.
Потому, стоило Рэйну замереть в полушаге от меня, я бросилась к нему, вмиг позабыв о боли и слабости, повисла на шее и уткнулась носом в крепкую широкую грудь.
Он был таким горячим…
Сильные руки обхватили меня за талию. Чувство защищенности опьянило, и я больше не могла сдерживаться.
— Рэйн, боже, Рэйн! — заскулила, как собаченка, — он выстрелил в меня, он хотел меня убить! Я доверилась ему, а он… — глаза заболели от слез, язык будто занемел, я с трудом выговаривала слова, но истерику ничего не могло остановить, — а потом волчица… И храм… И мама…
И все это так будоражило, что я прижалась к Рэйну еще сильнее, хотя свежей ране это точно не пошло на пользу.
— Тишие, тише… — прошептал он, когда я, наконец, замолкла, — все хорошо. Я здесь. Я не дам тебя в обиду.
Слова, которые должны были успокоить, вдруг укололи. Я вспомнила, как меня обманула его подружка… Не было никаких доказательств, что он не знал о ее предательстве и не помогал ей.
Я отпрянула, спешно убрала выбившийся локон за ухо, как будто ничего со мной и не случилось, а неаккуратная прическа — единственное, что может смутить меня сейчас.
— Тебя нужно хорошенько подлатать, — подумал Рэйн вслух, — чтобы ты смогла дойти с нами до стоянки. Там Грагша тебя выходит.
— С чего ты взял, что я пойду с тобой? — хотела сказать это грозно и уверенно, но вдруг перевязанная рана заныла сильнее прежнего, а ткань потемнела и стала липкой от крови. Видно, я слишком резко дернулась.
От боли согнулась, и ноги стали ватными — едва меня держали. Наверное, упала бы, но Рэйн вовремя схватил за плечи, помогая удержаться.
— Ты пойдешь со мной, — заявил он, — это не обсуждается.