Меня довольно быстро определили в один из женских вигвамов. Тут все было скромно, никаких кроватей, никакой мебели, только лежаки да корзины, но я уже привыкла к спартанскому образу жизни.
Хотелось просто плюхнуться на что-то более или менее мягкое, отпустить все тревоги и хорошенько проспаться.
Но покой нам только снился. Когда наступила долгожданная ночь, я не смогла успокоиться.
В темноте мерещились глаза зверя. Красные, злобные.
Кровожадный взгляд проникал прямо в душу. Слышался лязг острых клыков и прерывистое рычание.
Холодок пробежал по спине. Я перевернулась набок в надежде, что тканевые стены вигвама не такие плотные, как навес, и пропускают сквозь себя хоть немного света от костров дозорных.
Но не стоило даже мечтать. Снаружи, кажется, все утопало в темноте. И в этой темноте я неизменно видела зверя.
Хотелось спать, но было страшно хотя бы закрыть глаза. Стоит только погрузиться в дремоту, и тот страшный зверь вырастет передо мной, вцепится острыми когтями и растерзает в клочья.
Это был бы всего лишь кошмар… Но боялась я так, будто смерть грозила мне наяву.
Нет. Тут как ни старайся — не уснешь. Я села на лежанке. Спутавшиеся черные волосы упали на лицо и защекотали его.
Жизнь менялась так стремительно, что я не успевала все осознать. Новый мир, волки, укротители, Верон…Так много всего, а в душе сейчас — пустота.
И как же сильно, невыносимо сильно хотелось ее чем-то заполнить!
Мотнула головой, отгоняя гнетущие мысли. Но те, казалось, только раззадорились и стали сильнее.
Нужно подышать. Да. Свежий воздух — именно то, что мне поможет.
Никогда раньше не успокаивала себя таким образом, но сейчас почему-то не сомневалась в его действенности.
Как можно тише, чтоб не разбудить соседей по вигваму, я вышла на улицу.
Ночь выдалась на удивление теплой и мягкой. Сладко шелестела листва, трещали ветки сухих кустарников, потревоженных ласковым ветром.
Воздух был влажным. Пахло землей, смолой и костром.
Над стойбищем возвышалось звездное небо.
Всмотревшись в мерцающие светила, я невольно подумала, что где-то там прячется в темноте родная планета Верона.
Тут же пришла мысль: там же, где-то, крутится вокруг Солнца и Земля.
Странно, что я вспомнила о ней во вторую очередь…
— Не спится? — вдруг раздалось справа.
Дернувшись, увидела рядом с собой Рэйна.
У него был усталый озабоченный взгляд, и мне отчего-то показалось, что он чувствует все то же, что и я.
— Да… — вымученно улыбнулась, — захотелось подышать воздухом, подумать, расставить все по полочкам.
— Иногда лучше не думать, — сказал он как-то резко.
— В смысле?
Рэйн подступил ближе и задумчиво произнес:
— Ведь мы волки, у нас обострены все чувства, мы во всем руководствуемся ими. А мысли… — он медленно прошел вперед, словно ноги сами повели хозяина прочь от вигвама, — мысли только мешают. Путают нас, сбивают с толку.
Рэйн не остановился и, чтобы не обрывать резко разговор, я проследовала за ним.
Так, слово за словом, мы подошли к границе стойбища.
— Я ведь сразу почувствовал, что ты особенная, — вдруг сказал Рэйн, остановившись подле огромного пня.
— Сразу? — переспросила с неожиданной для себя игривостью в голосе.
Почему-то у него засияли глаза, а у меня оттого потеплело в груди.
— Да. Как только повалил тебя на землю тогда в лесу. Только представить не мог, что ты настолько особенная, — он уселся на пень, — но чутье не подвело, — внезапно Рэйн помрачнел, опустил взгляд и прибавил, — и с Ланой оно не подводило. Ведь знал… Чувствовал, что что-то не так!
Отчего-то меня пронзила злость. Злость, казалось, совершенно иррациональная. Меня взбесило, что Рэйн думает о ней, что так из-за нее переживает. Но, спрашивается, как ему не думать? Кажется, они были близки… Да и если не о ней, то о ком ему еще думать? Обо мне?!
И все же сдержать раздражение было сложно. Но я постаралась: сделала выражение лица максимально понимающим и осторожно села рядышком.
— Ведь я так давно ее знаю, мы столько пережили вместе, а она… Проделывала такое у меня за спиной! — видно было, что Рэйн не привык ни жаловаться, ни делится сокровенным, однако сейчас чувства его переполняли, и парень едва держал себя в руках.
— Вы были близки, да? — спросила почему-то робко.
— Да… То есть… — он тяжело вздохнул, замолчал, чтобы точнее сформулировать, — я чувствовал, что что-то не так, поэтому отдалился от нее. Как-то интуитивно, видимо.
Мы разом замолчали. В такие моменты обычно хочется побыстрее что-то сказать, прогнать тишину… Но не сейчас.
Мне было искренне жаль Рэйна, я понимала его боль, однако в глубине души была… Нет, не рада. Это совсем не то слово, хотя другое не приходило на ум.
Мы оба были преданы совсем недавно. Мы оба страдали. Но находилось нечто утешающее в том, что нас таких хотя бы двое.
Становилось уже не так одиноко.
— Дарина, — вдруг прервал он молчание, — помнишь, когда я тебя нашел… — парень осекся и сконфузился.
Было странно видеть сильного и мужественного Рэйна таким, и я сначала растерялась. А потом внезапно поняла, о чем он, и в голову ударил жар. Кажется, я покраснела, как школьница.
Ведь я его поцеловала! Поцеловала и тут же забыла со всеми этими разговорами и ссорами.
Боже, я была совсем не в себе!
— Почему ты это сделала? — Рэйн резко переменился в лице: стал серьезным и даже строгим.
— Я не знаю, Рэйн, — промямлила в ответ. Совсем растерялась и теперь уж говорить нормально не могла.
— И все же? — отчего-то он напирал, даже схватил меня за руку, придвинулся.
Я испугалась, но меня это даже отрезвило.
Посмотрев на него прямо, сказала:
— Мне хотелось почувствовать… Почувствовать хоть что-то хорошее, хоть что-то приятное.
Почудилось, будто ответ его разочаровал, может, даже чем-то задел. Однако Рэйн быстро скрыл свои чувства за улыбкой, и я уже начала сомневаться, было ли вообще это разочарование.
— Понимаю, — проговорил Рэйн и чуть погодя прибавил, — наверное, сейчас я чувствую то же самое… Странно. Вроде с Ланой в последнее время были сложные отношения, но когда ты рассказала правду о ней… Это было как ножом по живому. Вот бы действительно забыться. Хоть на час, хоть на минуту.
Мысли о Вероне сами собой пришли в голову, и в груди все заворочалось.
Какое отвратное чувство! Как будто паразит двигается меж ребрами, кусается и царапается своими крохотными лапками.
И не заметила, что от всего этого крепче сжала ладонь Рэйна.
— Ты… — вдруг шепнул он робко и удивленно, — ты тоже хотела бы забыться? — оглянув меня взволнованно, Рэйн вдруг мотнул головой, наверное, понял, что ляпнул совсем уж лишнее, и попытался сгладить все вопросом, впрочем, произнесенным с искренним участием, — что с тобой случилось? Ведь было еще что-то, что ты не рассказала.
Словно бы иголки вонзились в сердце. Боже, ну почему я так чувствую? Почему я так мучаюсь? И из-за Верона!
— Нет, — рыкнула невольно, — я не хочу говорить.
Голова закружилась, а сердце забилось так быстро, что стало душно. Ужасное, омерзительное ощущение нарастало и грозилось захлестнуть, как цунами.
— Но я бы тоже хотела… Тоже хотела забыться, — сказала сквозь силу, будто этими словами выражала не свое, пускай безумное желание, а признавалась в слабости, признавалась, что уже не способна самостоятельно со всем справиться.
Рэйну хватило ума промолчать. Может, собственная боль и обида научили его распознавать и чужие чувства.
Он кивнул, поднялся и потянул меня за собой.
Сердце екнуло. Но испугалась я не Рэйна и того, о чем мы слишком просто договорились, а мысли, что и сейчас, вместе с ним, ничего не почувствую.
В полном молчании мы двинулись по стойбищу. К счастью (или нет?) никто не попался нам пути, иначе я бы точно сгорела со стыда и струсила.
Не отпуская моей руки, Рэйн довел меня до своего шатра.
Как вожак стаи, он жил один.
Внутри было темно, едва различишь силуэт стоящего рядом человека.
Это было сложно, но я не поддалась искушению представить на месте Рэйна кое-кого другого. Такие фантазии только бы все усугубили.
Рэйн молчал, и я была благодарна ему за это. Слова сейчас совсем не к месту.
Он подошел ко мне с осторожностью. Наверное, и сам до конца не понимал, как могли мы так легко и так отчаянно к этому прийти.
Он едва коснулся губами моей шеи, легко, почти неощутимо погладил по спине, снял с меня большую, не по размеру, кофту с такой осторожностью, будто одно лишнее движение могло разбить меня на кусочки.
Я и сама вмиг растратила всю свою уверенность и вела себя почти как девственница: скромно, неуклюже…
Но вот еще одно прикосновение, еще одно объятие, уже более крепкое, еще один поцелуй, вздох, прозвучавший громче, чем я ожидала… И все вокруг закружилось.
Мир стал выглядеть чуточку иначе, мысли сначала стали более простыми, а потом полностью затихли.
Наверное, в тот миг я чувствовала себя больше волчицей, чем человеком.
Наверное, то же было и с Рэйном.
И хотя бы на ночь, на одну тихую, спокойную ночь, нам удалось забыться.